Несмотря на учащенный ритм моего сердца, отдававшийся в ушах, мои движения казались замедленными, как будто я пробиралась сквозь патоку, пытаясь собрать все воедино. Я почувствовала полное оцепенение, когда огляделась по сторонам. Моя сестра даже не потрудилась взглянуть на меня, полностью сосредоточившись на своих идеально наманикюренных ногтях.
Никаких эмоций. Никаких угрызений совести. Ничего.
— Что…
— Не прикидывайся дурочкой, — резко оборвала она меня, наконец проявив хоть какие-то эмоции. Та же ненависть, которую я мельком видела перед свадьбой, отразилась на ее лице, и она направила оружие на меня. — Ты прекрасно знаешь, что всегда была любимицей дорогого отца.
— Нет, это не так, — так вот почему она это сделала? Из ревности? — Он любил нас обоих.
Ее идеально вылепленная бровь изогнулась дугой.
— Нет, дорогая сестренка, — ее тон был насмешливым. — Ты была его любимицей. Я была обязанностью. Не дочь, которую он любил, а ту, которую он должен был растить просто потому, что я была его крови.
Она подчеркнула часть своего заявления в прошедшем времени. От этого напоминания мои руки покрылись кровью, и теперь мои ноги, на которых я стояла на коленях рядом с отцом, кажутся ледяными и тяжелыми. Проглотив комок в горле, я посмотрела вниз на его распростертую фигуру.
— Нет, — прошептала я, слегка покачав головой. — Ты… не могла…
Я не могла уложить это в голове, как будто мой мозг отказывался верить, что она способна на такое. Она всегда была недоброжелательна ко мне, наши отношения никогда не были близкими или даже хорошими, но она была идеальной дочерью — не я. Джеки была точь-в-точь как наш отец. Все ее внимание было сосредоточено на семье и обеспечении процветания ее бизнеса. Именно так, как хотел мой отец.
— Почему? — это было все, что я могла сказать, мое единственное слово было переполнено эмоциями.
Я не понимала ее, я бы никогда не сделала ничего подобного. Это не имело никакого смысла, что она, казалось, не испытывала сожаления даже тогда, когда наш отец лежал здесь в собственной крови, как какая-то выброшенная карта в ее колоде.
Однако вместо того, чтобы ответить сразу, все, что она сделала, это начала смеяться, звук был маниакальным и пугающим, и я знала, что это будет преследовать меня еще долго после того, как закончится эта ужасная ночь.
— Почему? — усмехнулась она, размахивая ножом с почти отстраненной точностью, когда начала расхаживать взад-вперед. — Потому что ты просто защищенная маленькая девочка, которая абсолютно ни хрена не понимает, что, черт
возьми, вообще нужно этой семье, и все же он передает семью тебе и твоему мужу. Ни один из вас не сделал ничего, чтобы заслужить это, — ее голос стал злее, жестче. — Я отдала всю свою жизнь этой семье. Я делала ужасные вещи ради имени Прайса, — зарычала она на меня. — А что сделала ты? Жаловалась и ныла о том, что хочешь сбежать в какую-нибудь сказку со счастливым концом, как избалованная принцесса, которой ты являешься. А потом, когда у тебя наконец появился шанс, ты все испортила.
Каждое слово сопровождалось тычком оружия, когда она шагнула вперед. С безумным выражением в ее глазах я не уверена, планировала ли она использовать его против меня. Я не двигалась и не говорила, чтобы не злить ее еще больше.
Ее походка, наконец, замедлилась, и ее глаза с презрением скользнули по нашему отцу, прежде чем сфокусироваться на мне.
— Хотя должна признать, что это действительно слишком идеально. Намного лучше, чем я даже планировала.
Ее сердитые разглагольствования сменились приторно-сладким тоном. Появилась фирменная ухмылка Джеки, и мой адреналин забурлил сильнее при виде хитрого блеска в ее темно-карих глазах.
Сражайся или беги. Рефлекс пронесся сквозь меня, как предупреждение. Сбежать или остаться? Я понятия не имела, как бороться, что, оглядываясь назад, было явно ошибкой. Осознание этого только придало правдоподобия ее полным ненависти словам.
— Каким образом лучше? — процедила я сквозь стиснутые зубы.
Холодное оцепенение и охвативший меня страх превратились в тошнотворный гнев. Слезы защипали мне глаза, но я не стала вытирать мокрые дорожки, когда они начали стекать, не желая размазывать кровь отца по всей щеке. Эта мысль заставила раскаленную кочергу в моей груди крутиться, усиливая боль.
Джеки шагнула вперед, и в ответ я попятилась назад. Однако идти было некуда, особенно с того места, где я скорчилась на полу кабинета. Опустившись на колени, она слегка усмехнулась и, прежде чем я успела пошевелиться, схватила меня за руку и с силой подняла ее. Ее ногти впились в мою кожу, удерживая ее открытой, когда она вложила рукоятку ножа в мою ожидающую ладонь. Независимо от того, как сильно я пыталась отдернуть руку, ее хватка так и не ослабла, ее теперь свободная рука заставила мои пальцы сомкнуться на все еще теплой ручке.
— Драгоценный ангел отца, покрытый его кровью, — пробормотала она. — И теперь держит в руках орудие убийства, — я попыталась оттолкнуть ее назад, но она сдвинулась всего на сантиметр. — Что ты собираешься сделать, Ангел? Зарежешь меня? Точно так же, как поступила с нашим бедным отцом? — насмехалась она. — У тебя не хватит духу убить. Черт, не думаю, что у тебя хватит сил даже на то, чтобы калечить. Жалко, на самом деле.
Взбешенная, я взмахнула лезвием в ее сторону, рассекая им воздух, как только она отпустила мою руку, за исключением того, что она была быстрее. Быстро вскочив, она чуть не порезалась зазубренным лезвием, но только чуть-чуть.
— Хммм, может быть, в маленькой Эванджелин действительно есть что-то, — передразнила она. — Однако слишком поздно.
— Что, черт возьми, это вообще значит?
Я кипела, отталкиваясь от пола, чтобы могла смотреть ей прямо в лицо. Тяжесть ножа в моей руке была странной, но в тот момент немного успокаивающей.
— Семейный бизнес? Он принадлежит мне, а не какому-то наемному убийце, и уж точно не моей безвкусной, слабой младшей сестре, — выплюнула она.
— Гейвен позаботится о том, чтобы…
— Позаботится о чем? — перебила она меня, насмехаясь. — Я ничего не сделала. Это ты держишься оружие, дорогая сестра. Все, что я сделала, это нашла несчастное тело моего отца, не говоря уже о том, что я помешала тебе попытаться причинить боль и мне тоже.
Гнев и предательство закружились у меня в животе, скручивая грудь и сердце в узлы. Я стояла, дрожа одновременно от ярости и страха. Она собиралась повесить это на меня, убрать меня со своего пути, избавившись от нас с отцом за одну ночь. Я знала, что никогда не нравилась Джеки, но я никогда не замечала в ее глазах такого чистого сарказма, как сейчас.
— Гейвен тебе не поверит, — прошипела я.
Мои ногти впились в ладони, когда я сжала пальцы в кулаки, желание ударить сестру по лицу, росло с каждой секундой. Заставить ее заплатить за то, что она сделала с моим отцом. Со мной.
Она фыркнула.
— Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о моих связях? Забудь о доказательствах. Один мой шепот, и по всему криминальному подполью разнесется весть о том, что ты сделала с нашим отцом. Думаю, теперь ты наконец получишь то, о чем всегда мечтала, — свобода. Теперь, когда ты возьмешь вину за убийство главы семьи Прайс на себя, ты никогда не сможешь вернуться.
Да, я хочу уйти, но не так. Не таким образом. Не сейчас, когда мои ладони покрыты кровью, а тело моего отца лежит у моих ног.
— Кроме того, — начала она снова, когда я промолчала, — если ты не возьмешь вину, тогда я позабочусь о том, чтобы это сделал Гейвен. Я имею в виду, что этот нож на самом деле окажется у Гейвена, — она улыбнулась, переваривая этот маленький кусочек информации. — Ему так уютно здесь, в поместье, но теперь, когда большая свадьба закончилась, я уверена, он скоро заметит, что его нет. Хотя, должна признать, у меня было чертовски много времени, чтобы вырвать это у него, но, к счастью, он был совершенно отвлечен тобой.
Ее прищуренный взгляд блуждал по мне, проясняя смысл ее слов. Я отвлекла его. Ее слова запали мне в душу. Она была умна, когда планировала это. Конечно, поскольку Гейвен теперь женат на семье Прайс, если бы нашего отца не стало, он стал бы главой гораздо быстрее — с наследником или без него.
