— Вы… вы… вы…? — от стыда не могу задать вопрос, который вертится на языке.

— Я тебя переодел, если ты об этом, — он скидывает с себя моё любимое одеяло и встаёт.

Выпученными глазами смотрю на огромный горб в его фирменных боксерах.

Резко зажмуриваюсь и отворачиваюсь, будто это мне как-то поможет. Это невозможно забыть!

Вот же нахал!

В таком виде, да перед приличной барышней. Интересно, а такие размеры вообще бывают?

— Не говори, что никогда не видела утреннего стояка? — откуда он такой наглый?

— Видела, — с трудом произношу я, стискивая зубы от позора.

— Ну, а в чем тогда проблема? — его голос пробирает до мурашек. Чувствую как он подошёл ближе ко мне. По спине пробежал легкий холодок от такой по-своему необыкновенной близости.

— В душ можно? — бесстыдно произносит он крайне близко ко мне.

— Угу, — не поворачиваясь отвечаю ему, не в состоянии мыслить здраво. Вот же вляпалась, дура!

— Если можно, то сваргань кружку черного кофе без молока и без сахара.

— Ага, — стою не двигаясь, стараясь прийти в себя.

— Ну ты даешь, конечно, — он иронично улыбается и через пару секунд дверь в ванной закрывается.

С шумом выдыхаю. Кажется я не дышала всё это время.

Я не слышу щелчка замка на двери. Он что не закрылся?

Бурная фантазия подкидывает не очень лицеприятные картинки.

Так. Соберись.

О чем ты вообще думаешь?

Ты ж больше всех кричала, что правильная и нельзя думать о сексе! Обращаюсь сама к себе, стараясь воспроизвести голос мамы, которая постоянно говорила мне как надо себя вести.

Все же собираюсь с мыслями и прохожу на кухню. Переодеваться как-то уже не хочется. Вдруг сниму футболку, а он тут как тут.

Ну уж нет. Подожду пока выйдет и переоденусь в ванной, а лучше вообще останусь в этом тряпье. Мало ли. Береженого Бог бережет и все такое.

Ставлю чайник и достаю из шкафчика банку растворимого кофе. Интересно он вообще пьёт подобное?

Хотя у него выбора нет. Это единственный кофе в моем доме.

Чайник щелкает и я разливаю кипяток по двум кружкам.

— Эй! — выкрикивает он из ванной. Что ещё ему приспичило?

— Чего? — недовольно фыркаю и подхожу ближе к двери.

— Полотенце есть?

— На батарее висит, — ох уж эти мужики. Вечно ничего не видят дальше своего носа.

— Здесь его нет, — его голос спокойный и ровный в отличии от моего.

Хочется сказать, чтоб глаза разул, но вместо этого беру себя в руки и спокойно отвечаю:

— Оно там.

Я же точно его там оставила. Вроде.

— Посмотри сама, — раздраженно произносит он. А может и правда нет?

— Сейчас принесу другое, — фыркаю, но всё же иду в комнату, достаю из комода белое махровое полотенце и возвращаюсь к двери в ванную комнату. — Возьмите, пожалуйста, дорогой господин, — специально коверкаю слова, чтоб он не считал себя тут главным.

— Сквозь дверь? — спрашивает он.

Хм. Кажется у нас проблемка. Заходить туда я точно не собираюсь. Мало ли в каком он виде там стоит.

— А ваши варианты? — что ж с ним так сложно то? Мало ему, что в моей квартире очутился не пойми как, так еще и ведет себя как хозяин-барин. — Принеси-подай, — корчусь я.

— Ладно давай так. Я приоткрою дверь, а ты подашь полотенце, — сдается он.

Вот так-то. Я здесь главная.

— Хорошо.

Немного отступаю в сторону и дверь полностью распахивается представляя моему взору этого гиганта, причем во всех местах.

От испуга начинаю визжать.

Полотенце вылетает из моих рук.

К истерике подключаются ноги, которыми я усердно топаю по полу, не задумываясь, что могу помешать соседям. Зажмуриваюсь и для полной уверенности еще и закрываю глаза руками. Божечки, как это развидеть то теперь?

Катя

— Да не пищи ты так, — наконец произносит Алексей, как его там…Андреевич.

— Вы оделись? — спрашиваю, а у самой сердце сейчас выскочит из груди.

— Да. Открывай свои глаза, — осторожно убираю руки и приоткрываю один глаз, затем второй.

Он с оголенным торсом, но в полотенце. Уже лучше. В таком виде я могу с ним внятно говорить.

— Один один, — произносит он, проходит в кухню и устраивается на стуле.

— Чего-чего? — не понимаю, что он тут несет.

Я не перед кем не разгуливаю в чем мать родила.

Расселся, как барин и говорит черти что.

— А ты не помнишь? — его взгляд с прищуром настораживает.

— Не помню, что? — кажется я сейчас все-таки провалюсь сквозь землю и больше никогда оттуда не выберусь.

Я ж не могла опозориться ещё сильней?

Нет же?

Но вот его взгляд почему-то говорит мне о другом.

— Хм, а ты интересная личность. Ты же не думаешь, что я как Карлсон попал в твою квартиру через незакрытое окно и с банкой варенья?

— Нет…да? — с сомнением спрашиваю я и моё лицо искажает от эмоций. Вот же гадство, что ж стыдно то так?

— Увы, но нет, — он делает глоток кофе, а мне вот теперь в горло вообще ничего не лезет. — Что за дрянь? — вспыхивает он и сплевывает всё обратно в кружку.

— Растворимый кофе, — пожимаю плечами. — Может лучше вернемся к восстановлению моей памяти? — спрашиваю с максимальной осторожностью. Вот не уверена я, что готова узнать всю правду.

— Ну значит слушай, распутная девица, — он отодвигает кружку подальше от себя и складывает руки на столе, переплетая пальцы.

Распутная? С трудом сглатываю я. Знала же, что алкоголь до добра не доведёт. Дура!

— Ты мне позвонила вчера ночью. Если быть точнее, то уже сегодня. Сказала, что будешь меня ждать и оставишь ключ от квартиры в щитке. Это помнишь? — останавливается он в ожидании моего ответа.

Неуверенно киваю. Смутно, но вроде было, что-то похожее.

— А дальше? — закусываю нижнюю губу от переполняемого волнения.

— Я сорвался к тебе. Взял ключ. Спасибо, что все же оставила его. Зашёл в квартиру. Тут всё было раскидано. Сперва я подумал, что тебя обокрали, но нет…

— Нет? — отвожу свой взгляд в сторону. Эх, вот лучше б обокрали, честное слово.

— Увы, но и тут нет. Нашёл я тебя на кровати. Ты лежала поперёк, а твоя голова свисала с одного края кровати. Продолжать? — хочется сказать нет, но вот женское любопытство кричит об обратном.

— Продолжайте, — опираюсь о стену, чтоб почувствовать хоть какую-то опору пока я совсем не свалилась в обморок от своего распутного поведения.

— Ты была в одном нижнем белье… — тянет он каждое слово, поглядывая на меня с прищуром. Вот что за человек такой а? — Я… подошёл к тебе… склонился и…

— Всё хватит! Хватит, хватит, хватит, — тараторя, останавливаю его я, не в силах слушать дальше.

— В смысле хватит? А как же самое интересное? — сдерживая, рвущуюся наружу улыбку, спрашивает он. Говнюк. Смешно ему. Посмотрите-ка.

— Не надо. Я не хочу слушать.

Как ребенок закрываю руки ушами и начинаю бесконечно повторять: «ля-ля-ля».

— Думаешь поможет? — его тёплые руки спокойно отодвигают мои от головы.

Замираю.

Он так близко. Эх. Уже не сомневаюсь, что я могла натворить глупостей.

Перед ним может вообще кто-то устоять?

Особенно сейчас, когда с его еще влажной головы спадают капли воды и медленно ползут вниз по оголенному торсу.

Сглатываю и как мне кажется выходит слишком громко.

— Я склонился к тебе, — проникновенно говорит он и наклоняется к моей шее.

Ноги начинают подкашиваться от волнения. Что это ещё за фокусы? Прерывисто хватаю воздух ртом.

— Коснулся твоего тела….поднял тебя на руки и…., — замолкает он, прерывая предложение на самом интересном месте.

Как вот можно так издеваться над человеком? Я тут сейчас от стыда сквозь землю провалюсь, а он шутки шутит. Смешно ему. Или не смешно? С сомнением смотрю в его глаза.

— Переложил как следует, — быстро договаривает он и отходит в сторону, оставляя меня в полном недоумении.

— Чего? И это все? — переспрашиваю пока перед глазами не развеивается пелена стыда.