Тут уже робко подал голос другой мальчишка:

— Грок, ты что, совсем с катушек слетел⁈ Не ори на Тому, она же…

Крикун мальчишке презрительно сказал, словно выплюнул:

— Заткнись, ничтожество — я тебе слово не давал!

Вот в таком ключе и продолжался этот спор по кругу, пока я осторожно подкрадывался к ним поближе позади двух домов, стоявших достаточно близко друг к другу, чтобы не создавать между собой промежуток, через который меня можно было заметить. Что касается содержания дискуссии между местными, то для меня все было ясно — мечника надо валить, так как он был слишком опасен. И не только для меня, но и для всех присутствующих, к которым у меня уже начала формироваться симпатия. За исключением Томы — к ней я чувствовал настоящую любовь, и говорило это мне о том, что Миля в нашей голове по-прежнему был рядом со мной.

Ругань между Гроком и девчонкой стояла такая, что мое шуршание унтами по мягкому снегу никто не слышал. В итоге я вышел из-за второго дома точно за спину Томе, закрывающей меня своим телом от Грока. Сбоку в полуметре спиной ко мне стояла девчонка, а второй мальчишка, его кажется Тома назвала Никусом, для меня оказался скрыт углом дома. Я прислонил пику к стене дома, взял лук, наложил стрелу и подумал, что если я сделаю еще пару шагов вперед за спину к женщине, то, стреляя между ней и девочкой, вряд ли зацеплю их. Но в этом был риск — я мог спалиться, делая лишние движения. В итоге я решил поступить проще: натянув лук, я сделал шаг в сторону так, чтобы мечник показался между женщиной и девочкой, и одновременно с этим громко крикнул:

— Прочь!!!

Дамы, словно ужаленные, отпрыгнули каждая в свою сторону и открыли мне тем самым сектор стрельбы. Я именно этого ждал от прекрасного пола, поэтому мгновенно щелкнул тетивой, отправляя стрелу в Грока, застывшего с ошалелым лицом передо мной метрах в пяти. Уже в то время такая дистанция для меня была плёвой, поэтому неудивительно, что попал я точно в сердце.

После того, как несостоявшийся новый рабовладелец рухнул лицом в снег, я вышел вперед, дружелюбно улыбнулся всем и помахал рукой:

— Всем привет! А вот и я, не ждали?

Блин!!! И вот тут до меня дошло — все время эта компания говорила на чистейшем РУССКОМ ЯЗЫКЕ! Как я снова не грохнулся в этот момент в обморок, не понимаю. Вот был бы прикол, если бы мы с Милей снова поменялись местами и, очнувшись, он бы начал бэкать и мэкать!

Подойдя к убитому, я перевернул его лицом кверху и выругался:

— Вот же блин! Еще одной стреле капец!

Выпрямившись, встретился глазами с девочкой, которая тут же испуганно развернула кинжал и протянула его мне рукоятью вперед. Я лишь нехотя отмахнулся от нее, говоря:

— Оставь себе. Вы с ним уже как родные.

Надо было видеть, с каким облегчением девочка вздохнула и тут же отправила кинжал в ножны у себя на поясе, пробормотав: «Спасибо большое!»

Повернувшись к женщине, я искренне ей улыбнулся во всю ширину своего изуродованного лица. Застывшая тетя тут же отмерла, шагнула вперед и сгребла меня в охапку, шепча «Миля» и обливаясь слезами. В этот момент я почувствовал, как внутри моей души распространяется волна тепла и нежности. «Миля, так ты, значит, все-таки в сознании, но решил уступить мне главенство, я правильно тебя понимаю?» — подумал я. Внутри словно кто-то буркнул себе под нос слово согласия. Ну что ж, хорошо, коли так!

Когда женщина, наконец, расцепила свои объятия и выпустила меня на волю, из нее полился поток слов.

— Миля, миленький, как же я по тебе скучала! Что ж ты ко мне не наведывался столько времени?

— Ага, чтобы меня тут грохнули или на цепь посадили? Нет уж, пришлось терпеть. Хорошо хоть удалось разобраться со всеми этими уродами благодаря фактору неожиданности, а могло ведь и совсем по-другому выйти. «Миленький Миля» — хорошо звучит! — улыбнулся я под конец своего спича.

— Миля, а где ты так хорошо говорить научился? — спросила недоуменно девочка. — Ты же столько лет ни с кем не общался!

— Надо же, умная девочка! — усмехнулся я. — Кстати, как твое имя, прекрасная дева?

— Цари, — прошептала смущенная девочка, а Тома и Никус заулыбались.

— А ты, я так понимаю, Никус? — обратился я к мальчишке.

— Ага, — неуверенно пробормотал тот.

— Как насчет сократить тебя до Ника? — спросил я его, продолжая знакомство. А затем посмотрел на Тому и Цари. — Никто не возражает? А то как-то несерьезно для пацана — Никус.

— А у самого-то имечко! — рассмеялась Цари.

— Я как раз по этому поводу хочу предложить вам звать меня другим именем — Крисом, — сказал я. — А то Миля — это как-то по-девчачьи. Особенно для такого крутого перца, как я. Но ты, Тома, в семейной обстановке можешь меня звать и Милей, если хочешь.

— А почему Крисом? — заинтересовалась Цари.

— Да я слышал, меня тут Крысой называли, вот и решил это прозвище немного облагородить. Все-таки Крис, сокращенное от Кристиан, почитатель Христа.

— Кристиан? Никогда не слышала такого имени, — прошептала растерянно Тома. — А кто такой Христ?

— Не Христ, а Христос, — вздохнул я. — Господи, куда же я попал! Тут даже о Христе никто ничего не знает.

— Крис, ты кто? — спросила изумленная Цари.

— Слушайте, а пойдемте в дом? — предложил я. — Там и поговорим. Да и пожрать я бы не отказался.

Женщина всплеснула руками и затараторила:

— Господи, вот же дура я! Совсем забыла. Пойдемте скорее в тепло.

В доме Тома и Цари начали хлопотать с обедом, от приготовления которого их отвлекли претензии Грока на локальное господство в отдельно взятом поселке. Я при этом не стал оттягивать неизбежное и сразу открылся:

— Милые дамы и… господин, не стану юлить, ходить вокруг да около, да еще и водить вас при этом за нос, — начал я, созерцая открытые рты от моей тирады и ухмыляясь своей очаровательной улыбкой. (Не скрою, пока собирался на баталию с Гроком, я мельком глянул на себя в зеркальце, увиденное в доме Томы — ну и рожа у меня, я вам скажу! Чуть сам в обморок не грохнулся.) — Так вот, я не мальчик! — молвил я и сделал драматическую паузу. — На самом деле я девочка!

Окинув вытянувшиеся физиономии моих компаньонов, я расхохотался. Вволю насмеявшись, я продолжил:

— Простите меня ради бога! Боюсь, моя шутка вам не очень понравилась, но видели бы вы себя — это просто умора! — продолжал я хихикать. — На самом деле я, как вы уже догадались, совсем не Миля. Но спешу тебя, Тома, успокоить — он по-прежнему здесь, в этой голове, слушает и смотрит на тебя. Кстати, Тома он тебя помнит и очень любит. Сказать он этого не сможет, потому как говорить не умеет. Отсутствие общения с людьми последние годы даром не прошло. За последние полтора года, что мы были с ним вместе в этом теле, мальчик не произнес ни одного слова. Поэтому Миля наверное первое время будет плохо понимать твои слова, Тома, но я уверен, что он почувствует твои эмоции.

Что касается меня, то мое имя Сергей Переверзев. До моего переноса в ваш мир мне было двадцать лет. Плюс здесь я вместе с Милей провел полтора года. Получается, что мне сейчас двадцать один с половиной.

Совершенно не понимаю, что стало причиной моего переноса сюда, в этот мир, в тело маленького мальчика. В своем мире я вечером лег спать, а проснулся уже в голове Мили. Полтора года я пробыл в голове пацана простым беспомощным наблюдателем. С Милей мне общаться не удавалось, лишь последние 8–9 месяцев я постепенно научился подсказывать мальчику те или иные полезные вещи. Например, научил его пользоваться оружием. Кстати, а когда Миля замочил бандитов, вчера или сегодня?