— Мы познакомились с Сашей в медицинской академии, — отведя взгляд, неожиданно начала рассказ Анфиса Петровна. — Я была зелёной первокурсницей, которая только что успешно сдала вступительные экзамены. А он прожжённым четверокурсником, поставленным курировать нашу группу, — вспоминая прошлое, свекровь мягко улыбнулась. — Это была любовь с первого взгляда… Смотря на него, моё сердце не то что, замирало, оно останавливалось, и я буквально начинала задыхаться.

Слушая Анфису Петровну, я не заметила, как нервная дрожь отпустила тело. Мне была инстересна история их знакомства, поэтому, положив руки на стол, я внимала каждое слово.

— Но мои чувства были не взаимны… В то время у Саши уже была девушка, и его родители со дня на день ждали их помолвки, — поджав губы, свекровь снова тяжело посмотрела на меня. — Я долго пыталась отвлечься, даже пробовала гулять с другими, но он не выходил из головы… К моему счастью, в один из зимних дней возлюбленные поругались. Чтобы забыться, Саша пришёл к другу в общагу. Я, конечно же, пришла увидеть его. И тогда мы провели потрясающую ночь вместе…

От понимания, куда Анфиса Петровна клонит, на шее выступил холодный пот.

— Я забеременела, — на выдохе свекровь подтвердила мои опасения. — Узнав об этом, я боялась признаться Саше… Казалось, тогда мы точно расстанемся. Но он понял всё сам. А потом сделал мне предложение. Юлия Яковлевна и Матвей Егорович были в бешенстве… — она грустно усмехнулась. — Даже не стеснялись требовать от меня избавиться от ребёнка. Говорили, что мой «отпрыск» перечеркнёт их золотому сыну жизнь. Но я не послушала их, и мы поженились. Через семь месяцев после свадьбы родился Филипп…

— Я не знала об этом, — прошептала я.

— Не удивительно. Мы никогда не рассказывали сыну, о его появлении на свет, — Анфиса Петровна грустно улыбнулась. — В любом случае я была счастлива. Любимый мужчина рядом, желанный ребёнок… Даже необходимость прощаться с мечтой стать хирургом не могла опечалить меня. Но! — свекровь нахмурилась. — Юлия Яковлевна не оставляла нас в покое. Она считала, что такая, как я, неровня им… Поэтому нам следует расстаться. Знакомо, правда?

— Да… — еле заметно кивнула я.

— Воспитывая Филиппа, я каждый день слушала долгие нотации и думала о том, что никогда не стану, такой, как она… Была уверена: приму любой выбор сына. Но пришло время познакомиться с тобой, и всё изменилось, — она пристально посмотрела мне в глаза. — Я невольно стала копией той, которую всей душой ненавидела… Я предала себя.

Откровения Анфисы Петровны отозвались в моём сердце. Да, сказанное не могло оправдать её жестокого отношения… Но то, через что прошла свекровь ради своего женского счастья, не могло оставить меня равнодушной.

— Я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь поверить мне, — потянувшись, Анфиса Петровна взяла меня за руку. — Не знаю, сможешь ли простить… Но я хочу постараться всё исправить: наладить наши отношения. Пока не стало поздно. Пока у нас есть шанс…

Анфиса Петровна ласково гладила мою ладонь, а я не могла вспомнить, как это — дышать. Всё происходящее казалось обманчивым сном… Даже нет. Во сне я никогда не могла представить себе, что мать Филиппа первая решится на откровенный разговор, первая захочет примириться.

Это была моя утопичная мечта.

— Я прошу прощения, Вита, — не отпуская руки, Анфиса Петровна мягко улыбнулась. — Мне стоило быть сдержаннее… Терпимее к тебе. Возможно, тогда ваша жизнь с Филиппом сложилась бы по-другому… Я очень сожалею. Правда…

Анфиса Петровна сделала самый сложный шаг. Она доверилась мне, рассказала непростую историю своей жизни, даже извинилась… В момент исповеди я не заметила и доли лукавства, фальши в потухших после измены мужа глазах.

Возможно, мне просто хотелось ей верить?

Теперь предстояло определиться мне: продолжить жить с обидой и непониманием в сердце или простить свекровь, позволив себе узнать её с другой стороны.

Я колебалась. Довериться человеку, который спал и видел, как в скором времени он избавится от меня, было непросто. Но ради себя, ради любви к Филиппу я решила рискнуть.

Возможно, не желая найти общий язык, я многое упускала?

— Спасибо, — прошептав, убрала руку. — Спасибо за смелость… За мужество признать ошибки и извиниться. Я бы сама никогда не решилась прийти к вам, — когда я встала из-за стола, лицо Анфисы Петровны посерело.

— Ты не простишь меня? — обречённо спросила она.

— Не сейчас… — на выдохе ответила я. — Не завтра и, возможно, даже не через месяц. Но со временем обязательно.

Сказав это, я подошла к ней и со спины ласково обняла.

Это была неслыханная дерзость. Анфиса Петровна никогда не позволяла тактильного контакта. Она шарахалась от меня как чёрт от ладана, считая, что я не имею права касаться её.

Но сейчас это было необходимо. Объятиями я хотела показать своё доверие, желание сблизиться с ней. И Анфиса Петровна это поняла… Повернувшись, она обхватила мою шею и крепко прижала к себе.

Этот момент единения я запомнила на всю жизнь.

Мы не стали друг для друга матерью и дочерью, но позволили себе начать отношения с чистого листа.

Выходные подкрались незаметно.

Несмотря на малозагруженность недели, я безумно устала и хотела как минимум всю субботу провести в постели. Возможно, даже воскресенье… Тем более, в прогнозе стояли круглосуточные дожди.

За это время ни Филипп, ни Рома не вышли на связь. Я, если честно, переживая за них, отправила несколько сообщений. Но ни на одно из них так и не получила ответа.

Было обидно… Казалось, все меня бросили. И если молчание Филатова я могла объяснить, то пропажу Северова — нет. Зачем вообще стоило говорить эти громкие речи? Клясться в любви, обещать из кожи вон вылезти, лишь бы вернуть меня, даже пытаться помирить нас с мамой…

Чтобы так просто исчезнуть? Это было крайне нелогичным.

Проснувшись утром, я первым делом посмотрела на часы, которые показывали девять тридцать. Несмотря на безмерное желание выспаться, сна не было ни в одном глазу. В голову лезли тошнотворные мысли, спасения от которых найти не получалось.

Поняв, что спорить с организмом — гиблое дело, я окончательно проснулась. Правда, после этого легче не стало. Тело ныло так, словно вчера я не смотрела интересный сериал, распластавшись на диване, а снова кутила с девочками.

Через силу встав с постели, я кое-как доплелась до шкафа. Там найдя любимый халат, прихватила бельё и уже направилась в сторону ванной, как в дверь позвонили.

— Кого там нелёгкая принесла? — ковыляя по коридору, недовольно ворчала я. — Последователи Винни-Пуха, чёртовы…

Когда в глазок я увидела безмятежно улыбающегося Филиппа, всё моё невысказанное раздражение усилилось в несколько раз. Я ненароком даже подумала, что сейчас могу взять грех на душу… Настолько сильным было желание убивать. Но, к счастью, благодаря внезапно воскресшему самообладанию, нам удалось избежать кровопролития.

— Доброе утро, — протянув небольшой букет разноцветных гербер, произнёс Филипп. — Извини, что так рано… Как только вернулся в город, сразу прилетел к тебе.

— «Доброе утро»? — нарочно не услышав извинения, злобно выдохнула я. — Какое же оно доброе, Северов, когда от тебя целую неделю ни слуху ни духу! Сообщение… Я даже не говорю о звонке! Я ждала от тебя одно единственное сообщение… Со мной всё хорошо, скоро встретиться, — с каждым словом я всё больше распалялась. — Неужели, так сложно было…

Но Филипп не дал договорить.

Уверенным движением обхватив за плечи, он прижал меня к себе с такой силой, что стало трудно дышать. Медленные качания из стороны в сторону и ласковые поглаживания лопаток действовали лучше любого успокоительного.

Букет выскользнул из рук. Спустя минуту объятий, мне уже не хотелось крушить всё вокруг себя… Позволив Филиппу такую наглость, я неосознанно обхватила его талию и прислонилась щекой к крепкой груди.