Четвёртый сын Дубового клана, его сиятельство полковник Окку, был раздражён с самого утра. Причинами этого его душевного состояния послужило неприятное объяснение с отцом по поводу ночного происшествия в доме Сюро, а также отсутствие адъютанта, отстранённого от службы в силу необходимости. Конечно, отец обещал связаться с Адмиралтейством, где у него имелись давние и крепкие связи, и попросить прислать замену Тураде в самые наикратчайшие сроки. Но пока в приёмной на опустевшем столе грудой лежали письма. Ни чая, ни пирожных не было и в помине, а в коридоре образовалась целая толпа из стоящих и сидящих посетителей, которым непременно было нужно увидеть коррехидора лично для разрешения их неотложных дел. Обычно посетителями занимался Турада и ему успешно удавалось избавить своего начальника от большинства проблем. В самом худшем случае на долю коррехидора выпадали пра-тройка самых настырных.

Вил объявил, что в связи с важными государственными делами приём по личным вопросам переноситься на вторую половину дня, и посоветовал всем присутствующим составить письменное обращение, в котором чётко и коротко изложить всё то, ради чего они пришли в Королевскую службу дневной безопасности и ночного покоя.

— Это имеет смысл, — Вил выразительно приподнял бровь, — поскольку я не могу отдать необходимые распоряжения без письменного заявления. Увы, господа, таковы законы Артании.

Читать кучу корреспонденции коррехидор не имел ни малейшего желания, а уж тем более кипятить чайник и заваривать чай. Поэтому он с деловым видом покинул свой кабинет и отправился на цокольный этаж к Рике. Коронер как раз закончила вскрытие пьянчуги, выловленного рыбаками из Журакавы, и трудилась над заключением.

— Это просто неописуемо! — в сердцах воскликнул Вил после приветствия, — я радикально недооценивал работу Турады. Без него моя жизнь стремительно скатывается в беспросветный хаос из потока писем, посетителей и их заявлений. Когда заниматься расследованиями преступлений — неизвестно! Даже чая нет! Мне утренний скандал с главой клана отбил весь аппетит, и я даже кофе не выпил. Жду, не дождусь, когда пришлют замену.

Он нервно прошёлся по кабинету и зачем-то заглянул в окно, которое находилось практически вровень с землёй.

— Чаем я вас напоить могу, — проговорила Рика, откладывая в сторону заключение, — даже бутерброды с ветчиной припасены. Голодным не останетесь.

Она залихватски вскипятила воду щелчком пальцев, и вскоре перед Вилохэдом уже исходила ароматным бергамотовым паром большая чашка крепкого чая, а на тарелочке с отбитым кусочком каймы из цветов сакуры лежали три масштабных бутерброда с ветчиной, свежими огурцами и колечками жгучего перца.

— Квартирная хозяйка постоянно опасается, что я не успеваю пообедать, — извиняющимся тоном проговорила девушка, — при этом предполагает у меня волчий аппетит. Угощайтесь, я плотно позавтракала.

— Спасибо, но с одним условием, — коррехидор откусил солидный кусок, — я компенсирую съеденное походом в «Дом шоколадных грёз».

— Это — не совсем равноценный обмен, — засмеялась Рика, — несколько домашних бутербродов точно не тянут на роскошь одного из самых дорогих кафе Кленфилда!

— Зато забота прекрасной девушки о моём изнывающем желудке бесценна!

— У меня из головы не идёт ежевичное вино. Ведь именно его наша журналистка пила вместе с Турадой, — чародейка хихикнула, вспомнив эту парочку в исподнем, — неужели она убила Сюро?

— Пока против Коки Нориты один факт употребления того же самого вина, что использовалось при убийстве. Ни мотива, ни возможности, ни самого артефакта на руках у нас нет. К тому же, помнится, Кока заявляла о своём незыблемом алиби. Мне кажется, самое время побеседовать с ней.

В кабинет коррехидора привели журналистку. Вид девица имела потрёпанный и утомлённый, но при этом принялась качать права.

— Полковник, — с места в карьер начала она, — я заявляю горячий протест против нечеловеческих условий содержания заключённых в вверенном вам департаменте! Меня бросили в крошечную решётчатую камеру, будто зверя в зоосаде, где не было ни раковины, ни водопровода, ни прочих удобств, необходимых для уединённых отправлений организма. Даже постельного белья не дали!

— Госпожа Норита, — спокойно возразил коррехидор, — у нас не рёкан и не гостиница, а место временного содержания арестантов. Никаких особых удобств здесь не полагается. Вот отправитесь в королевскую тюрьму, там и насладитесь водопроводом, унитазом и постельным бельём. Вас даже соответствующим костюмом Кленовая корона обеспечит. Не забывайте, вы попались на банальной краже со взломом, отягощённой развратными действиями на месте преступления. Не вам жаловаться на условия содержания.

Журналистка сделала попытку пригладить пятернёй свои остриженные на мужской манер волосы, с отвращением поглядела на мятый наряд (видимо, ей пришлось в нём спать), вздохнула и сбавила обороты.

— Сэр Вилохэд, вы же отлично понимаете, что я не воровать пришла в дом убитого.

— Нет, не понимаю, — возразил Вил, — и моё непонимание отнюдь не самое для вас неудобное. Королевскому суду будет очень непросто поверить в ваши чистые намерения, особливо учитывая разбросанную по полу наличность. Так что отбросьте свои амбиции и объясните, какого чёрта вам понадобилось соблазнять моего адъютанта именно на месте преступления? Вам что отеля не хватило, или у вас по части любовных игр особые предпочтения?

Журналистка, поёрзала на стуле, попросила налить ей стакан воды и сделала несколько глотков, собираясь с мыслями.

— У нас, как и в вашей сфере, соревновательность играет особую роль, — начала она, аккуратно пристроив стакан на краешек стола, — а женщины традиционно находятся в арьергарде всех событий. Вы вчера советовали мне писать о комнатных цветах, рецептах пышного омлета и способах ушить платье своими руками. Очень точно. Именно эти области человеческого бытия и остаются на долю женщин, рискнувших испробовать свои силы в журналистике. Ах, да, я забыла ещё про воспитание детей, уход за лицом и содержание домашних животных. Мило. Только вот мне этого мало. Сказать по правде, меня тошнит от бессмысленных статеек, повторяющих разными словами одни и те же «полезные советы», «рецепты из бабушкиной тетрадки», «секретные способы ухода за лицом и телом из Делящей небо», — она вздохнула, — но признаюсь, вчера я перегнула палку. Просто мне так хотелось самой разобраться в убийстве господина Сюро…

— И для достижения сей благой цели вы решили запудрить мозги моему адъютанту, вызнать у него то, что я отказался вам сообщить, и утереть нос Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя? — спросил Вил, — или же вы банально пытались уничтожить улики против себя?

— Что? — очень натурально округлила глаза журналистка, — какие ещё улики против себя?

— Те, что вы искали в секретере убитого, предусмотрительно выставив за дверь Тураду.

— Бред! — воскликнула Кока, — у меня в голове не укладывается, как такой умный и образованный человек, может разбрасываться подобными беспочвенными обвинениями! С чего вы вообще решили записать меня в подозреваемые?

— С того, что имеется один факт, который нас насторожил, а ваше проникновение со взломом только укрепили подозрение. И очень не советую прибегать к лести, если не хотите ещё больше убедить меня в собственной виновности.

— Я вашего Сюро впервые увидела на приёме, — журналистка обхватила голову руками, с силой сжав виски, — ни разу с ним не разговаривала. Да и вообще он заинтересовал меня после его убийства. На приёме я была в связи с выяснением подноготной будущего министра финансов Харады.

— Вы были на приёме в доме Харады? — удивился Вил, — но я вас там не видел. Не думаю, что туда пускали прессу.

Кока Норита задорно, по-мальчишески, улыбнулась, — мои таланты к перевоплощению безграничны. Я была на приёме в числе трёх нанятых горничных. Вот так. Не верите? Доказываю, — она прищурилась, глядя на чародейку, — вы, мистрис Таками, прибыли на приём в качестве невесты Дубового клана в бледно-лиловом артанском платье с розовым поясом. На вашем женихе, — взгляд переместился на коррехидора, — тоже был артанский наряд с веером, прошу заметить! Продолжать?