— То…, — подталкивает меня Вова к назревшему вопросу.

— Можно я сегодня отпрошусь? — работу потерять теперь не страшно. Я держалась за неё пока могла помочь маме, но сейчас не было смысла.

— Ого. Ты ж только в новый офис пришла. Стряслось чего?

— Хочу провести побольше времени с мамой. Она больна и каждый ее час на счету, — проговариваю я, сглатывая подступивший ком к горлу.

— Все настолько плохо? Может я могу помочь? — он вмиг становится серьезным.

— Нет. Ты не поможешь. Так что?

— Иди. Я если что прикрою тебя, — его рука коснулась моего плеча в знак поддержки. — Мама это святое, — грустно слетело с его губ. — Я знаю, что такое терять родителей.

Не раздумывая больше ни секунды, я развернулась и рванула в больницу. Какая же я дура, что вчера сбежала. Но мне нужно было время, чтоб принять эту боль.

Я бежала не разбирая дороги в больницу. Господи, какая же я идиотка. Пошла на поводу у своего самолюбия, но это же самое ценное время, что у меня осталось.

— Куда это вы собрались, — грубо остановил меня голос девушки из регистратуры. — Часы приема не знаете?

— Прошу прощения, но у меня мало времени. Мама в плачевном состоянии. Войдите пожалуйста в мое положение, — на глаза навернулись слезы.

— Тут сотни людей в плачевном состоянии, но это не значит, что можно нарушать режим! Покиньте больницу и приходите в указанное время.

— Пожалуйста, войдите в мое положение, — молила я девушку за стойкой.

— Не надо мне тут нюни разводить. Вы не первая, ни последняя. Показать где выход или сами справитесь? — воинственно скрестив руки на груди, она смерила меня строгим взглядом.

— У вас же тоже есть родители. Поймите меня пожалуйста. У меня кроме неё никого нет, — мой голос задрожал от бессилия.

— Я вызову охрану, если вы не уйдете прямо сейчас!

Стираю предательские слезы с лица. Мне не остаётся ничего, кроме как уйти.

— Екатерина! — летит мне в спину и я замираю. — Зачем ты здесь? — от голоса доктора становится ещё хуже. Он вынес приговор моей маме, хоть и не по своей воле.

— Я хотела побыть с мамой… пока ей не стало хуже, — отвечаю не поворачиваясь.

— Пропусти её, — доносится до меня чуть слышно.

— Но…

— Никаких но. Под мою ответственность. Катерина. Я тебя провожу, — с сочувствием говорит врач.

— Это… — поворачиваюсь к нему, не веря в свою удачу.

— Пойдем, — он кивает в сторону длинного коридора. — У тебя мало времени.

Неуверенно следую за ним. Тело пробирает мелкая дрожь. Я должна объяснить маме, что не смогла. Не справилась. Не нашла деньги и теперь ей станет хуже.

— Постарайся вести себя спокойно, — врач дал мне наставление, перед дверью палаты.

— Спасибо, — отвечаю я и берусь за круглую ручку двери. Пару секунд собираюсь с силами и вхожу.

— Катюша, а ты чего здесь так рано? — отрываясь от прочтения книги, спросила мама.

Как же больно смотреть в её глаза.

— Мамуль, — не сдерживаюсь я и подбегаю, чтоб обнять её из последних сил. — Прости меня, мам, — слезы солеными дорожками стекают по щекам.

— Что стряслось, Катюш? — встревоженно спросила она, поглаживая меня по волосам.

— Я не справилась мам. Я не смогла. Я подвела тебя, — не прекращая рыдать, говорю я.

— Моя девочка. О чем ты говоришь? Всё же в порядке. У тебя на работе проблемы, да? — её ласковый голос сводил с ума.

Это невыносимо. Как вообще можно сказать единственному родному человеку, что скоро он потеряет рассудок по твоей вине. Я ужасная дочь. Я не смогла.

— Мам, можно я просто полежу с тобой вот так? — укладываюсь на ее груди, пока она продолжает меня поглаживать.

— Конечно можно, дорогая. Я всегда рядом с тобой.

Эти слова как спусковой крючок. У меня начинается настоящая истерика. Я больше не могу держать в себе эту боль.

Катя

Я не отходила от мамы ни на минуту, стараясь всё время держать её за руку. Истерика отступила и я готовилась сказать ей то, что должна была.

От очередного лекарства мама уснула. Я смотрела на неё и старалась запечатлеть в своей памяти каждую её морщинку.

— Катя, — тихонько зовет меня доктор, приоткрыв дверь палаты.

Нехотя отпускаю мамину руку и с болью на душе покидаю палату.

— Слушаю вас, — стараюсь держаться, но с каждым часом всё сложней.

— Сегодня мы введем вашей маме аналог. Есть вероятность, что завтра ей станет хуже. Подготовьтесь к худшему, — его слова звучат как приговор.

Начинаю мотать головой, отгоняя от себя самые страшные мысли.

— Нет, пожалуйста. Не говорите такого, — хватаюсь руками за его белоснежный халат. — Прошу вас. Дайте мне ещё немного времени. Я вас умоляю, — рыдаю я, глядя на того кто станет нашим палачом.

— У нас нет времени. Если не ввести сегодня лекарство, то она может умереть уже ночью.

— Но у меня же было больше времени, — задыхаясь от накатившей паники молю я.

— Пришли ее результаты анализов. Они стали хуже. Мы не можем больше оттягивать.

— Но может я смогу найти нужный препарат? Пожалуйста, ещё немного. Я постараюсь.

— Посмотри на меня, Кать. Ты здесь достаточно давно. Я сроднился с тобой. Ты правда стала мне очень близка, но я не могу подвергать твою маму опасности.

— Я найду. Должно же быть это лекарство хоть где-то? — реву я белугой.

— Нет. Его нет в нашей стране. Оно редкое. Я ведь тебе говорил. Партии ограничены и вероятность того, что мы достанем его к вечеру нулевая. На новую поставку может уйти больше месяца. У нас нет столько времени.

— А потом? Потом мы сможем вернуть её к этому лекарству? Мама сможет снова восстановиться? — с надеждой спрашиваю я, стараясь найти правду в его глазах.

— Нет. Это необратимый процесс. Соберись и подготовься. Через два часа придёт медсестра. Извини, но я сделал всё что мог, — он аккуратно снимает мои руки с себя и с понурой головой уходит прочь.

Ноги подкашиваются. Я не могу здраво мыслить. Весь мой мир рушится на миллион осколков. Держась за стену, возвращаюсь в палату.

Я смотрю на спокойно спящую маму и не могу поверить, что жизнь может быть настолько ужасной. Это не справедливо. Почему она? Лучше б на её месте оказалась я.

Слезы застилают мои глаза. Образ мамы расплывается. Обессиленно я сажусь на стульчик рядом с ней и сжимаю её тёплые ладони.

Голова становится невыносимо тяжелой. Прикрыв глаза, я опускаю её на кровать. Тяжело. Силы покидают меня с каждой секундой.

— Екатерина, вставайте. Мне нужно поставить укол, — доносится до меня мягкий женский голос. — Катя, пожалуйста. У нас нет времени, — лёгкое касание моей спины, приводит в чувство.

Испуганно распахиваю глаза. Прямо передо мной стоит молоденькая медсестра с небольшим подносом в руках. На нём лежит шприц, ампула и прочие медицинские штучки.

— Мне нужно поставить укол. Позволите? — интересуется она и делает шаг в мою сторону.

— Нет! Пожалуйста, нет! — кричу я в истерике. — Это необратимый процесс, пожалуйста, — прикрывая маму своей спиной, не унимаюсь я.

— Катюш, что стряслось? — спрашивает мама сонным голосом.

— Мама, я не смогла. Я не успела, — слезы градом стекают с моих глазах.

— Мы поставим вам аналог лекарства. Возможно будет ухудшение самочувствия. К сожалению мы не можем сказать как именно воспримет это ваш организм, — объясняет девушка и ставит поднос на прикроватную тумбочку.

В ее руках появляется шприц. Она открывает ампулу и набирает содержимое. Как будто со стороны я смотрю за ее манипуляциями.

— Я должна поставить укол, а ваша дочь мешает.

— Катюш, всё в порядке. Успокойся, — рука мамы нежно касается моей.

— Мам, тебе может стать хуже. А если ты меня не узнаешь? А если твоё сердце не выдержит? Да всё что угодно может случится, мам, — плачу я, перебирая в руках её ладонь.

— Катюш, мы не вправе вершить судьбы. Если мне суждено, то пусть так и будет. Всему своё время. Я достаточно пожила на этом свете. Поживи и ты. Думаешь я не знаю сколько ты отдаешь за моё лечение? Ты ж света белого не видишь из-за бесконечной гонки за лекарства. Ты молодая. Построй свою жизнь. Хватит тащить на своих плечах меня, — она говорит это с такой теплотой, что моё сердце сжимается всё сильней.