Алтан взглянул на нее, но отрицательно покрутил головой. Однако приказ жрицы нашел отклик в толпе. «Добей!» – вторили ей сотни глоток. Жестокий призыв превратился в сплошной неразличимый гул. Черный поднял руку, давая понять, что поединок окончен, но велизар ему не поверил. Сквозь кровавое марево он решился на последний бросок. Степняк схватил нож, нацелил его в живот врага и атаковал. Алтан выругался, увернулся от предательского укола, тут же полоснул мечом по шее противника.

– Ты сам этого хотел, дурак! – выкрикнул он, опрокидывая умирающего тычком сапога. Пренебрежительный жест вызвал бурный восторг среди зрителей. Вирана довольно улыбнулась и присела на свое место.

– Ненавижу поганых велизар, – процедила жрица, она явно наслаждалась агонией умирающего.

– Подлый народец, – согласился Клодос. – Бродяги, разбойники и головорезы – в Мироше их тоже презирают.

– На сегодня ты свободен, Клод, – Вирана кивком поблагодарила спутника и протянула ему несколько монет. – Завтра встречаемся здесь же, как обычно. Если Алтан не слишком утомился, рассчитываю хотя бы на пару схваток.

– Как пожелаете, госпожа.

– И еще, Клодос, – понизила голос жрица. – В твою лавку заходят не только иноземцы, но и кетмены. Попробуй разузнать, слышали ли в Мифро о наших боях. За любые сведения я награжу дополнительно.

– Сделаю все, что смогу, – поклонился рунар.

– Как я и полагала, твоя задумка была провальной с самого начала, – раздраженно пробормотала Вирана, расшнуровывая тугой корсет платья. – Кетменам наплевать как на мою красоту, так и на твое мастерство. Эти схватки привлекают лишь портовую чернь, падкую на кровавые развлечения.

– А я полагаю, что все идет хорошо, – возразил Алтан и одним махом опустошил винный кубок. Утомленный последним поединком, он лежал на широкой кровати с прикрытыми глазами. Жрица предположила, что сегодня у него не осталось сил даже на шлюх. – Посмотри, сколько золота мы заработали всего за пару недель! Из грязной коморки переселились в лучший портовый трактир, балуем себя заморскими яствами… Я даже за столом Бирака так вкусно не жрал! В порту нас знают и уважают, местные девки теперь отдаются мне бесплатно! В их глазах я герой, который защищает честь бедной сестры! Это ли не жизнь, о которой можно мечтать!

Жрица посмотрела на спутника с обреченным снисхождением.

– Я рада, что хотя бы чья-то мечта осуществилась, – угрюмо отметила она и скинула с себя постылый наряд.

– Никогда не перестану восхищаться твоей красотой! – причмокнул Черный, разглядывая волнительные изгибы ее тела. Вирана разделась до нижнего платья и свободно раскинулась на ложе. – Если бы ты не была моей сестрой…

– Прекрати, – поморщилась жрица.

– Чем тебе не нравится наша легенда? – весело улыбнулся Алтан. – Благородные брат и сестра, которых злые родственники изгнали из родового замка в Ардии… И теперь они вынуждены зарабатывать на хлеб, выступая на площадях, рискуя жизнью и торгуя честью… У такой истории должен быть счастливый конец! Когда-нибудь мы обязательно вернемся домой и отвоюем то, что принадлежит нам по праву!

– Посмотри на себя в зеркало! Ты совершенно на меня не похож, какой брат?! Только полные глупцы могут в это поверить!

– То есть большая часть наших зрителей, – заметил Черный. – Да и остальные едва ли догадываются, что в Ардии вообще нет господ. Людям не нужна унылая правда! Они хотят слушать красивые легенды, которые заставляют их глаза гореть, а сердца биться чаще.

– Не забывай, что мы приплыли сюда за сердцами кетменов, – строго напомнила Вирана. – Белых кетменов, которых до сих пор в глаза не видели.

– Они непременно объявятся, – серьезно произнес Алтан с хитрым прищуром. – Вопрос лишь в том, сколько крови нам придется пролить, прежде чем благородные хищники почувствуют ее запах.

Под высокой стрельчатой аркой застыла обнаженная статуя, вытесанная из белого мрамора. Ледяной ветер обдувал ее со всех сторон, наполняя просторную комнату ароматами моря. Внутри было пусто, лишь в центре зала, на каменном постаменте, возвышалась кровать под тяжелым бархатным балдахином. Стены комнаты украшали гобелены нескольких оттенков: от угольного до пепельного, с замысловатым рисунком из остроконечных узоров. Под потолком висела огромная люстра, на которой держалось не меньше сотни свечей. Сейчас они не горели: внутри было достаточно света, проникающего через арочные окна. На багровых коврах тянулись полосы сумрачного дня.

В кровати, на груде мягких подушек, полулежал человек. Он держал в руке серебряный кубок, украшенный мелкой россыпью драгоценных камней. Мужчина обладал идеальным телом, на котором отразились годы бережного ухода и старательных тренировок. Лицо выглядело молодым – лишь редкие морщины подсказывали истинный возраст хозяина. В его внешности проявлялись женоподобные черты. Их хорошо дополняли темные каштановые волосы, что небрежно спадали на грудь. В янтарных глазах отдыхающего читалось лукавство. Он переводил взгляд с кубка на статую и обратно.

В какой-то момент статуя ожила. Она медленно расправила плечи, запрокинула голову и обернулась, надменно разглядывая человека на ложе. Мраморное изваяние превратилось в крепкого молодого мужчину с выразительно бледной кожей. Его угольные волосы были заплетены в тугую косу, которая спускалась до самого пояса. Утонченное лицо отличалось хищной остротой. Мужчина сложил руки на груди и задумчиво смотрел на лежащего.

– Зима пришла, – произнес он, не двигаясь с места. – Так рано…

– Зима всегда приходит не вовремя, – улыбнулся его собеседник. – Как и весна, и лето, и осень. Природа неподвластна нам, мой тэгин. Но мы никогда не сможем с этим смириться.

– Ты прав, – слегка кивнул белый. – И это справедливо не только для времен года. В мире происходит много того, что от нас не зависит. Приходится с этим жить.

– Все еще тоскуешь по ней?

– Я всегда буду тосковать по ней, Нарцил. Эта тоска неизлечима, неизбежна, как и сама судьба. Но полно предаваться печали! Тебя мне тоже не хватало, поэтому в страсти своей я был несдержан. Теперь же расскажи, что случилось за время моего отсутствия. Как чувствует себя отец? Как Элорэн? Какие новости в городе?

– Постой, постой, мой мальчик! Не так быстро! Мне действительно есть, что тебе поведать. – Нарцил широко улыбнулся и поманил его рукой. – Но прежде, иди ко мне! Осушим кубок, а после я обо всем расскажу. Ты совсем промерз там, у окна. Скорее под одеяло!

Бледный мужчина охотно принял предложение. Тэгин улегся в постель и заключил Нарцила в крепкие объятья. В этот момент его лицо смягчилось, утратило хищное безразличие.

– Рассказывай! – увлеченно приказал белый, поглаживая грудь спутника. – Но сначала плесни вина, я действительно замерз.

– Твой отец по-прежнему в печали, – начал Нарцил, пока передавал полный кубок. – Безвременная кончина хатан подкосила его больше всех. Отныне бремя власти тяготит хана Ярго. Он затворился в своих покоях и не желает править. Время должно смягчить боль, но сейчас отцу особенно нужна твоя помощь.

– Я знаю, – кивнул тэгин после глотка. – Поэтому и приехал.

– Не из-за меня? – демонстративно расстроился Нарцил.

– Не говори глупостей, рано или поздно я призвал бы тебя в орду. Война с Анкилоном затягивается. Подозреваю, это дело на несколько лет. Как только отец придет в себя, мы вместе отправимся на юг.

– Это прекрасно, мой мальчик, – преданно шепнул Нарцил.

– Как дела у сестры? – продолжил тэгин.

– Хани Элорэн нашла утешение в занятиях иного рода. Она поводит время с друзьями, в особняке старого города. Некоторые их забавы я нахожу несколько… сомнительными, однако не вызывающими опасения. Твоя сестра молода. От отца ей досталась горячая кровь, но от матери – расчетливый ум. Поверь, она не позволит себе лишнего.