Очень, практически неограниченно долго это мое парение-падение длилось. Но философский вопрос на тему «возможно ли за неограниченно бесконечное время достичь края вселенной» я для себя, на своем личном опыте, решил однозначно положительно. Точнее, я еще этого самого края местной вселенной не достиг, только смог обозреть. Не помню, говорил ли я о том, что при желании не только на себя со стороны могу посмотреть, но и довольно далеко в любом от себя направлении.

Ага! Край вселенной я увидел, и он не внушил мне никакого оптимизма. Точнее, по правде сказать, я испытал прилив дикой всепожирающей паники! Ну, и вы бы тоже испугались, когда вдруг обнаружили, что в конце пути вас поджидает черный провал, в который низвергаются все те капли, что плывут впереди. Ну, почти все: кое-кто, рассмотрев, как и я, очень мрачные перспективы, попытались начать выгребать против течения.

Припустил и я. Разом чуть не половину трофейной массы выстрелил в сторону провала.

Клянусь, я даже вовсе не намеревался, поглощать другого несчастного! Он просто очень неудачно для себя попался мне на пути моего движения. А там просто сработал навык, перенятый мной у своего первого поглощенного врага. Иными словами, я расплющился в полете и обхватил тушку своей жертвы.

Не то эта жертва вовсе не владела навыком образования ложноножек, не то просто не была бойцом по своей сути, но она безропотно позволила себя переварить, давая мне капельку (очень небольшую и отрывочную) знаний о жизни под сенью необычайно огромного леса и жизненно необходимую массу для дальнейшего продолжения моего пути против здешнего мирового течения.

Так все и пошло дальше. Душевные терзания по поводу того, что я для продолжения своего собственного существования уничтожаю чужие и разумные души, довольно быстро притупились под влиянием мыслей о, в принципе, недолговечности судеб этих самых капелек. Ну, просто не думаю, что там, в глубинах черного провала, их поджидало еще что-то доброе и светлое.

Следующее свое грехопадение я совершил, когда выбрал в качестве жертвы капельку цвета немного заветренного на воздухе мяса. Я по-прежнему ощущал некое благоговение перед цветными каплями, но тут ее цвет мне не очень понравился. Так что преодолел себя.

Однако это был боец! Если бы перед этим я не поглотил сразу две капли, расположенные очень близко друг от друга, и, соответственно, еще не успел растратить на движение большую часть захваченной мной массы, скорее всего, не я бы праздновал в этом поединке победу. Но смог! Целой кучей образованных за счет своей большей массы ложноножек смог, пусть по маленьким кусочкам, выгрызать больше плоти врага, чем терял от его атак по мне. Последнюю, сильно уменьшившуюся часть багряной капли запечатал в себе и принялся выяснять, что же мне на этот раз попалось.

Оценил. После чего очень сильно задумался. И таки повод для раздумий был серьезным. Оказывается, я в процессе сражений не только чужие обрывки воспоминаний получал, кусочки своей памяти терял тоже. Просто до этого, очень жаркого сражения, такие потери оказывались не слишком серьезными, незаметными, а тут вдруг не смог толком вспомнить ни одного события из своей командировки в Африку. Не то, чтобы воспоминания об этих тупых черномазых мне душу так уж грели, но… как знать, о чем я еще забыл и забуду. А с другой стороны память из еще одного мира, где я мог превращаться в других существ. Стоит ли приобретенное знание о возможностях оборотничества, потери вроде как не самых приятных собственных воспоминаний? Согласитесь, вопрос как минимум дискутабельный.

Короче, я выбрал! Выбрал собственное прокрашивание. Просто случайно взглянул на себя со стороны и удивился: моя невнятная белесо-дымчатая капля стала слегка розоватой. Собственно, понятно, откуда пигмент ко мне подвалил, как и то, что я смог усвоить далеко не весь колер, который содержался в душе побежденного мной оборотня. Буду отныне коллекционировать поглощенные цвета и оттенки.

А дальше я стал нападать преимущественно на прокрашенные души. Ну, когда они оказывались на расстоянии прямого броска, конечно. Прямо таки какой-то знакомый коллекционерский азарт появился, все перебирал мысленно, какие цвета я у себя еще не собрал. Правда, если вы думаете, что моя капля стала, допустим, голубой в желтый горох или там в цвета французско-российского триколора, то спешку вас расстроить, все вышло совсем не так четко и однозначно. Скорее мой цвет, если смотреть, не присматриваясь, сделался каким-то черновато-коричневым. А если как раз присматриваться, то на все равно коричневом фоне у меня плавали этакие разноцветные, трудноуловимые разводы. Не красиво, короче. Зато в разуме моем появились очень фрагментарные представления по самым разным сильно экзотическим для Земли, если не сказать фантастическим, отраслям знаний: целительству, магии стихий, магии иллюзий, оборотничеству. Последнее — сильнее всего. А просто душ оборотней с их густой кроваво-мясной окраской вокруг меня больше всего и плавало. Хотя да, бойцы они воистину свирепые! Гораздо более упорные в битве по сравнению со всякими стандартными магами.

А вот золотых капель с того, первого раза, я больше и не видел.

Очень похоже, что в окружающем меня загробном мире не только время весьма и весьма относительно, но и расстояния тоже. Иначе как объяснить то, что за относительно конечный отрезок времени, используя реактивные выбросы, я проплыл против тока невидимого Гольфстрима всю здешнюю вселенную из конца в конец. И таки на другом ее конце меня ожидал еще один тоннель. Вот только если первый, выглядящий как черный провал в ткани мироздания, вызывал просто-таки панический безотчетный ужас, то этот, второй из встреченных мной, и направленный вверх, лучился светом и гармонией. Еще издалека его рассмотрев, я просто таки изо всех сил приналег в его достижении. Даже на еще не отловленные разноцветные капли перестал обращать внимание, без всякой жалости расставался с накопленной уже довольно немаленькой массой и соответствующими фрагментами своей приобретенной, а возможно и первоначальной памяти.

Так разогнался, что когда на моем пути вдруг возник совершенно невидимый мне барьер, с размаху смачно влепился в него, образовав практически классическую кляксу. Разве что дополнительных брызг рядом с основным пятном все же не получилось.

Охо-хо! Со мной в результате реально самая настоящая истерика приключилась! А потом эта истерика еще и усугубилась, когда я заметил, что не пропускающий меня барьер вполне проницаем для многих других. Не такая толпа, конечно, в ласкающем свете лифта наверх исчезала, как в черном провале, но тоже вполне приличное количество. Причем, даже не только «цветные», но и обычные, бесцветные, ничем не примечательные персонажи тоже. А меня не пропускало, какие бы усилия я не прилагал! По всему выходило, что библейский рай — не для меня. Ну, а в ад я сам не хотел. И, что самое главное, кажется, имел все возможности этого самого ада избегать неопределенно долгое время.

Как думаете, смирился я с подобным предуготованным мне положением дел зависания между двумя полюсами мироздания? Правильно сомневаетесь. Что я только не делал! Вновь и вновь таранил неуступчивый барьер, подбираясь к порталу с разных его сторон, пытался пристроиться вплотную в кильватер каплям, которые по всем признакам без проблем могли его преодолеть, даже напал на одну такую «святую» каплю, почти полностью заключив ее в свою плоть, оставив только маленькую щелочку, чтобы та не развоплотилась.

И вот этот-то, самый последний способ и привел к результату. Только совсем даже не тому, которого я добивался. А просто барьер, стремясь освободить почти захваченную мной душу, вывернул меня из загробного мира напрочь!

— Доктор, сделайте же хоть что-нибудь! — Услышал я женский возглас на чистом русском языке.

Вслед за этим чьи-то грубые пальцы раздвинули мне веки. — Веки! У меня есть веки! Для того, кто бесчисленные эоны времени пребывал в форме всего лишь капли, это было воистину волнующее открытие. А потом в ничем не защищенный зрачок этот неизвестный мне садист направил зеркальцем солнечного зайчика. У меня в мозгах словно сверхновая взорвалась! Я еще успел услышать комментарий доктора на это его изуверское действие: