— Прости, что заставил тебя волноваться, — положив подбородок на макушку, прошептал Северов. — Я, правда, этого не хотел..

— Где ты был? — забываясь от запаха родного парфюма, спросила я. — Почему не мог позвонить?

— Это долгая история… Давай я расскажу её по дороге в деревню.

— По дороге в деревню? — слегка отстранившись, нахмурилась я.

— Ты забыла? — Филипп улыбнулся. — Я же говорил, что хочу отдохнуть в доме Нины Васильевны. Сначала думал насладиться там одиночеством… Но после недавних событий понял: не хочу больше и минуты быть без тебя.

Ещё до того, как пропал Филипп, я считала, что не смогу быстро простить его, хотела держаться от Северова на расстоянии. Это казалось мне правильным… Боль, причинённая разводом, всё ещё теплилась в сердце.  К н и г о е д . н е т

Но после исчезновения Филиппа всё изменилось.

Я поняла, что глупая игра в недотрогу будет не более, чем впустую потраченным временем. Филипп любил меня, я любила его… Мы хотели быть вместе. Так почему же страдали вдали друг от друга?

— И я… — в попытке скрыть волнение, отвела взгляд. — И я больше не могу быть без тебя.

Моё признание оказалось настолько простым, но при этом настолько сложным, что из глаз невольно хлынули слёзы. Заметив их, Филипп ласково прикоснулся к щекам, нежно проведя по коже пальцами.

— Тогда собирай вещи, бери ключи и выезжаем.

В пути мы молчали. Северов не спешил делиться подробностями исчезновения, всецело сконцентрировавшись на дороге. Я же, понимая, что дала Филиппу понять о своих чувствах, отвела взгляд в сторону и нервно теребила телефон.

— Эх, — вздохнув, Северов опечаленно посмотрел на небо. — Я так хотел сходить на рыбалку… Покормить оголодавших комаров. Но, видимо, не судьба… — Филипп пожал плечами. — Дождь собирается.

— По прогнозу, он должен был уже вовсю лить, — меланхолично ответила я. — Так что, возможно, ещё солнце выйдет.

— Я сделал операцию, — чересчур резко огорошил Филипп. — Сразу после ночи с тобой поехал к Борису, который отправил меня в Москву. Не решился сам брать грех на душу…

— Подожди, — нахмурилась я. — Хочешь сказать, что ты снова решился на наркоз?! Забыл, что было в прошлый раз?

Как же мне не хотелось вспоминать то время…

Несколько лет назад у Филиппа разболелся живот. Врачи сразу же определили аппендицит и отправили моего мужа на операцию. Зная, что всё делается лапароскопом, я особо не переживала… Думала, что уже через несколько дней заберу Филиппа домой.

Но после введения анестезии у Северова случился отёк гортани… Он начал задыхаться. Тогда реаниматологам чудом удалось вернуть его к жизни, не прибегая к трахеостомии. Оказалось, у Филиппа была аллергическая реакция на какой-то компонент анестезии.

В итоге вместо двух дней муж провёл в больнице около месяца…

— У меня не было выбора, Лина.

— У тебя не было мозгов, Филипп! — не сдержавшись, воскликнула я. — Получается… Раз ты не выходил на связь, значит, что-то снова пошло не так?!

— И да, и нет, — поджав губы, Филипп коротко кивнул. — Операция прошла хорошо. Представляешь, меня даже откачивать не пришлось, — его шутки сейчас были как никогда неуместны. — Теперь я полностью здоровый! Правда, без телефона… Только в клинике я понял, что потерял его… А с моей памятью вспомнить чей-то номер было просто невозможно.

— Сумасшедший! — закатив глаза, горько усмехнулась я. — Бог с ним с этим телефоном… Лучше скажи, почему ты не обсудил всё со мной? Клялся, что больше не будешь ничего утаивать, и снова не сдержал обещание! Разве можно решать такие вопросы в одиночку?

— Нельзя… Ты права! Но… — он вздохнул. — Я не мог вернуться к тебе таким…

— Каким таким, Филипп?!

— Ущербным, Лина! — Северов со всей силы сжал руль. — Неполноценным… Если бы я не решился, если бы не сделал этого, рано или поздно мы снова могли прийти к разводу. Окончательно расстались! Понимаешь?

Да… Скорее всего, я понимала, о чём говорил Филипп. Но всё равно злилась. Подвергнуть свою жизнь опасности ради призрачного шанса зачать ребёнка… Словно не было другого выхода!

— Ну не дуйся, милая, — взяв меня за ладонь, Филипп переплёл наши пальцы. — Я виноват, что не посоветовался с тобой… Но я просто не мог. Знаю — отговаривала бы.

— И смогла бы отговорить!

— Конечно, — он мягко улыбнулся. — Конечно, смогла, любимая… Но я бы не простил себя. Как жить, зная, что не сделал всего для нашего счастья?..

Возможно, мне стоило продолжать спорить, найти тысячу и одну причину оказаться правой, сделать так, чтобы последнее слово было за мной. Но разве пререкания могли помочь нам наладить отношения?

Точно нет. Всё бы стало только хуже…

Осознав, что я не хочу ссориться с Филиппом, я решила попытаться понять его. Представила, что бы сделала я, оказавшись на его месте? Ответ пришёл сам собой — я бы точно шла до конца.

Сразу стало легче дышать.

— Да, возможно, ты прав, — сделав снисходительный вид, наигранно произнесла я. — Поэтому в этот раз я тебя прощаю… Но, пожалуйста, Филипп, больше никогда не так не делай. Если мы будем вместе, то и все решения должны принимать сообща… Ты понял меня?

— Конечно, понял, милая, — потянув к себе, Филипп нежно поцеловал мою ладонь. — Глупо снова такое обещать, но я постараюсь сделать всё, чтобы с этого момента между нами не было никаких секретов.

Я и забыла, как хорошо в деревне. Свежий воздух, благодатная тишина и радующий глаз вид — оставить родительский дом было лучшим моим решением.

В этот раз синоптики ошиблись. Конечно, небо заволокло тучами, но дождём даже не пахло. Наоборот, сквозь густые кучевые облака проглядывало яркое солнце. И от этого настроение только поднималось.

— Здесь совсем ничего не изменилось, — переступив порог, на выдохе произнёс Филипп. — Кажется, даже запах такой же…

Это была чистая правда. После смерти мамы выбросить дорогие её сердцу вещи не поднялась рука. Скорее всего, мне просто хотелось надолго сохранить тень её присутствия в доме.

— Я не стала ничего менять, — пожав плечами, села на диван. — Так мне кажется, что мама ещё жива… Словно я открою дверь, а она вот-вот вернётся из дальней поездки к тёте Лиде.

— Мне тоже её не хватает, — сев рядом, Филипп нежно обнял меня за плечи.

Я знала, что Северов не врёт. С моей мамой у них были особые, тёплые отношения. Она приняла его, как родного сына, подарив столько любви и ласки, сколько, наверное, Анфиса Петровна дать не могла.

Именно поэтому отсутствие Филиппа в день её смерти глубокой обидой засело в моём сердце.

— Давай не будем о плохом, — улыбнувшись, легко постучала по мужской ладони. — Лучше скажи, чем займёмся. Ты говорил, что хочешь отдохнуть… Сомневаюсь, что удастся выспаться в беседке. Поэтому готова выделить свою комнату.

— А где ляжешь ты? — правый уголок его губ приподнялся в масляной ухмылке. — Кровать там, конечно, небольшая… Но, помнится, места нам всегда хватало.

— Подожди… — взявшись за запястье Филиппа, изобразила растерянный вид. — Кажется, я дома забыла кое-что очень важное! Но, наверное, нам придётся возвращаться.

— Что ты забыла? — Северов принял мою игру за чистую монету.

— Губозакаточную машинку! — оттолкнувшись, встала с дивана. — Ишь ты какой… Мы ещё толком не помирились, а он меня уже в постель свою приглашает! — скрестила руки на груди. — Ну уж нет. Я прекрасно устроюсь в маминой комнате. Там и теплее, и от всяких похотливых ручонок подальше.

— Похотливых ручонок? — довольно рассмеялся Филипп, поднявшись за мной. — Я предложил просто спать вместе, Лина. Даже не намекнул, что сгораю от желания прикоснуться к тебе, — тыльной стороной ладони он дотронулся до плеча, — ощутить горячее дыхание на шее, услышать твои томные стоны любви… — его пальцы медленно спускались по телу, ненадолго задержавшись около груди. — Мечтаю вновь…

— Хватит! — чувствуя, как щёки наливаются румянцем, а по коже бегут предательские мурашки, воскликнула я. — Если сейчас же не прекратишь, я вызову такси и…