Чем ближе я подходила к концу, тем больше нервничала. Притормозив, мы подождали, пока священник попросит у моего отца разрешения выдать меня замуж за Гейвена.

— Да, — гордо согласился мой отец, целуя меня в щеку. В последний раз сжав мою ладонь на своей руке и передав букет Герти, когда она подошла и взяла его у меня, он отошел. Теперь это был всего лишь Гейвен и я. Пока священник произносил обязательные строки, я не могла оторвать взгляда от пристального взгляда Гейвена, и я очень хорошо осознавала, что его руки держат мои.

— Пожалуйста, повторяйте за мной, мистер Бельмонте, — попросил священник.

Гейвен уверенно повторял каждую строчку, слова обжигали мне душу.

— Я, Гейвен Бельмонте, беру тебя, Эванджелин Прайс, чтобы обладать и удерживать с этого дня и впредь, в лучшем или в худшем, в богатстве или бедности, в болезни и здравии, любить и лелеять; с этого дня и впредь, пока смерть не разлучит нас.

К тому времени, как он закончил, я застыла на месте. Наконец-то все шло к своему завершению. Это не было каким-то обманом или простой деловой сделкой, как планировал мой отец. Это было по-настоящему, и я знала, что, когда Гейвен произносил клятву, это связывало нас двоих воедино. Неважно, как долго, неважно, как далеко друг от друга. Я буду навсегда принадлежать Гейвену Бельмонте.

— Теперь, Эванджелин, — священник бросил на меня ободряющий взгляд, улыбка появилась на его обветренном лице, и я кивнула, повторяя его слова каждый раз, пока не дошла до конца.

— …с этого дня и впредь, пока смерть не разлучит нас.

Слова прозвучали странно, уверенно и гладко, несмотря на легкую дрожь, пробежавшую по моему телу.

— Тогда я с гордостью объявляю вас, Гейвен и Эванджелин, мужем и женой, мистером и миссис Прайс. Теперь можете поцеловать свою невесту.

Гейвен больше не нуждался в поощрении, чтобы сделать это, сократив расстояние между нами в мгновение ока. Обхватив мою голову одной рукой и притянув меня к себе другой, он убедился, что я долго смотрю ему в глаза, прежде чем, наконец, прижаться своими губами к моим. Собственнический и страстный, я почувствовала значимость этого единственного поцелуя до самых кончиков пальцев ног и в самых глубоких уголках своего сердца.

Я официально принадлежу Гейвену.

Пока смерть не разлучит нас.

Глава 19

Час коктейлей и фотографирования пролетел в бурной деятельности. Позируя то так, то эдак с моим новым мужем, приветствуя каждого из сотен гостей, пока, наконец, мы не прибыли на прием.

— Вот, — распорядился Гейвен, протягивая бокал шампанского, который он стащил с серебряного подноса проходившего мимо официанта. — Ты выглядишь немного взволнованной.

— Не могу себе представить, почему, — пробормотала я за краем стакана, потягивая терпкую, шипучую жидкость.

Гейвен только усмехнулся на мой ответ, его хватка на моей руке слегка усилилась. Полагаю, не имело значения, что мне не двадцать один год пока. Это не первый раз, когда Гейвен угощал меня выпивкой, и сомневалась, что это будет последний раз, прежде чем мне технически и юридически разрешат это сделать. Рискну предположить, что большинство людей в этой комнате совершали поступки гораздо худшие, чем пьянство несовершеннолетних.

— Почему бы нам не присесть на минутку? Не думаю, что эти каблуки очень удобные, — заявил он, разглядывая белые туфли на шпильке, которые я носила последние несколько часов.

Не решаясь заговорить, я позволила ему проводить меня к отведенным нам местам за главным столом. Я не хотела признаваться ни ему, ни себе, что, несмотря на большой вес, я чувствуя себя окрепшей во время нашей церемонии, я постепенно привыкала к осознанию того, что теперь я замужем. Теперь я привязана к другому человеку, убийце во всех смыслах и целях — на всю оставшуюся жизнь. По какой-то причине это не напугало меня так сильно, как несколько недель назад. На самом деле, теперь я могу немного яснее представить себе будущее.

Пока Гейвен отодвигал для меня стул, я осматривала комнату, замечая все разговоры, танцы и снующую вокруг толпу. Казалось, все веселились или, по крайней мере, были чем-то заняты, за исключением двоих. Джеки и мой отец стоя в стороне от комнаты, мой отец сурово нахмурился, глядя на мою сестру. Джеки одета так же безупречно, как и всегда. Ее платье было облегающим, спина отсутствовала, и было видно много кожи. Сначала я подумала, что, возможно, именно по этой причине наш отец так расстроен. Она часто выходила за рамки того, как, по его ожиданиям, должны одеваться его дочери, и я уверена, что он говорил что-то о ее наряде, который больше подходил для ночного клуба, чем для свадьбы.

К сожалению, не было никакого способа узнать, о чем они говорят, но что бы это ни было, я могу сказать, что мой отец от этого не в восторге. В этом не было ничего нового, но что было новым, так это безмятежное выражение ее лица, когда она заговорила с ним. Там, где его лицо становилось все краснее и краснее, ее лицо не менялось. В чем бы ни заключалась их проблема, прямо сейчас она меня не касалась. У меня и так достаточно забот. Поэтому я отмахнулась от этого. Это день моей свадьбы, поэтому вместо того, чтобы подойти и уладить их спор, я сделала еще глоток шампанского и посмотрела на Гейвена. После недолгого изучения его черт, из-под опущенных ресниц к точеному очертанию челюсти, его губы дрогнули, и он заговорил.

— Знаешь, пялиться не очень вежливо, — пробормотал он, по-прежнему не глядя на меня.

Я пожала плечами.

— Ты все время пялишься на меня, поэтому я подумала, что будет справедливо сделать то же самое, муж.

При последнем слове его взгляд метнулся ко мне, и в глубине его глаз вспыхнула напряженность.

— Этот твой рот навлечет на тебя неприятности.

Жар пронизал его слова, но вместо того, чтобы отшатнуться, я просто улыбнулась и сделала еще глоток шампанского.

— Прада?

Я бросила вызов тихим шепотом, и глубокое гортанное рычание вырвалось у него, когда он наклонился ко мне. Теперь мы женаты, и, возможно, мне все еще следовало ходить по яичной скорлупе, опасаясь того, что может случиться, только я не могла остановиться. До свадьбы я цеплялась за несуществующую крупицу надежды на то, что этого не произойдет. Что каким-то чудом я буду освобождена от этого соглашения. Тем не менее, это было не так; теперь я связана с ним и преступной жизнью моей семьи, и каким-то образом этот страх перед ним уменьшился из-за того факта, что его кольцо теперь у меня на пальце. Теперь это моя жизнь, и несмотря на предупреждения Джеки, я не могу допустить, чтобы это сводилось к прикусыванию языка.

— О, конечно, — прошептал он, — и я собираюсь наслаждаться каждым моментом, наказывая тебя за это. Как и ты. Однако, как бы мне ни хотелось усадить тебя к себе на колени и покрасить твою задницу в красный цвет на всеобщее обозрение, сейчас не время.

Огонь лизнул мои вены, влага скапливалась внутри меня, но прежде чем он смог продолжить, подошел официант с другим набором бокалов для шампанского, чтобы заменить наши пустые.

— Конечно, не время, — ответила я, заставляя свой голос перестать дрожать. — Ты же не хотел бы показать Рафаэлло Прайсу, что именно ты делаешь с его дочкой за закрытыми дверями.

— Ты больше не только его дочь, Ангел, — ответил Гейвен. — Ты моя.

При этих словах у меня по спине пробежала дрожь, но я не удостоила его слова собственным ответом.

— Итак, миссис Прайс, — сказал Гейвен, переводя разговор в другое русло, — расскажи мне, что планировала делать маленькая Эванджелин Прайс до того, как выйти замуж за наемного убийцу?

Я вздохнула, сделав большой глоток свежего алкоголя, который держала в руке, и откинулась на спинку стула.

— Ты знаешь, каковы были мои планы, — напомнила я ему. — Я хотела поступить в колледж. Хотела найти жизнь вне всего этого. Никогда не хотела выйти замуж, конечно, не в таком юном возрасте.