— Вы можете с ног до головы обвешаться любыми амулетами, но в здание не пройдёте, покуда не облачитесь в подобающую форменную одежду.

— А трупы вы за меня вскрывать станете? — ядовито поинтересовалась девушка.

— Облачитесь в форму и вскрывайте трупы сколь вам будет угодно. А до тех пор разговор короткий: я вас не пущу.

— Вот идиот! Наглец, каменная башка! — ругала себе под нос нового адъютанта Рика, пока шла в ближайшее кафе, — да что он такое себе возомнил! Он, видите ли, взял на себя труд наладить в коррехидории дисциплину. Ну, посмотрим, как ты запоёшь, когда приедет четвёртый сын Дубового клана!

В кафе прыщеватый бармен расплылся в улыбке и заверил, что столь красивая девушка просто не способна причинять неудобства, и он будет просто счастлив, если она воспользуется их магофоном.

— Можете не стесняться и говорить, сколь вашей душе угодно.

— Вил, — жалобно воскликнула чародейка и осеклась, потому что от волненья впервые обратилась к коррехидору просто по имени, — сэр Вилохэд, меня не пустили на работу.

— Кто посмел? — послышался удивлённый знакомый голос.

— Ваш новый адъютант — грубиян и солдафон. Заявил, что я без формы и выставил за дверь, отправив переодеваться. Но ведь никакой формы у меня нет, — чуть успокоившись, добавила она, — я даже не знаю, как мне быть.

— Вы сейчас где?

— В каком-то кафе на углу, — Рика беспомощно оглянулась, она была настолько вне себя, что не удосужилась прочитать название заведения.

— Выпейте пока кофе. Я сейчас подъеду.

Рика допивала кофе, когда в дверях появилась знакомая высокая фигура. Вил сразу увидел чародейку и подошёл к столику.

— Итак, — проговорил он серьёзно, но в глубине его миндалевидных карих глаз прятались смешинки, — какой негодяй посмел не пропустить вас в прозекторскую, оставив привезённые за ночь трупы без присмотра?

Стараясь быть как можно более объективной и проглатывая готовые сорваться с языка ругательства, чародейка поведала о своей неудавшейся попытке проникнуть на работу.

— Он заявил, что, извольте ли видеть, взял на себя труд обеспечить дисциплину и порядок в Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя! — с возмущением закончила она, — слово «Устав» у этого придурка с уст не сходило.

— Ну, что ж, — Вил жестом подозвал официанта и, как само собой разумеющееся, заплатил за кофе с пирожным, — поедете, поглядим, что за птица этот Акечи Рёво.

Когда они пришли в коррехидорию младший штаб-офицер успел отправиться куда-то по своим делам, поэтому вахтенный расстегнул верхнюю пуговку мундира и расслабленно усесться на стуле.

— Доброго утра, господин полковник, — проговорил он, — а госпожу Таками пускать без формы не велено! Их благородие строго-настрого приказали: без формы гнать всех вон поганой метлой. Ну, про метлу — это такая у него фигура речи.

— Мы поняли, — кивнул Вил, — однако ж ослушаемся приказа и пройдём. Давайте взглянем на этого любителя армейского устава и порядка.

Когда они подходили к кабинету коррехидора, из-за поворота вывернулся Меллоун и, не заметив их, прошмыгнул в приёмную.

— Здравия желаю! — донёсся до чародейки звонкий голос сержанта.

— А я вам не желаю! — это уже был скрежещущий ответ младшего штаб-офицера флота, — как вы смеете вы оскорблять старшего по званию офицера отдачей чести не застёгнутым мундиром! Выйдите и зайдите как положено.

В коридор выскочил покрасневший на манер помидора лейтенант.

— Здравия желаю! — находясь в смятении чувств, проговорил он и вытянулся в струнку, лихорадочно пытаясь застегнуть тугой воротник мундира, — разрешите обратиться?

— Здравствуйте, Меллоун, — Вил удивлённо поглядел на сержанта, — и, вольно. Мы не плац-параде. Идёмте в кабинет, там и поговорим.

— Здравия желаю, господин полковник! — у стола, после вчерашних завалов производящего впечатление самой настоящей пустыни, эталонно, по всем правилам отдавал честь незнакомец, — за время вашего отсутствия никаких правонарушений или инцидентов не было! Младший штаб-офицер Акечи к ваши услугам.

— Господин Акечи, не нужно так кричать, — поморщился коррехидор, — и давайте без формальностей. Подайте чай и съездите в «Дом шоколадных грёз» за пирожными. Я не могу собраться с мыслями, поэтому возьмите Предложение дня. Кофе без сахара, сливок или иных добавок. Двойную порцию мне и одинарную госпоже Таками. Пускай всё запишут на мой счёт. Если машина свободна, можете брать. Идёмте, Меллоун. Поглядим, что у вас там.

— Ваше сиятельство! — не взирая на просьбу Акечи продолжал говорить зычным, громким и весьма раздражающим голосом, — я не ослышался: вы приказали мне в рабочее время, на рабочем магомобиле ехать через добрую половину города за пирожными и кофе?

— Да. Чуть не забыл: оплатите ещё термозаклятие на кофе. В полуостывшем виде этот дивный напиток теряет львиную долю своей утончённой прелести.

— Отказываюсь! — твёрдо заявил адъютант, — согласно уставу имперской, а ныне Королевской армии древесно-рождённый офицер имеет право отклонить приказ, не сочетающийся с дворянской честью без потери оной. Я — представитель древнейшего клана Яблони и не опозорю чести выполнением приказания, отданного вашим сиятельством под влиянием момента без полного осознания его неприемлемости.

Вилохэд вздохнул, он понял, что напрасно подсмеивался в душе над нелестными характеристиками чародейки. На деле ему месяц предстояло обходиться без чая, зато в обществе несимпатичного представителя Яблоневого клана. Спасибо, отец. Постарался, так постарался.

— Разрешите обратиться с вопросом, — Акечи буравил взглядом своего начальника, облачённого в модный весенний наряд.

— Обращайтесь.

— Почему в Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя офицеры во главе с вашим сиятельством пренебрегают ношением формы?

— Что? — не сразу понял коррехидор, — ах, вы о форме одежды. Так удобнее, — пожал он плечами, — и потом, главное, чтобы люди хорошо выполняли свою работу. А уж в форменной одежде они делают это или нет, не имеет значения. Конечно, патрульные у нас всегда в мундирах, но я, адъютанты или, к примеру, госпожа коронер вполне могут ходить в штатском.

— Сие прискорбно, поскольку является грубейшим нарушением всех директив Военного министерства, которые определяют вид форменной одежды и знаки различия, что способствует поддержанию дисциплины и субординации. Что столь необходимо в военном учреждении. Вот, давеча госпожа Таками была мною выпровожена, дабы облачиться в подобающую её званию лейтенанта одежду.

— Так вы — лейтенант? — перебил адъютанта Вил, — надо же! Я полагал, что коронер ниже по званию.

Акечи бросил на шефа полный негодования взгляд. Подобные утверждения слишком не соответствовали его представлениям о военной службе:

— И тем не менее, госпожа чародейка не подумала выполнить приказ старшего по званию.

— Я вам уже говорила, что у меня нет никакой формы! — не выдержала Рика.

— Как так?

— Это правда, господин Акечи, — вступился за неё Вил, — и у её предшественника не было. Я не уверен, что в нашем ведомстве вообще предусмотрена женская форма для коронера.

Адъютант задумался, потом вытащил блокнот и зачем-то поинтересовался, какой размер одежды носит Рика. Та растерянно назвала.

— Я распоряжусь, чтобы со склада Адмиралтейства сегодня же доставили форменную женскую одежду, — пообещал младший штаб-офицер, и у чародейки не оставалось сомнений, что завтра ей придётся идти на работу в матроске.

— Не думаю, что это нужно, — поморщился коррехидор, — и зачем нам морская форма?

— Согласно Уставу и дополнениям к нему, форменная одежда с соответствующими знаками различия является обязательной. У нас на флоте имеется прекрасная, удобная форма для девушек и женщин, разработанная с учётом физиологических особенностей, рода деятельности и морально-этических требований Артанского общества. Уверен, ни одному проверяющему не придёт в голову сделать замечание по поводу неподобающего внешнего вида сотрудника службы. И ещё, — он поклонился, словно бы заранее извинялся за то, что собирался сказать, — рискую нарушить субординацию, но вынужден попенять вашему сиятельству, что ваш гражданский внешний вид действует расхолаживающе на подчинённых и подрывает авторитет коррехидора. Максимум, на что я мог бы согласиться, так это ношение традиционной одежды младшего сына Дубового клана с холодным оружием на поясе.