— Ты о чем? — с сомнением спрашиваю я.

— Ох, молодёж. Везде то вас носом тыкать надо. Что? Ты разве не узнала в своем прекрасном боссе Лешку?

— А ты…

— Я его в первый раз ещё признала, сколько он вокруг тебя вился. Вымахал правда здоровенным. Последний раз я его видела еще юнцом. Щуплый был, маленький такой. Смешной, как задохлик. Пучеглазый, в веснушках. А сейчас погляди каким стал, — с воодушевлением говорит она.

— Мам… я не узнала его, — как-то сразу мне стыдно стало. Даже мама узнала в брутальном боссе, того юного паренька, а я…

— Внимательней быть надо, Катюш. Вокруг столько всего происходит, а мы порой и не видим этого. Подумай над моими словами, ладно?

— Хорошо, — стыдливо опускаю голову.

Она права. За чередой проблем я даже не пыталась разглядеть в нем свою первую любовь, но меня всё ещё смущала его фамилия и причины исчезновения. Ведь я была уверена, что он погиб.

Писк телефона отрывает от потока мыслей, возвращая в реальность.

Одно новое письмо.

С замиранием сердца открываю и пробегают изучающим взглядом.

Список всего из четырех клиник, которые могут принять маму, а рядом сумма на лечение. Огромная сумма…с шестью нулями.

— Что ты там увидела? Аж побледнела вся, — касаясь моей руки, спрашивает мама.

— Реклама какая-то, мамуль. Не Бери в голову, — с лёгкостью отзываюсь я, пока судорожно ищу выход из ситуации и пока он один. — Я побегу, ладно? Завтра заскочу и чтоб больше никаких выкрутасов. Звони мне сама или я попрошу докторов сообщать о твоем самочувствии, — угрожающе обращаюсь к ней.

— Ой, ладно тебе. Не отстанешь же.

Целую маму в морщинистый лоб и спешно спускаюсь вниз.

Согласиться на условия Маркова или лучше рассказать всё Лёше и попросить о помощи, но разве он станет меня слушать?

Лёша

Нервно хожу по кабинету из стороны в сторону.

— Ублюдок! Как он посмел сюда явиться! — ору я, не пытаясь сдерживать ураган внутри.

Хочется разнести всё вокруг. Уничтожить. Растоптать. Расплющить.

— А эта, вообще, молодец, блядь!

— Вот чего не ждал, так это того, что босс в виде тебя разговаривает сам с собой, — заржал Вова, без стука появившись в моём кабинете.

— Какого хера тебе тут надо? Ты разве не должен быть в моей новой конторе? — с психом сажусь на своё место во главе рабочего стола.

— Приехал узнать как вы поговорили с Катей, но судя по твоей физиономии разговор не задался, — со скрежетом друг отодвигает стул напротив меня и садится, закинув ногу на ногу.

— Нам не о чем разговаривать! — выругиваюсь я, крутя в руке карандаш.

— Она хотела тебе кое-что рассказать. Ты её прогнал или она не приехала? — друг в одно мгновение стал серьёзным и вперил в меня невозмутимый взгляд.

— Ты нихрена не знаешь! — взрываюсь я и резко встаю со своего стула. — Она нас предала!

— Тормози, блядь! — рычит Вова и подходит вплотную ко мне. — Что ты натворил в этот раз? — с ненавистью цедит он сквозь зубы.

— Я? Какого хера ты встаёшь на ее сторону? Мы с колен поднимались вместе с тобой, а тебя волнует какая-то телка больше, чем наша компания! Ты в своём уме⁈ — со злобой выдаю я.

— Где Катя? — орет он. — Я тебя предупреждал⁈ Говорил, что если ты будешь вести себя как гондон, то я заберу её у тебя⁈

От его слов замираю. К чему он клонит? Он же не рванет за ней после того как она спуталась с Марковым?

— Говорил, блядь, или нет⁈ — взвывает он не своим голосом.

— Говорил, и что? Хочешь трахнуть её? Ради чего? Нос мне утереть или галочку поставить⁈ — толкаю его в грудь, напирая всё сильней.

— Я не такой гондон как ты, ясно?

— Она села в тачку Маркова! Что скажешь на это? Она с ним заодно! — от этого факта кровь в венах бурлит всё сильней. Предала. Она предала меня.

— Ты такой идиот, Леха, — укоризненно качает головой друг, скидывая с себя мои руки. — Сперва надо разговаривать, а потом делать выводы. Я не знаю почему она села в его тачку, но ехала она сюда к тебе.

— Какого хера ты несёшь⁈

— Я отправил её к тебе, чтоб поговорить. После того, что ты натворил ночью, она была сама не своя. Ты сделал свои сраные выводы отталкиваясь исключительно от прошлого. Если б ты ее выслушал, то понял бы, что сам идиот! — он свирепо сводит брови к переносице, испепеляя меня взглядом.

— Это не объясняет того факта, что она села в тачку к Маркову. Он наш конкурент!

— А ты не думал, что это вынужденная мера? Может у неё, что-то случилось?

— Что там может случиться⁈ — мечусь по кабинету, не в силах выкинуть из головы с каким выражением лица она садилась в его тачку.

Я смотрел. До последнего надеялся, что не сядет с ним, но нет. Она бросила пустой взгляд в моё окно и укатила с моим врагом.

— У неё больная мать, у тебя склероз? Ты вообще знаешь, какого это, когда единственный родной человек смертельно болен⁈ Ты хоть раз проникался сочувствием хоть к кому-то⁈ — друг продолжал давить на меня с оскалом.

— К чему ты клонишь? — замираю на месте, стараясь собрать новую информацию в единое целое.

— Не исключаю тот факт, что её маме стало плохо и твой ненавистный Марков стал тем, кто оказался рядом. Когда на кону стоит жизнь близких тебе людей, то ты пойдёшь не только с братом, ты пойдёшь с самым страшным врагом! Включай, блядь, уже мозг! Засунь свои обиды и растоптанную любовь в задницу! Владелец авиакомпании, а ведешь себя хуже ребёнка! Если ты сейчас же не решишь ваши проблемы, то я сделаю как обещал. Я стану её поддержкой и опорой. Тем кто будет ей помогать и утешать в минуты отчаяния. В моих руках она будет искать тепла. Я буду обнимать её ночами, мои губы будут ласкать её, — каждое слово он произносит так, что меня ведет в сторону. Я четко представляю себе эти картинки и увиденное меня не радует.

— Она моя! — рычу я, хватая его за грудки. — Моя, блядь! Только попробуй её коснуться! — отталкиваю его все сильней, с каждой брошенной фразой. — Я не отдам её тебе! Я люблю её, сука, пятнадцать лет! Не смей её трогать!

Ощущение беспомощности парализовывает. Моя. Она моя.

— Тогда делай, что-то, а не сиди и тешь своё сраное самолюбие!

Признание самому себе далось мне нелегко, но после брошенных сгоряча слов стало легче. Она моя. Я люблю её. Никогда не переставал любить. Катя всё ещё в моём сердце. В моей крови. В каждой гребанной клеточке моего тела.

— Где она? — сбивчиво спрашиваю я.

— Тебе должно быть видней, — спокойно отзывается друг. — Я и так помог тебе достаточно. Дальше сам, иначе…

— Не смей договаривать эту фразу, ясно? Она только моя и я никому её не отдам, — утыкаюсь пальцем в его грудь в знак предупреждения.

— Ну-ну. Успевай пока кто другой не подсуетился, — предупреждающе выдает он, расслабленно располагаясь на диване.

— Компания на тебе. Вернусь… черт знает когда.

Вылетаю из кабинета. Я должен её найти. По дороге на парковку пару раз набираю её номер, но абонент недоступен. Что за черт?

Прыгаю в тачку, не прекращая попыток дозвониться до Кати.

— Давай же, включи телефон, — взволнованно говорю я, глядя на загруженную дорогу перед собой.

Больница. Если Вова прав и её маме стало плохо, то она там. Обязательно должна быть там. Иначе никак.

Выворачиваю руль и нарушая всевозможные правила сворачиваю в переулок.

— Ну же, включи телефон, — ещё раз набираю её номер. Голос автоответчика сменяют гудки. — Да, девочка! Ответь мне, — продолжаю поглядывать на экран телефона в ожидании её сладкого голоса.

— Давно не виделись, — отзывается противный мужской голос. Скулы сводит от злости. Какого чёрта?

Всматриваюсь в имя абонента на экране телефона.

«Катерина»

— Какого хуя⁈ — выкрикиваю я.

— Дупал она будет ждать тебя вечно? — противный смех заполняет салон моего авто, вызывая во мне приступ гнева. — С этого дня она работает на меня.

— Пошел к черту! Где Катя? — взвываю я, отвлекаясь от дороги.