Эни с надеждой поглядела на госпожу Призм. Та сперва хмурила брови, покачивая головой, потом подняла на чародейку глаза и проговорила:

— Ну не можем же мы просто так бессовестно воспользоваться вашей добротой. Должны же вы получить хоть какое-то вознаграждение.

— В качестве вознаграждения позвольте мне не есть вашего кальмара с гречневой лапшой, — подмигнула чародейка, — и можете считать эти деньги подарком на ваши будущие дни рождения.

Ежепятничный доклад коррехидора его величество Элиас выслушал вполне благосклонно, после чего торжественно вручил сыну Дубового клана и его невесте приглашение на королевскую свадьбу. Приглашение это было оформлено в виде изящного кленового листа на плотной алой бумаге с золотым тиснением.

Вил с почтением принял приглашение, а Рика предпочла скрыть невольную улыбку за глубоким поклоном. Очень уж не вязалось откровенное сожаление на лице монарха с разговором о грядущей церемонии.

— Гевин был буквально неотразим вчера на заседании Палаты корней и листьев, — проговорил король, когда было покончено с формальностями, — его пламенная речь о героическом поведении дочери Пальмового клана, взвалившей на свои хрупкие плечи бремя благородной мести, не оставила ни одного человека равнодушным. Хотя противники Дубового клана в лице клана Пихты и попытались воззвать к закону, из голоса их так и остались не громче писка на фоне полнейшего одобрения, дружный гул которого вместе с аплодисментами перекрыл окончание речи твоего отца. Боюсь даже представить, — он хитро поглядел на коррехидора поверх своего бокала, — сколько времени Гевин натаскивал старика Сюрога́ми. Глава Пальмового клана обыкновенно двух слов связать не может, а коли ему сие удаётся, то, видят боги, сразу на ум приходит поговорка про молчание и золотые монеты.

— И что же такого сказал герцог Сюрогами? — спросил Вил, понимая, что пауза в разговоре королём была сделана абсолютно намеренно.

— Сюрогами встал, постучал по столу веером, словно бы привлекая всеобщее внимание к своей обширной персоне, а потом заявил, что клан Пальмы смиренно требует не проявлять снисхождения к своей любимой дочери, и продолжает настаивать, чтобы решение о виновности этой бесстрашной женщины, вставшей на защиту фамильной чести и отмщения за смерть героического сына артанского народа подобно воительницам прошлого с нагинатой в руках, отбрасывавшей врагов от ворот родовых замков, было принято сердцем. К чему он и призывает всех членов Палаты. И добавил что-то вроде, что, мол, пока Артания имеет таких дочерей, никакому врагу не под силу сломить нас.

— Насколько я могу судить, — усмехнулся Вил, — сия тирада произвела строго обратное впечатление, перетянув симпатии лордов на сторону госпожи Харады?

— Именно. Старик Сюрогами слишком глуп, чтобы придумать и осуществить столь тонко рассчитанный ход. Во всём этом чувствовалась рука твоего отца, Вилли. Гевин, как по нотам провёл заседание, поддерживая удобные для себя вопросы и на корню пресекая те, что могли бы выставить подсудимую в не лучшем свете. Подверг резкой критике убитую, красиво обошёл шантаж министра финансов, подав интерес Фань Суён как попытку склонения к супружеской измене. Госпожа Харада зачла безукоризненно подобранные к случаю выдержки из личного дневника брата, чем репутация делийки была окончательно уничтожена. Глава Дубового клана простёр руку и заявил, что Томоко Харада не просто встала на защиту моральных устоев и жёстко пресекла попытку разрушить идеальную артанскую семью с целью втягивания королевства в финансирование заведомо провального проекта тоннеля через действующий вулкан, дочь клана Пальмы встала также и на защиту финансовых интересов Кленовой короны. Она не позволила казне и тысячам артанцев потерять свои деньги на хитро организованной афере, поиск виновников коей он оставляет на совести властей Делящей небо.

— Что привело к полному снятию всех обвинений с госпожи Харады, — закончил Вил, — отец уже дважды успел пересказать мне заседание Палаты.

— Да, лорды выказали поразительное единодушие. Пихтовый клан предпринял попытку воздержаться, — его величество скривил губы в презрительной усмешке, — однако под неодобрительными взглядами остальных, ему пришлось переменить свою диспозицию. Твой отец одержал ещё одну блистательную победу.

Уже около дома чародейки на улице Колышущихся папоротников Рика медлила с выходом из магомобиля.

— Хорошо, что всё так закончилось, — проговорила она, рассматривая свои белеющие в полумраке руки, — мы столкнулись с тем редким случаем, когда убийца вызывает куда больше симпатий, нежели жертва.

— На то и существует правосудие, — ответил Вил. Он смотрел прямо перед собой на убегающие вдаль фонари, свет которых отражался в оставшихся после вечернего дождя лужах, — отец сделал бы всё возможное и невозможное для защиты Томо Харады.

— Ага, — вздохнула девушка, — но я опасаюсь, что министр может быть и не в восторге от столь безоглядной любви.

— Глубокие чувства порадуют любого мужчину.

Рика оказалась в объятьях коррехидора.

— Вы так очаровательны, когда рассуждаете о любви, что мне просто было трудно удержаться, — извиняющимся тоном произнёс он, отрываясь от её губ.

Рика вздохнула, постаралась унять волнение и поспешила пожелать доброй ночи.