– Мужеложец – это же прозвище, или сам наставник…

– Конечно прозвище, – поспешил заверить жрец. – Он прославился этим не с раннего детства, наставник его так не нарекал. Впрочем, уже никто не помнит, как нарекли Нарцила. В мое время все звали его Мужеложцем.

– Откуда ты его знаешь? – заинтересовалась Вирана. – И почему так боишься? Ты ведь не зря его заколол! Признайся, целил наверняка? Неужели для того, чтобы скрыть вашу постыдную тайну?

– Никаких постыдных тайн с этим вырожденцем у меня нет! – поморщился Алтан. – Но я действительно давно его знаю. Знал. Понимаешь, я ведь был уверен, что этого ублюдка уже нет в живых. Оказывается, он смог сбежать. И совсем неплохо устроился!

– Сбежать? Откуда?

– Ты слишком юна, дитя мое. Об Ардихорийском восстании слышала только из уст наставников.

– Это так, – призналась жрица.

– А вот мне довелось в нем поучаствовать. Точнее, в его подавлении. Тогда я был примерно твоего возраста. Мои глаза горели, руки дрожали, а в заднице свербело. Я чувствовал в себе силы объять весь мир, прогнуть его под себя, сделать добрее и прекраснее! Как думаешь, мог ли я с такими мыслями не отправиться на войну? К счастью, тогда она и началась. Совет Архонтов перестал терпеть выходки Арията, учение отступников подрывало основы нашего общества. Девять земель ополчились против одной, но она заручилась поддержкой могущественной Гинпии. Терять ардихорийцам было уже нечего, они готовились стать частью восточной империи. Разумеется, наши архонты не могли этого допустить. Пролилась кровь.

– Алеран рассказывал, что ардихорийцы хотели построить новое общество, свободное от ардийских предрассудков, – припомнила Вирана.

– Именно так, – подтвердил Черный. – Только слишком свободное. Кроме прочего, ардихорийцы отказались от системы Призыва. Об этом не говорили вслух, но ариятинские жрецы и воины перестали отдавать детей на воспитание землепашцам. Они решили создать кровную элиту по подобию гинпийской. Ардихорийцам удавалось годами скрывать свои намерения! Они плодили детей и сами же принимали их на воспитание, будто бы по праву Призыва. Прежде чем правда раскрылась, отступникам удалось вырастить целое поколение кровных наследников. К счастью, большинство из них мы перебили во время войны.

– Большинство, но не всех?

– Как видишь. Нарцил Мужеложец – сын одного из Высоких жрецов Арията, лидеров восстания. Его отец, Кенан Сильный, был другом и соратником Макана Гневного, Первого мастера-мудреца Северного воинства. Макана я убил на поединке. Кенан погиб еще раньше, во время полевого сражения, но, видимо, прежде успел отослать любимого сына. Этот парень с детства жил в неге и роскоши, доступной лишь господам. О его наклонностях уже тогда ходили недобрые слухи, однако отца это не смущало. Кенан мечтал сделать сына основателем новой династии. Когда стало ясно, что восстание обречено, властные родители попытались спасти детей, переправить их в Гинпию. Наши броненосцы топили суда с беженцами, но некоторым удалось прорваться на восток. Однако я бы никогда не подумал, что Нарцила занесет аж в Кетмению.

– Получается, что это Нарцил – такой же храмовник, как и мы, – подытожила жрица.

– Чем ты слушала, дорогая? Он совсем не такой же, как мы! Нарцил – вырожденец, вся его молодость прошла в удовольствиях и праздности. Это не Алер, который воспитывался наравне с другими детьми. Такие, как Нарцил, думают только о собственном благополучии. И о собственной безопасности. Сама прикинь, как поступил бы Мужеложец, если бы узнал, кто я? После победы над Первым мастером об Алтане Черном говорили многие. И Нарцил наверняка слышал о том, кто громил войско его отца.

– Уверен, что он мог тебя узнать?

– Почти узнал. Но прежде я пропорол ему брюхо.

– Допустим, – согласилась Вирана, – но что теперь? Даже если твой Мужеложец умрет, нападения на ханского сына нам не простят. Да и убийство отступника тоже. Ты видел, как тэгин по нему рыдал? Я убеждена, что эти двое – любовники. Так или иначе, нам грозит жестокая расправа. И устроят ее долгожданные белые кетмены. Похоже, я себя переоценила, Алтан. Прости. Меня с детства учили бороться до конца, но… Теперь нас спасет только чудо.

– Что с Уго?! Где мой брат?!

Девушка столкнулась с ним на пересечении дворцовых галерей. Вид у Элорэн был крайне взволнованным: роскошные волосы пребывали в беспорядке, на белом лице читались признаки паники. Хани ухватила Татро за ворот дублета, не позволяя ему сдвинуться с места. Дархан смущенно отвел глаза: гибкие очертания тела слишком явно проявлялись под нижним платьем. Похоже, она так спешила к отцу, что забыла о всяком приличии.

– Истиннородная хани, – начал Татро, старательно подбирая слова, – тэгин Уго в полной безопасности, вам совершенно не о чем беспокоиться. Сегодня утром мы были в порту, где случилось неприятное… происшествие. Ваш брат отделался легкой царапиной. Гораздо серьезнее пострадал мастер Нарцил. Сейчас наш тэгин находится рядом с ним, в своих покоях. Там же собрались лучшие лекари Мифро, они делают все возможное. Я только что доложил об этом хану.

– Уго в порядке…– облегченно выдохнула кетменка, ослабляя хватку. – Да восславится милость творца Музерату!

Девушка быстро провела по лицу распахнутой ладонью. Дархан повторил ритуальный жест, слегка преклоняя голову.

– Насколько сильно пострадал Нарцил? – Голос Элорэн резко изменился, теперь в нем звучала черная сталь.

– Он при смерти, моя хани, – едва улыбнулся Татро. – Клинок сразил его в живот, пробил тело насквозь. Мастер потерял много крови.

– Но как такое возможно? – с поддельной озабоченностью всплеснула руками Элорэн. – Наш лучший фехтовальщик все-таки пропустил удар! Что же случилось?

– В порту мы встретили пару иноземцев, которые зарабатывали на поединках. Брат предлагал желающим отбить у него сестру, за это право он просил кошель гигантов. Тэгин Уго решил поучаствовать в схватке вместе с мастером Нарцилом. Господин приказал нам стоять в стороне, пока они не разделаются с поединщиком.

– Вдвоем против одного?

– Именно так, моя госпожа.

– Какое бесчестие, – покачала головой Элорэн.

– Я не должен вам этого говорить, – опустил взгляд Татро, – но дарханы рассудили так же. Тем большим было наше удивление, ведь иноземца это не смутило.

– Неужели? – заинтересовалась хани.

– Он расправился с ними за пару минут. Этот фехтовальщик сражался, как лютый зверь, я никогда не видел ничего подобного. Мастер Нарцил пытался прикрыть нашего господина и был сражен. Кроме того, в Подземный Чертог отправился Теро.

– Малыш Теро? – нахмурилась Элорэн. – Жаль, он всегда мне нравился.

– Теро был славным воином, но иноземец прикончил его одним ударом. Вот сюда, – дархан уткнул большой палец себе под кадык. В глазах кетменки появился взволнованный блеск.

– Одним ударом?! – выдохнула она.

– Именно. Так же, как и мастера Нарцила. Так же, как и вашего брата. Тэгина Уго спасла кольчуга.

– Невероятно! Значит я не зря что-то чувствовала! Уго едва не лишился жизни!

– Уже все обошлось, моя хани, – заверил ее Татро. – Нам остается только надеяться, что творец Музерату распространит свою милость и на мастера Нарцила. Исцелит его или… избавит от долгих мучений.

– Да смилуется над ним творец Музерату! – произнесла Элорэн, скрывая улыбку движением ладони. – Наша радость будет столь же искренней, как и наша скорбь!

– Воистину, – согласился дархан и отвесил глубокий поклон. – Я могу быть свободен, моя хани?

– Да, – кивнула Элорэн. – Мне нужно поскорее попасть к отцу, такие новости могут его добить. И последнее…

– Слушаю вас? – преданно воззрился на нее Татро.

– Что стало с тем негодяем, который посмел ранить истиннородного тэгина?

– Он в дворцовой темнице вместе с сестрой. Теперь их судьбу решит хан.

– Благодарю, ты свободен, – Элорэн проводила дархана задумчивым взглядом и направилась в покои отца.