Но тот, держа руки у ног после удара, каким-то образом умудрился молниеносно поднять их вверх и… Просто схватиться за голень Иякова.

[Ияков: …]

Он просто впечатал его в пол и принялся колотить ногой по затылку. Зубы Иякова подробились, нос разбился, а бровь рассеклась от столь сокрушительного удара.

С каждым ударом в его черепушке отзвенивала ужасная боль, скулы трещали, а виски скрипели.

[Ияков: Сука…]

Юноша провернулся боком и отскочил в сторону, наконец-то набрав между ними дистанцию. Ему надо было хоть немного восстановиться и обдумать тактику.

[Инул: …]

Тем не менее, Инул не собирался давать ему передышки. Он метнулся за ним и впечатал носок своего ботинка в юношескую щетинистую челюсть.

Изо рта хлынула кровь, и Иякова окончательно отбросило к мраморной стене.

[Ияков: Ааа…]

В голове всё было туманно. К нему по белоснежному полу с разбрызганной кровью и раскиданной землёй приближался силуэт Кеерфагена.

Ияков был разбит и уничтожен: он не мог ожидать, что граф окажется настолько сильным. Он буквально не давал ему ни шанса, обрушивая один удар за другим.

Инул не просто дрался, он дрался, как загнанный в угол зверь – ему не было важно его лицо, сила, эпичность, монструозность – он просто хотел убить своего оппонента как можно скорее, он хотел защитить свою жизнь.

[Ияков: …]

Ияков ничего не мог сделать ему руками и ногами: он был гибче, сильнее, ловчее, быстрее. Несмотря на то, что граф был псилактиком, он по физической силе и своей боевой подготовке значительно превосходил лысого юношу, потратившего на это чуть ли не всю свою, видимо, подходящую к концу жизнь.

[Ияков: Грр…]

Но он всё ещё готов был бороться.

[Инул: …]

Да и к тому же у него в арсенале были не только руки и ноги.

[Ияков: ГРХХХААА!!!]

Ияков схватил один из листов белоснежной бумаги, валяющейся на полу, и бросил его в Инула.

Граф даже не обратил внимание на это внимание и сделал рывок вперёд, чтобы с воздуха вонзиться в череп юноши и окончательно покончить с ним.

[Инул: …]

Но, как ни странно, находясь в прыжке, Инул врезался в лист бумаги… И его откинуло в сторону, из-за чего он аж впечатался в стену.

[Ияков: Хе…]

Ияков заставил лист бумаги стать твёрдым и совершенно не гнущимся, придав ему очень много силы. Именно поэтому он ощутился для графа как бетонный блок, брошенный катапультой, а не кусок пергамента.

[Ияков: …]

Юноша наконец-то начал сражаться по-крупному.

[Инул: …]

Впрочем, понял это и Инул. Он оторвался от земли и вытер свой рот от грязи. Он до сих пор выглядел запуганно и отчуждённо. На его лице не появилось ни уверенности, ни какого-то превосходства. Судя по всему, он ни секунду не недооценивал своего противника.

[Инул: Магия… Как я и думал…]

Граф покрепче стиснул зубы и снова пустился в атаку, причём гораздо резвее прежнего. Ияков только и успел, что поднять ещё листок и взметнуть его в воздух.

[Инул: …]

Инул снова сделал прыжок: казалось, он совсем не научился на своих ошибках. Тем не менее, он просто впечатался обеими стопами в лист, и он полетел обратно в Иякова.

[Ияков: А?]

Листок вонзился в мраморную стену, и по всей комнате разлетелась побелка с кусочками фундамента.

[Ияков: …]

Слава богу, юноша успел отпрыгнуть в сторону, потому как его бы размозжило в кашицу от такого удара.

[Инул: …]

Граф, не раздумывая, ринулся за ним и впечатался кулаком ему в солнечное сплетение.

[Ияков: Эгх…]

Ияков с болью выдохнул, но тут же выдернул что-то из кармана. Это была трубка, он купил её совсем недавно, когда искал капкан для Зинги (ну не смог удержаться).

[Ияков: …]

Время, казалось, остановилось. Юноша поднёс мундштук к своим губам и вдохнул в себя дым. Да, его не должно было сейчас быть, но многое сейчас мало соответствовало здравому смыслу.

[Ияков: Фху…]

Инул был где-то в метре от Иякова, в тот момент, как он выдохнул из своего рта кольцо серого дымка.

[Инул: ...]

Граф остановился и встал, как вкопанный…

[Инул: …]

Его взгляд полностью опустел и медленно передвинулся на его правую руку.

[Инул: …]

Её не было. Дым оторвал её и откинул в сторону.

[Инул: …]

[Ияков: …]

[Инул: …]

[Ияков: …]

[Инул: Хахах…]

[Ияков: ..?]

[Инул: Хахахаххахах…]

[Ияков: …]

[Инул: Ты… Ты убил меня… Всего немного, и я умру… Инул Кеерфаген… Луни… Линч… Линч умрёт! Ты представляешь?]

Животный страх пропал с его лица, теперь оно было маниакально счастливым.

[Ияков: Так ты и есть Линч?!]

Для Иякова это, и правда, было открытием. Он то пришёл сюда просто спросить об этом у графа, потому что знал, что он был замешен в этом, вот и всё. А, как оказалось, он случайно вышел на того самого маньяка, которого боялся и искал весь Пейрут.

[Инул: Притворяйся и дальше… Только в этом нет никакого смысла… Я ведь труп… Хахха…]

Кровь из тела графа текла ручьём. Не понятно было, почему он тратил время на разговоры.

[Ияков: Я убью тебя.]

[Инул: Ты идиот… Я же об этом тебе и говорю… Ты убийца…]

[Ияков: …]

[Инул: Знаешь эту загадку?.. Кто гибнет во вершине над всеми остальными?]

[Ияков: Мне плевать.]

[Инул: Тот, кто перестаёт карабкаться вверх.]

Мужчина с сенными волосами выставил вперёд свою руку.

[Ияков: Что ты делаешь?]

[Инул: Тот, кто перестаёт карабкаться вверх.]

В ладони графа начала скапливаться какая-та энергия жгуче-лилового цвета.

[Ияков: Убери руку… Это может…]

[Инул: Я ВСЕГДА БУДУ КАРАБКАТЬСЯ ВВЕРХ!!!]

[Ияков: !!!!!!!!!!!]

Знаете, псилактика, как и любое другое явление в организме имеет очень странную черту: она умеет накапливаться.

Да, это звучит странно, так как непонятно, как это вообще возможно, и контролирует ли кто-то подобное, но поговаривают, что так оно и есть.

Сила копится, копится, копится, копится, а потом выпускаются в катастрофическом количестве.

Месяц воздержания – следующее использование силы становится мощнее в два раза. Два месяца – в три раза, и так далее.

Так вот…

[Инул: …]

Инул не пользовался способностями двадцать три года.

[Инул: …]

Огромная лиловая волна громадным пульсирующим импульсом начала разрывать всё, что только было рядом, кромсая всё на уровне атомов, перебирая саму материю на мелкие частички.

[Ияков: !!!]

Этот импульс рвался к Иякову. От него невозможно было увернуться, он распространялся, как взрыв, почти мгновенно, полностью стирая всё на своём пути.

Юноша не мог умереть тут вот так просто.

[Ияков: …]

Время как будто замерло. Ияков думал о том, как ему выжить, но в голову, как назло, не лезло ничего не путного.

[Ияков: …]

Вокруг него было так много предметов, но они были абсолютно бесполезны, потому что он бы и не успел бы до них толком дотянуться

Влиять на разум Инула было поздно, он уже успел использовать заклинание.

[Ияков: …]

Волна всё приближалась, и было решительно непонятно что делать…

[Ияков: …]

Ияков закрыл глаза – это было единственное, что он точно успел бы сделать в такой ситуации. Умирать с открытым взором было неприятно.

[Ияков: …]

От церквушки уже практически ничего не осталось: крошки мрамора подгинались уже у самых ног Иякова.

[Ияков: !!!]

Как вдруг его осенило. За мгновение, за микроскопический миг до собственной смерти.

[Ияков: …]

Его кожа. Его тело. Он, как и всё сущее, был рождён, чтобы касаться чего-то, контактировать с чем-то… Сама физическая оболочка ведь подразумевала то, что нечто извне могло с ней контактировать, менять её и деформировать.

[Ияков: …]

Значит это и было его предназначением… Его сознанием…

[Ияков: …]

Ияков открыл глаза.

[Ияков: Так пусть моё тело будет не впитывать, а отражать.]

Катастрофическая волна вонзилась в кожу, волосы, глаза, рот и уши Иякова, смертельной мощью впитываясь в саму его сущность, как вдруг…