[Вигир: Передайте ей привет!]
[Парень: Да хватит орать!]
Вигир схватился за живот и посмеялся вслед убегающему раскрасневшемуся незнакомцу.
[Вигир: Хаха… Ха… …]
Со стороны на него смотрели четыре пары озлобленных крохотных глаз.
[Вигир: …]
Это были дети. Тоже детдомовские. Они стояли у одного из домов и гребли деревянными лопатами целую кучу навоза, закидывая всё в небольшой амбарчик.
Это была избушка деда Фони – он был уже слишком старым, так что ему приходилось помогать (не за бесплатно, конечно).
[Вигир: …]
Мальчишки были все в поту и грязи. Они так и прогрызали своими взглядами дырку в Вигире – таком весёлом, чистом и ухоженном.
[Вигир: Хм…]
Но он лишь качнул головой в сторону, хмыкнул и пошёл дальше.
[Вигир: …]
На него почему-то часто так смотрели другие детдомовцы. Из-за своего дара он продавал цветы, причём ходил один, так как они не были настолько уж востребованы в Рибле. Остальные же детишки занимались преимущественно грязной работой: чистили сапоги, что-то таскали, разгребали, пололи, окучивали, чинили.
[Вигир: Наверно, они просто завидуют, что мой папа псилактик.]
Вигир довольно задрал подбородок.
Его отец был знатных кровей и владел особыми магическими способностями. Впрочем, сам мальчик его никогда не видел. Папа оставил ему лишь фамилию Фаль, лиловый цвет волос, магические способности и дорогой ремень. Как передавали Вигиру, отец обещал забрать мальчика сразу после того, как он победит какого-то очень злого мага.
Мальчик очень любил похвастаться этим перед своими сверстниками: в конце концов, у него всегда были доказательства в виде цветов, растущих прямо у него в руках.
[Вигир: …]
Про мать Вигир вообще ничего не слышал: впрочем, ему хватало отца, чтобы с головой погружаться в яркие детские фантазии, как высокий, широкоплечий мужчина с длинной роскошной гривой лилового цвета сражает толпы злобных и непременно ужасно сильных врагов. К тому же, вокруг него не то чтобы много детей имели матерей, так что ему и параллели проводить не приходилось.
[Вигир: Они только и делают, что завидуют… Хотя оно и понятно: у них же нет такого папы. Их отцы пьяницы и плохие люди, поэтому они и здесь… Им никогда не понять меня.]
Мальчишка снова задрал голову и уверенно сомкнул веки. Он сам не понимал, почему для него таким большим удовольствием было принижать своих сверстников, но чувство превосходства и осознание своей избранности и ценности делали его только радостней.
[Вигир: Они наоборот должны говорить мне спасибо за то, что я приношу им денег… Ха – и правду говорят, что благодарность присуща только благородным.]
Никто так не говорил, но эта фраза действительно была похожа на афоризм, так что мальчуган с чистой совестью чуть ли не пропел её себе под нос, как вдруг…
[Вигир: …]
[Женщина: Это ты тут цветы продаёшь?]
Перед Вигиром неожиданно образовалась огромная, тучная женщина далеко за тридцать. Она была самой естественной для деревенской бабы комплекции – толстые боки, пухлые рабочие руки, разбухшая шея, второй подбородок, светлые уложенные под косынку волосы
[Вигир: Я.]
Мальчик чуть ли не рефлекторно ответил дерзко, даже с небольшим взмахом головы в сторону, что в его мыслях однозначно казалось крутым, но со стороны выглядело комично (что, впрочем, постоянно встречаются среди детей.
[Женщина: То-то я думала, что повадились к нам всякие!.. Давай показывай цветы свои!]
Незнакомка не то чтобы говорила: она чуть ли не орала, переходя на какой-то хрипловато-высокий крик.
[Мужчина: Нинь, ну на кой тебе цветы, что ты ма…]
[Нинь: По-мол-чи! Его ещё, кобеля, забыть спросили!]
Со стороны одного из домов женщину окликнул коротко и аккуратно постриженный мужичочек = в (судя по всему, наскоро) одетой рубахе и панталонах.
Но не успел он хоть что-нибудь сказать, как незнакомка заткнула его своим оглушительным визгом.
[Вигир: …]
Вигиру всё меньше и меньше нравилась эта пухлая крикливая женщина.
[Вигир: …]
[Нинь: Так! Давай я нюхну твоих тюльпанов! А то мало ли ты мне дрянь какую-ту луговую впариваешь!]
Она грубо схватила сразу пять красных цветов и поднесла их к своим, к сожалению, заметным усикам, чуть ли не засосав бутоны своими крупными ноздрями.
[Вигир: …]
[Нинь: Фу! Фу, фу, фу и фу! Туфта, а не цветы!]
Женщина состроила настолько презрительную и недовольную гримасу, что даже Вигиру стало противно.
Он и так уже давно сжимал свои ладони в кулачках, но после таких заявлений мальчишке уже тяжело было сдерживаться.
Хотя… Он и не пытался.
[Вигир: Да что вы, деревенщина, вообще понимаете в цветах?]
[Нинь: Чего?]
Рот женщины вытянулся горизонтальным овалом, а лоб её невероятно сморщился, надрузившись на схмуренные брови.
[Вигир: У тюльпанов есть особая магия, которая заставляет сердца людей трепетать от восторга. Они яркие, красочные и прекрасно поднимают настроение. Когда ты даришь тюльпаны, ты даришь кусочек весны и радости. Тюльпаны могут быть разных цветов: от нежных розовых и лавандовых до ярких красных и оранжевых. Они также имеют разные формы и размеры, от маленьких компактных бутонов до гигантских цветков. А ещё у тюльпанов есть потрясающий аромат! Когда ты подносишь букет тюльпанов к своему носу, ты погружаешься в мир нежных и сладких запахов, которые они источают. Но вам, необразованной челяди, это не понять – о каком чувстве прекрасного вообще идёт речь, если вы целые дни проводите среди свиней да и выглядите не лучше.]
[Нинь: ЧЕГО?!]
***
[Вигир: …]
[Дети: …]
[???: Вам строго-настрого запрещено кричать на покупателей! Вы тупоголовые недоразвитые животные – знайте своё место!]
Здесь было довольно темно, хоть за стеной ещё слепило маслянистыми лучами солнце. Повсюду всё было деревянным, сплошь и рядом старым и абсолютно разным. В детдом тащили всё, что только можно и нельзя, так что вся мебель, одежда и прочая утварь была разного фасона, размера и цвета (из-за чего среди детишек нередко проходили разборки за самые лучшие вещи).
[???: Гадёныши, вы хотите жить на улице?!]
Дети стояли в две шеренги, боязливо глядя в пол и прижимая кулаки к бёдрам.
[Вигир: …]
[Дети: …]
Начальника (он сам настоял на такой формулировке) детского дома звали Бордон. Когда-то он был солдатом и очень умелым воином, но к 30 годам мужчина травмировал колено, и ему пришлось оставить меч и покинуть поле боя. Однако в Рибле он обнаружил себя абсолютно ненужным и бесполезным. Единственное, что у него вообще осталось после военной жизни, так это дисциплина, суровость, ненависть детям, старикам и женскому полу и желание жить припеваюче. Как ни странно, граф не обратил внимание на все вышеперечисленные качества за исключением дисциплины, что и стало решительной (и, на самом деле) единственной нотой к принятию решения поставить его опекуном для всех беспризорных детишек.
[Бордон: Сегодня, завтра и послезавтра НИКАКОГО личного времени!]
[Дети: Есть.]
Сам он был плешивый, высокий, с густыми чёрными бровями и отчего-то большими ресницами, широкими волосатыми руками, слегка смуглой кожей и глубоким, но почти заросшим шрамом поперёк кадыка.
[Бордон: Всё, а теперь живо по люлькам, разойдись!]
