— Морозов! — зацепился за меня взглядом Купер. — Почему опаздываем?

— А где шеф? — спросил я сотрудников, будто не замечая вопроса подполковника, и как ни в чем не бывало сел на свое место в ряду коллег.

— Я теперь твой начальник! — рявкнул Рыбий Глаз.

А я лишь снисходительно повел взглядом: мол, не ори, не глухие…

— Здравствуйте, товарищи, — уже успокоившись, проговорил официально и покровительственно подпол, обращаясь ко всем.

Началась планерка, видимо, я был последним, только меня и ждали.

— Все вы меня прекрасно знаете, — покачивал ногой Купер. — Майор Кулебякин заболел, слег с сердцем. Состояние не тяжелое, но серьезное. Сбежал из строя, так сказать, возможно, надолго… Руководство приняло стратегически верное и важное решение — прислало временно исполнять обязанности меня. На носу закрытие полугодия, подготовка к третьему кварталу, важный и ответственный момент в работе вашего, а теперь уже и нашего отдела. Настраивайтесь, товарищи, на плодотворную работу, филонить никому не позволю… Я вам не Петр Петрович!

Последние слова он уже произнес с нажимом и почти вернулся на крик. Присутствующие вздохнули, щупали глазами линолеум под своими ногами, будто там были диковинные узоры. Никто, естественно, не возразил.

Оно и понятно. В этом плане выбора у ментов никогда не было — какого дурака поставят, с тем и работать. Начальник дурак — это полбеды, хуже, когда дурак научится руководить. Умение руководить приходит к дураку не сразу, а по мере перекладывания своих обязанностей и ответственности на плечи подчиненных. Хотя я не слышал, чтобы в СССР у руля в системе МВД много было таких. Все же, идейных и активных тоже пока массово продвигали. Но Купер ни к тем, ни к другим не относился, это сразу видно. Он далеко не дурак, и от него за версту несло нездоровым карьеризмом и жаждой чего-то большего, чем просто должностюшка в тепле. Власти? Денег? Пока еще не понял. Да и какая власть в провинциальном городке… Появление его здесь — странный и сомнительный ход. Променять одно из начальственных кресел главка на управленца в захолустным ГОВД? Тут что-то поинтереснее должно быть, не бьётся картинка.

Зачем он тут? Нутром чую, что-то здесь не так… Погон даю на отсечение, это он Интеллигента из КПЗ выпустил. И ничего ему не предъявишь, ведь поместил я карманника туда неофициально.

Сначала планерка протекала как обычно. Рыбий Глаз взялся за работу. Терпеливо выслушал доклад суточной сводки от дежурного. Но в отличие от нашего настоящего шефа, ни одно зачитанное происшествие его не зацепило. Сразу видно — истинный кадровик, далек от реальной работы. И почему прислали именно кадровика? Обычно на должности начальников органа (даже временно) ставят людей с опытом следственной или оперативной работы. Ну, на крайняк, штабиста могут всунуть, который статистикой вертит, показатели тасует и тем полезен, а тут кадровик… Я повертел головой на соседей — ну ведь странно же? Не то чтобы я был знатоком милицейской управленческой кухни, но это все само в голове всплыло, видимо, от предшественника нахватался. И вообще, мне теперь трудно разделять что свое, а что «чужое» в имеющихся познаниях, когда что-то обдумываешь. Теперь кажется, что я всегда это знал… Вот уж странное дело — эта вторая жизнь.

Тем временем после окончания доклада Купер вместо того, чтобы спросить дежурного следака и инспектора угро за темнуху по краже складского оборудования, вдруг задал вопрос совсем по другой теме:

— Кто у вас заведует служебно-политической подготовкой?

— Я, — встала кадровичка, одергивая юбку. — Инспектор кадров старший лейтенант внутренней службы Вдовина.

— Да помню я тебя, Мария Антиповна, — улыбнулся вдруг Купер, тут же он зацепился сальным взглядом за коленки женщины и повел им чуть выше, до кромки юбки. — Ты одна этим занимаешься? А Кулебякин?

— Начальнику некогда, а замполита у нас по штатке нет, занятия провожу согласно учебному плану главка.

— В общем, так, товарищи… Тетради по политической подготовке мне на проверку сдать, — обвел всех рыбьим глазом Купер и снова остановился на Марии Антиповне. — А ты план предоставь. Посмотрю, что ты там преподаешь.

— Так он типовой, на год утвержден, у вас такой же…

— Вот скажи мне, Вдовина, а разве можно в таком деле, как политико-воспитательная работа с личным составом, все учесть на год вперед? А? Обстановка в мире меняется с каждым днем, с каждой минутой, с каждой секундой! Плохо, товарищ Вдовина, очень плохо… Вы должны следить за международной панорамой, за политико-правовой базой, за социалистическим мировым курсом, и все это умело и органично включать в план занятий, — разошёлся Рыбий Глаз, будто песню пел. — Сотрудник милиции должен быть образцом политической грамотности, гласом партии, правительства, а вы тут штаны просиживаете! В общем, так… с сегодняшнего дня занятия по политической подготовке буду проводить лично! Ежедневно. Начнем сегодня же после обеда. В 14.00 жду у себя в кабинете весь личный состав. Все ясно?

— Простите, Евгений Степанович, — глаза кадровички сверкнули. — По плану — одно занятие в неделю. Ежедневно — это слишком много…

— Я неясно выразился? — оборвал Купер. — Майор Кулебякин все запустил к чертовой бабушке! Мне теперь разгребать…

— Разрешите спросить, товарищ подполковник, — несмело поднялась Аглая Степановна.

— Следователь? — критически оглядел ее с ног до головы новый начальник, но взгляд его был холоден и на этот раз ни за что не зацепился. Видно, не прельщали его формы Аглаи.

— Так точно… старший лейтенант юстиции Простакова.

— Что у тебя? Бланки на следующей неделе придут. Бумаги нет, экономьте.

— Я хотела спросить… а работать когда?

— Что значит — когда, Простакова? Это ты фамилией своей прикрываешься?

Но та не стушевалась, не села снова на стул.

— Извините, Евгений Степанович, но если каждый день занятия будут… когда работать-то? У нас же сроки по уголовным делам, по материалам. По приостановлению, по окончанию производства. Опять же, перспективу светлых дел в суд надо выдать. Вот сегодня, например, у меня на после обеда люди вызваны, мероприятия следственные запланированы.

— Отставить мероприятия! У вас тут что? Самоуправство? Почему с начальством не согласовано?

— Что не согласовано? — опешила следователь.

— Мероприятия!

— Ну-у, не знаю. Как-то всегда сами справлялись, — вздохнула женщина.

— А теперь! — воздел указательный палец Купер и потряс им. — Такого не будет! Мы, как говорится, старый мир — разрушим! С сегодняшнего дня все мероприятия согласовывать со мной. Ясно?

— Устно или рапортом с визой? — уточнила Аглая.

Купер подумал, поморщился, почесал лысину, потянул себя за брылю и пробурчал:

— Можно устно.

— Тогда разрешите прямо сейчас и согласовать, — не унималась Аглая. — Чтобы потом вас не тревожить.

— Ну… Что там у тебя? — свел брови Купер.

— Нам проверку показаний по Коврижкину нужно провести, чтобы закрепиться в обвинительном, он, вроде, согласился, но на СПЭК у него отклонения нашли. Заключение медиков еще не готово, сейчас комиссия работает, коллегиально решают. Может, лучше следственным экспериментом доказательную базу подкрепить, тем более, трасология показала, что следы перекуса на проволоке пломбы оставлены кусачками, изъятыми у Коврижкина.

— Да, — многозначительно кивнул Купер.

— Что — да? — не унималась Простакова.

Я ощутил, что буквально с увлечением наблюдаю за их диалогом.

— Вот что вы мне голову своими этими следственными штучками морочите? — дёрнулся Купер. — Не можете такую мелочь без руководства решить?

— Так вы же сами сказали согласовывать с вами…

— Ну не каждую же мелочь, только глобальное, значимое…

— Поняла, Евгений Степанович, — следователь искренне кивнула, но я догадывался, что на самом деле Простакова не так проста, во всяком случае, в том, что касается ее работы. — Тогда разрешите спросить глобальное?