— Правда? Вы пишете стихи?

Вилсон плавно кивнул и заметил:

— Также, помимо меня, на этом вечере будут ещё артисты, в большинстве своём куда более достойные. Так что скучать вам точно не придётся. Даже если вы совершенно равнодушны к поэзии, вас развлекут закуски… Конечно, я не настаиваю. Но приглашение все же оставьте себе, если вдруг решитесь прийти. Подходите к главному входу, там вас встретят и проведут. Сам я, к сожалению, не смогу встретить вас, буду дрожать от страха за кулисами.

Солнечные лучи и карточку не обошли стороной — ласково коснулись её лицевой стороны, и выделенные золотой фольгой вензеля вспыхнули. Я спрятала карточку в карман, не став спорить с Вилсоном, и наконец подняла на него взгляд.

— Благодарю вас за приглашение. Я постараюсь прийти. Но все-таки… Разрешите задать вам встречный вопрос?

Сколько бы лет не было девушке, пятнадцать или все двадцать пять, ей очень легко растаять от такого внимания, а очарованность собственным студентом, жителем другого мира, вовсе не входит в мои планы.

— Да, конечно, — отозвался Вилсон. — Что вы хотели спросить?

— Зачем вы всё это делаете? Какую преследуете цель, приглашая меня на спектакли и поэтические вечера, угощая в ресторанах?

— Никакой, — ответил Вилсон просто. — Я всего лишь знакомлю вас с городом и с его обитателями… Хорошо, — он вздохнул, — я совру, если скажу, что мне неинтересно рядом с вами. Мне нравится сравнивать ваши слова с собственными мыслями, наблюдать за тем, как… как вы радуетесь или удивляетесь. Без злого умысла.

— Как за диковинной зверушкой? — усмехнулась я.

— Ни в коем случае, — он помотал головой. — Как за сильной личностью, непохожей на всех, кого я когда-либо знал.

На этой неловкой ноте мы распрощались. Я пошла в противоположную от Вилсона сторону, и подаренная им карточка грела карман, как тлеющий уголёк. Вновь — никакой ясности. Впрочем, иного от Вилсона не следовало и ожидать.

Он — коллекционер. Знаком со многими, это я уже поняла. Даже больше, он знает их небольшие секреты. Так почему бы не пополнить эту шкатулку откровенностей ещё и моими тайнами? Если рассуждать логически, в том, что Вилсон интересуется мной, нет ничего странного.

***

Я нагулялась по цветущему саду, с сожалением отмечая, что цветки уже начинают облетать, унося вместе с собой, в прошлое, самое красивое время года.

А затем вдоволь настоялась у двери, ведущей в столовую, и даже поздоровалась с приличным числом преподавателей, но Эдвина так и не дождалась. Это меня расстроило. Впереди выходные, а я так и не нашла себе ассистента, значит, великие открытия переносятся как минимум на три дня.

Круг закрытых дверей замкнулся, и я должна вновь вернуться в нулевую точку. Сразу после обеда. Вдруг Феранта сидит в кабинете и дождаться не может, когда к ней наведается кто-то вроде меня.

В этот раз интуиция не подвела. Стоило постучать, как голос Феранты пригласил меня войти.

— Добрый день, — я остановилась у двери.

— Добрый день. — Феранта занимала своё законное место — стол, и внимательно вчитывалась в листок. С момента моего последнего визита в её кабинет количество бумаг, заполонивших пространство, ничуть не уменьшилось. — Присаживайтесь. Всё как всегда.

Не знаю, ко мне ли относилась последняя фраза, или Феранта сделала вывод о жизни в целом.

Я заняла кресло, одно из немногих свободных от бумаг мест, но всё же заметила:

— Я ненадолго. Хотела спросить, как протекает расследование взлома.

Феранта быстро подняла на меня уставший взгляд. В этот раз в её волосах не было украшений, они оказались собраны в пустой пучок на затылке, да и платье на Феранте было простого кроя, темно-коричневое.

— Как и прежде, — заметила она. — Работа идёт.

— Гетбер сказал, что нашёл виновного, но пока не понял его мотив.

— Гетберу давно пора подарить замок, который будет удерживать его язык, — отозвалась Феранта. Отложила бумагу в сторону, перекрестила пальцы и опустила голову на эту своеобразную лодочку. Теперь все её внимание было сосредоточено на мне.

— Но ведь вы расскажете мне обо всем, когда мотив станет известно? — спросила я на всякий случай.

— Конечно. Какую выгоду я получу от того, если скрою от вас такое откровение, Варвара?

Слова Феранты меня успокоили, пусть и не целиком. В самом деле, выгоды от умалчивания она не получит. Она бы, может, прямо сейчас поделилась со мной всем, что знает сама, но хочет сначала подтвердить информацию, которая имеется у них с Гетбером (и, возможно, у кого-нибудь ещё). И я её в этом понимаю — тоже не люблю разбрасываться непроверенными данными.

— У меня ещё один вопрос. Где я могу отыскать Эдвина? Он преподаёт у младших курсов…

— Кто такой Эдвин, мне известно, — Феранта медленно качнула головой. — Но что меня интересует, так это цель, с которой вы хотите его найти.

— Он подходил ко мне после открытой лестницы и предложил свою помощь, — объяснила я. — Поскольку сама я колдовать не могу, для экспериментов с камнями мне нужен помощник. Я подумала воспользоваться его предложением.

— Не доверяйте Эдвину лишний раз, и тем более в работе с камнями, — удивила меня Феранта.

— Но почему? И кому мне тогда следует доверять?

Последний вопрос повис в воздухе льдинкой, которая вот-вот коснется гладкой поверхности пола и разлетится на множество осколков.

— Темные пятна — обыденное дело в прошлом тех, кто связал свою жизнь с магией. И у Эдвина ему тоже имеются. С учётом текущих обстоятельств, о которых вам самой прекрасно известно, я настоятельно советую не вовлекать в исследование новые лекции.

— Но как же мне тогда работать?

— Вам помогал Гетбер. Он перестал вас устраивать? Да, я знаю не понаслышке, что с ним трудно сойтись характерами. Но все же я доверяю ему и, могу вас уверить, вы тоже можете ему доверять. Вот и ответ на второй ваш вопрос, — она улыбнулась одними уголками губ.

Вот уж кому, а Гетберу я вряд ли когда-нибудь доверюсь полностью. Достаточно вспомнить, как профессионально он водит меня за нос.

Моя встреча с Ферантой оказалась плодотворной лишь отчасти — я напомнила о своем существовании и получила совет (читай: предупреждение) и теперь знаю наверняка, что сотрудничество с Эдвином мне не светит. Можно спокойно ехать в мою новую лабораторию и дальше рассматривать камни. Какой-нибудь из них я даже разрешу себе разбить. Изучу грани. Да и сами осколки можно будет использовать потом, когда я все же обзаведусь ассистентом. Ведь любопытно проверить, камни работают только в цельном состоянии, или силен каждый взятый по отдельности осколок (если, конечно, взят он от камня, магический резерв которого ещё не исчерпан).

Я бы и сама смогла это проверить — есть за мной такой грех, как целое выученное заклинание! Да вот только боюсь, что в случае непредвиденных обстоятельств ещё одну лабораторию Феранта мне не обеспечит.

Почему же он уехал?

Не успокоюсь, пока не узнаю ответ.

И ещё: могу ли я воспользоваться помощью Герты? Ведь она уже замешана во всей этой истории, причём вариться в ней куда дольше меня. Надо будет ранним понедельничным утром наведаться к Феранте и уточнить этот вопрос. Хотя я и не уверена, что помогать согласится сама Герта. По-моему, к камням она не питает ничего положительнее неприязни.

Вечер прошёл спокойно. Я в гордом одиночестве просидела в лаборатории, пока не пришла пора возвращаться, и омнибус подхватил меня почти сразу после того, как я достигла остановки. В комнате меня дожидались позаимствованные булки, целых четыре — две с мясной начинкой, две со свежими ягодами. Ирмалинда оказалась в комнате, так что я с легкостью на душе пожертвовала ей половину своей добычи в обмен на две чашки ароматного отвара.

Всё сильнее сгущались вокруг меня тучи, и единственное, чего мне хотелось — попасть на островок света и уюта, спрятаться от непогоды за толстыми стенами и накрепко пришитой крышей. Дождь совсем не страшен, когда ты в безопасности. Удары капель о подоконник даже дают спокойствие. В детстве я мгновенно засыпала под звуки дождя.