Уже на следующий день мы взялись за подзорную трубу, и когда пацан понял, для чего этот предмет нужен и как им пользоваться, восторгу его не было предела! Мальчик часами рассматривал окрестности. Особенно сильно его возбудила ситуация, когда он навел трубу на то место, где незнакомец оставил для нас свои подарки. Миля вдруг увидел крупным планом своего добродетеля, наблюдающего за ним через такую же трубу. Мальчик в экстазе начал прыгать, размахивать руками, кричать то ли слова, то ли какие-то бессвязные звуки. Я совершенно ничего не мог с этим поделать. Мои попытки хоть как-то успокоить пацана и добиться от него разумных действий ни к чему не привели. Лишь минут через пять мальчишка оказался в состоянии снова навести трубу на незнакомца. Тот, увидев это, опустил свою трубу и с улыбкой приветственно помахал нам рукой. Это породило очередные пять минут безумных плясок Мили с беспорядочным размахиванием руками. Я при этом удивлялся, как пацан сумел удержать трубу в руках, не разбив в хлам столь ценный подарок.

Я прекрасно понимал, что незнакомец с помощью подзорных труб пытается наладить с нами контакт и какое-то подобие осмысленного общения, но мы с дядькой быстро осознали, что мальчик пока к этому не готов. В итоге мужчина продолжил свои наблюдения за нами, а я через некоторое время переключил внимание мальца на лук.

Найти клад и перепрятать

Глава 5. Долгожданное возмездие.

Поначалу пацан просто вертел лук и стрелы, разглядывая их. Я показывал мальчику сцены охоты с помощью лука, затем показывал бой, в котором лучник убивает стрелой противника. Потом я раз за разом гонял в своем сознании сценку, в которой стрелок из лука поочередно и с расстановкой выполняет все стрелковые операции: правильно взял лук; вытащил стрелу из колчана; наложил стрелу на руку и тетиву; захватил тетиву правильным хватом тремя пальцами; натянул тетиву, коснувшись пальцами хвата правой стороны нижней челюсти; навел наконечник на цель; отпустил тетиву, не дергая рукой. Справедливости ради должен признаться, что в своей прежней жизни я никогда не махал железяками и не стрелял из лука или арбалета, но визуально имею представление о том, как выполнять основные движения с холодным оружием, которым и пытался обучить своего партнера по общему телу.

Когда я посчитал, что Крис мысленно уже готов для первого выстрела, привлек внимание мальчишки к нарукавнику и вот здесь возникла проблема. Мне хотелось, чтобы Миля понимал, для чего нужен нарукавник стрелку из лука, но постепенно понял, что пока мальчик не получит первый хлопок тетивой по руке, он этого не осознает. А я не хотел, чтобы мой Маугли поранился при первых же попытках научиться стрелять из лука. Поэтому мне пришлось просто внушить пацану, что он ДОЛЖЕН надеть нарукавник. Потому что так надо!

У нас с Милей ушло минут пятнадцать на то, чтобы он наконец-то решился его надеть, да еще и правильно. Затем пацан начал осваивать первые операции. Минут пять понадобилось на усвоение правильной хватки лука. Затем перешли к накладыванию стрелы. Хорошо, что на тетиве была метка, куда следовало пристраивать стрелу, а то бы я замучился объяснять мальчишке, в какое именно место на тетиве надо тыкать задником стрелы.

С правильным хватом тетивы пришлось помучиться. Вначале Миля все никак не мог понять, почему он должен убрать стрелу с лука, если ему так хотелось выстрелить. Моему горному Маугли никак не удавалось понять, что такое холостой выстрел и для чего он нужен. А ведь тренировать правильный хват тетивы лучше всего именно без стрелы, потому как неумеха всегда норовит схватить стрелу за задник и уже им давить на тетиву, натягивая лук! Было трудно, но мы все-таки справились. Пощелкав пустой тетивой и при этом несколько раз получив ею по нарукавнику, мальчик наконец-то понял, зачем ему нужен нарукавник.

Пришло время учиться целиться. Встав метрах в трех напротив чучела, сделанного из тростника, соломы, тонких веток и другой подобной фигни, которую нам удалось насобирать в окрестностях, я предложил пацану натянуть лук и нацелить острие стрелы в кусочек тряпки, что мы закрепили в центр мишени. Чпок!

Стрела попала в чучело, хотя и не в тряпку. Конечно, промахнуться с такого расстояния трудно, но это ведь первый выстрел восьмилетнего мальчика, выросшего в диких условиях! Всё Миля сделал правильно, но немножко коряво. Ну что ж — теперь остается только практиковаться. Иногда я пытался проводить с мальчиком работу над ошибками, но быстро понял, что наша мысленная связь слишком груба и несовершенна, чтобы заниматься тонкой шлифовкой движений.

Через пару десятков выстрелов я обратил внимание мальца на усталость в руках и посоветовал сделать перерыв. Тем более, что у нас еще осталась целая куча интересных вещей, ждущих своего часа для знакомства. Там были мотки ниток и шнурков, десяток метров качественной веревки, три отличных ножа разной формы и размера для всевозможных видов работы, набор для шитья одежды и изготовления обуви из кожи, котелок и шампура для жарки, миска и чашка, ложка и вилка, ножницы, гребешок и прочее, и прочее.

Перебирая все это, мы с пацаном тут же пробовали применять ту или иную полезную вещь. Например, увидев ножницы, мы кое-как вырезали из своих волос несколько колтунов, после чего начали планомерно отрезать оставшиеся волосы клок за клоком, но уже не ножницами, а небольшим ножиком, так как я побоялся, что мы с мальцом останемся без пальцев при стрижке волос сзади наощупь. Вид у нас после такой процедуры был наверное аховый, но зато мы избавились от проблем, связанных со спутавшимися и немытыми патлами.

Целый день мы потратили на одежду и обувь. Так уж получилось, что найти в развалинах древних городов одежду и обувь, более-менее подходящую для восьмилетнего мальчика, было просто нереально. Вообще, нам редко попадалась одежда или обувь, годная для носки. Все-таки за тысячу с лишним лет любые материалы должны были потерять свою прочность, пусть даже они были обработаны высшей магией, да еще и защищены остаточным волшебством от гниения и прочих видов разложения. Но главная проблема была не в этом — в городах великих магов было очень мало детей. Полубогам было как-то не до размножения, в результате чего детская одежда и обувь в развалинах практически не встречались. А раз так, то нам приходилось следовать принципу «голь на выдумки хитра». Как только мы не изощрялись в изобретательстве, чтобы хоть немного защитить ноги и тело от острых камней, холода и дождя со снегом.

За последние пару месяцев я смог научить Милю многим простым вещам. Например, как из большой облезлой шкуры, валявшейся когда-то на полу в гостиной неизвестного мага, сделать пончо и перевязать его поясом. Или как накрутить на ноги портянки, чтобы не ходить босиком по острым камням.

И вот у нас появились инструменты и прочные нити, позволяющие значительно улучшить все то, что мы с пацанчиком вынуждены были использовать в качестве одежды и обуви. Целый день я показывал мальцу, как пользоваться шилом, крючком, иглой с прорезью — всем тем инструментом, который необходим для работы с кожей. Не буду врать — сапоги мы делать не научились, но у нас получилось какое-то подобие сандалий с подошвой из толстой кожи и удобными ремешками для надежного закрепления их на ногах. Если их надеть поверх портянок или онучей, то появлялось ощущение, что ноги у нас хорошо защищены.

Что касается одежды, то у нас с партнером наконец-то появились штаны. Мы в них, правда, напоминали скомороха, так как они были сшиты из кусков совершенно разных материалов, однако нам эти портки нужны были не для того, чтобы красоваться на публике. Так уж получается, что в горной местности и в развалинах ноги от острых камней страдают намного сильнее, чем верхняя часть тела. Причем особенно много достается коленям и заднице, так как щиколотки и ступни еще как-то можно обмотать подручным барахлом. И вот наконец мы прикрыли свою многострадальную попку, а для защиты коленей на штанины дополнительно нашили куски толстой кожи. Локти же защитили каким-то подобием рукавов с толстыми налокотниками, которые пришили кое-как к пончо. К нему же, к пончо, еще и капюшон присобачили.