С той ночи прошло несколько дней. За всё это время в центре я не видела ни Северова, ни Филатова. И если Рома, по словам Оксаны Фёдоровны, отправился на внеочередной симпозиум, то Филипп неожиданно взял неотгулянный отпуск, и перенёс предстоящие приёмы на три недели вперёд.

Это меня крайне удивило. Возможно, он всё-таки решился на операцию?

— Сколько здесь работаю, не помню, чтобы Филипп Александрович на такой долгий период уходил в отпуск, — видимо, Оксану Фёдоровну отсутствие Северова волновало не меньше моего. — Даже как-то не по себе от того, что его нет…

— Вы настолько близки? — оторвавшись от отчёта, подняла на начальницу пристальный взгляд.

Не то, что бы во мне просыпалась ревность, просто было неприятно слышать такие высказывания в адрес мужа от привлекательной женщины.

— Нет, что ты, — махнув рукой, усмехнулась Оксана Фёдоровна. — Просто я задумалась, а что если он решил уволиться… И сейчас подыскивает место потеплее, — пожала плечами. — Филипп Александрович, можно сказать, талисман нашего центра. Столько сложных операций, столько осчастливленных пациенток… Вдруг он понял, что готов, и решил перебраться в город побольше? Будет печально потерять такого специалиста.

— Насчёт этого можете не переживать, — улыбнувшись, вернулась к документам. — Северов — консерватор. Любое изменение для него равно катастрофе.

— А ты откуда знаешь?! — немного приспустив очки, Оксана Фёдоровна многозначительно свела на переносице брови.

— Просто догадываюсь, — поняв, что чуть не стала себя с потрохами, попыталась быстро перевести тему. — Кстати, за последние месяцы у нас стабильный прирост доходов. Такими темпами, думаю, ближе к зиме сможем закупить несколько новых аппаратов УЗИ.

— Правда? — обрадовавшись, начальница забыла про мою необдуманную фразу. — Отлично! Нужно будет обязательно рассказать об этом Юрию Германовичу.

Мне повезло: в этот раз мой длинный язык не вызвал особых неприятностей. Но это не значило, что в будущем я могла избежать их с таким же успехом. Поэтому следовало держать ухо востро.

Я хотела вновь вернуться к работе, но мысли о Северове никак не выходили из головы.

Даже на расстоянии Филипп пытался ухаживать за мной. Каждое утро перед тем, как идти на работу, я получала от курьера дорогущие букеты и выпечку из нашей любимой пекарни. Вся моя жёсткая диета снова катилась к чертям, ведь отказаться от такого лакомства я была просто не в силах.

Думая о том, с какой скоростью круассаны оседали на моих мягких боках, я не сразу увидела новое сообщение, пришедшее на телефон. А когда заметила уведомление, подумала, что написал Филипп. Даже разулыбалась, как последняя идиотка.

Но после прочтения сообщения улыбка быстро спала с лица. Оказалось, со мной хотела встретиться Анфиса Петровна. Около десяти минут назад она просила спуститься в холл. А я, получается, проигнорировала её.

— Оксана Фёдоровна, — понимая, чем мне грозит такое пренебрежение, я вскочила с места, — можно мне ненадолго выйти?

— Что-то случилось? — начальница подняла пристальный взгляд.

— Да! Нет… — сжав телефон, вышла из-за стола. — Извините, это личное. Если нужно, я могу вечером задержаться, чтобы…

— Не нужно, — словно поняв, в чём дело, Оксана Фёдоровна, вернулась к бумагам. — Иди. Только не задерживайся. И не попадайся Юрию Германовичу на глаза.

— Конечно! Спасибо…

В лифт я заходила на негнущихся ногах. Один только Бог знал, что было на уме Анфисы Петровна. Эта женщина всегда восхищала меня, но при этом ужасно пугала. Наверное, потому что я никогда ей не нравилась.

Девочка из русской глубинки — разве такая, как я, могла быть прекрасной парой для сына именитого хирурга? Конечно же, нет… Из-за этого сначала мы часто ссорились, а потом я вообще перестала ездить к ним в гости.

Мы виделись только по большим праздникам, и то максимум, что я выдерживала — несколько часов редкого общения. Потом попросту трусливо сбегала, оставляя Филиппа одного.

Поэтому от сегодняшней встречи я не ждала ничего хорошего. Но и проигнорировать Анфису Петровну просто не могла.

В холле было малолюдно. Несмотря на это, у меня не получалось найти свекровь. Возможно, не дождавшись моего ответа, она решила ухать: если честно, это было в её характере. Но, когда я уже хотела свернуть поиски и отправиться на рабочее место, увидела знакомый силуэт рядом с большим аквариумом.

— Здравствуйте, Анфиса Петровна, — подойдя ближе, тихо произнесла я.

— Здравствуй, Вита, — Анфиса Петровна медленно повернулась ко мне.

Говоря откровенно, я её не узнала. Из пышущей жизни женщины свекровь превратилась в еле уловимую тень. Синяки под глазами, впалые щёки и обветренные губы — новость об измене Александра Матвеевича явно губила её.

На секунду мне даже захотелось забыть все обиды, перечеркнуть разногласия и, сказав, что всё будет хорошо, просто крепко обнять Анфису Петровну. Но, подумав об этом, я быстро одёрнула себя.

— Извините. Я поздно увидела ваше сообщение. Работа… — не желая показаться бестактной, отвела взгляд.

— Ничего страшного, — она, как всегда, снисходительно улыбнулась. — Я всё равно была на приёме у доктора… Поэтому особо не ждала.

Повисла неловкая пауза. Нам всегда было трудно найти общий язык друг с другом. А теперь, когда мы расстались с Филиппом, стало ещё сложнее.

— Ты сейчас сильно занята? — неожиданно спросила Анфиса Петровна.

— Можно сказать так… — закусила нижнюю губу. — Но если что-то важное, у меня найдётся минут десять.

— Отлично, — поправив сумочку, вздохнула свекровь. — Тогда, пожалуйста, удели мне их. Нам нужно поговорить.

Мы расположились в столовой — было довольно непривычно находиться рядом с Анфисой Петровной без Филиппа.

Пытаясь скрыть нарастающую дрожь от пристального взгляда свекрови, я убрала руки под стол. Мне не хотелось, чтобы она видела моего волнения, но спрятать такое, наверное, было просто невозможно.

— Как вы себя чувствуете? — решив первой начать разговор, тихо спросила я. — Сердце больше не беспокоило?

— Всё в порядке, — поджав губы, снисходительно ответила Анфиса Петровна. — Тебе Филипп рассказывал, что у меня снова был приступ?

— Да, — не стала лукавить я. — Возможно, вам будет неприятно это слышать, но и про Александра Матвеевича он мне тоже рассказал, — нервно сжала пальцы. — И, я хочу сказать, что, не понимаю, как он мог так с вами поступить… Разве мужчина в здравом уме променяет преданную, любящую жену на мимолётное влечение?

Меня снова несло. В такие моменты я задумывалась о том, что неплохо было бы стать немой — так бы точно не получилось ранить чужие чувства. Но слово не воробей… Из моего рта вылетало с такой скоростью, что при всём желании я не получалось его поймать.

Приготовившись выслушивать нотации Анфисы Петровны о том, что негоже лезть в её личную жизнь, я невольно напрягла голову и сжала зубы. Но, к моему удивлению, она широко улыбнулась и, довольно кивнув, сказала:

— Признаться честно, мне казалось, ты будешь радоваться, узнав, что Саша ушёл из семьи. Всё-таки наши отношения были, мягко сказать, напряжёнными… Я так и не смогла смириться с выбором Филиппа.

— Вы вообще меня не знаете, — пытаясь сдержать гнев, отвела взгляд. — Во-первых, я никогда не была ни злопамятной, ни злорадной. Слишком низко радоваться чужому несчастью. А во-вторых… — рвано вздохнула, — … не принимать меня было вашим правом. В любом случае с Филиппом мы расстались точно не из-за этого… Поэтому, Анфиса Петровна, мне нет смысла ненавидеть вас.

Моя мама всегда настаивала на том, что мне стоит наладить отношения со свекровью. Она часто твердила: какой бы ни была эта женщина, Анфиса Петровна подарила моему любимому мужчине жизнь… Даже за одно это стоило проявить уважение. Но я никогда не слушала её, считая, что прекрасно смогу справиться без одобрения презирающего меня человека.

Может, зря?