Князь притворил дверь в шахту и осмотрелся. Блок управления лифтом располагался тут же на стене. Рукоять кинжала деревянная, к тому же на Таурохтаре антирадиационный костюм с диэлектрическими свойствами. Через минуту ящик, не обладающей антивандальной защитой, был раскурочен, а провода с корнем вырваны. С чувством выполненной миссии, хотя все еще тяжело дыша от только-только начинающей отпускать ярости, Таурохтар развернулся и встретился взглядом с миротворцем, который следил за лежащими пленными. Видимо, он услышал шум борьбы и переместился, чтоб и не оставлять пост, но посмотреть, что происходит. Вмешиваться не стал, а это уже добрый знак.

— Что-то замкнуло, и клеть сорвалась, — уверенно пояснил эльф, показывая на провода. — Пытался починить, а ничего не выходит.

Парень хмыкнул, но кивнул. Позже в рапорте так и было записано:

«Один из главарей мафии, работорговец Харом Насатле, более известный как Зубр, при операции по освобождению захваченных им людей пытался скрыться в шахте, однако погиб в результате несчастного случая, вследствие повреждения транспортировочного троса».

На Кландане прямо у трапа крейсера Таурохтара ожидал аэрокар. Сели они на закрытую базу космофлота, так что любые свободные перемещения гражданских лиц здесь были строго запрещены. Ведомственный же аэрокар доставит князя непосредственно до жилья Милены. Пообщаться им так и не вышло, но ему сказали, что жена предупреждена о его прибытии. Еще одно доброе дело, которое сделали для него миротворцы — выделили форменный комбинезон с терморегуляцией. Признаться, до выхода из корабля, Таурохтар даже не представлял, что бывает настолько холодно. Изо рта при дыхании шел пар, а за несколько шагов до машины кожу на лице уже ощутимо щипало. Ну а то, что планета утопает в снегу, эльф заметил еще на подлете. Здесь стояла такая зима, о которой князь знал только из книг.

Аэрокар быстро взмыл в воздух и уже через десять минут приземлился у огромного странно выглядящего здания из металла, с иллюминаторами по образу корабельных. В помещение, скорее напоминавшие поставленный на вечный прикол космический корабль, вело несколько шлюзов. Остановившись у второго, пилот аэрокара выдал Таурохтару карту-ключ и напомнив:

— Вам в 136 квартиру, третий этаж, — помахал рукой на прощание.

Уже немного привыкший к этой системе входа на станции, князь приложил карту к мигающему окошку, и створ с едва слышимым шипением раскрылся. Эльф на секунду остолбенел — перед ним располагалась широкая длинная «улица», с двух сторон с различными лавками. В воздухе витали ароматы кофе, выпечки и… каких-то духов, перебивая друг друга. Таурохтар даже сперва усомнился — не ошибся ли водитель входом, и только потом заметил расположенную слева от него лестницу наверх. Быстро взбежав по ступенькам, Рох оказался на такой же «улице» только куда более узкой. По обе стороны от нее шли переборки с номерами. Около нужной князь остановился, выдохнул и аккуратно постучал.

Створ почти сразу отъехал в сторону, Таурохтар увидел Милену и замер. Дыхание перехватило, мысли спутались… сколько они не виделись, три месяца? Чуть больше? Она почти не изменилась, только немного поправилась, и лицо округлилось, и какая-то непривычная, робкая улыбка. И… под длинной туникой вполне угадывались очертания аккуратного кругленького животика. Сердце у Роха буквально рухнуло. Чей ребенок? Он бы не осмелился у нее спросить, а сам понятия не имел, какой это может быть срок. А что, если с ней что-то случилось после его бегства со станции? На князя резко накатила волна такого ужаса и раскаяния, что он молча продолжил стоять в проеме.

— Привет! Что, пролетел полгалактики, а переступить порог боишься? — первой пошутила она, своим мелодичным голосом.

Таурохтар встрепенулся и улыбнулся в ответ: вот она — живая и любимая рядом, с остальным они как-нибудь справятся. И наконец, вошел в комнату. Поставил у входа свой небольшой саквояж, сделал еще шаг вперед и обнял жену. Она была такая мягкая в его руках, такая податливая, такая… родная. Хотя и пахло от нее ванилью и вишней, а не привычными лекарствами. Хотелось что-то сказать, но князь будто онемел: слова толпились на языке, отталкивая друг друга.

В итоге первая чуть отстранилась Милена и, заглядывая в его глаза, с хитреньким прищуром спросила:

— Никаких изменений во мне не замечаешь?

— Ты… немного поправилась? — осторожно, словно ступая на зыбкую почву, уточнил Таурохтар.

Глаза Милены удивленно округлились:

— Рох, я беременна! У нас будет малыш!

У нас… У нас! Значит, это его ребенок! Их! Напряжение резко отпустило, а внутри все завибрировало, как тетива у лука, после выпуска стрелы. Но вместо того, чтобы сказать что-то хорошее и правильное от переполнявшей его радости, он почему-то брякнул с идиотской улыбкой:

— А… У тебя же был укол?

— У него 99,7 процентов гарантия, видимо, я тот редчайший случай, попавший в 0,3%.

Внутри Таурохтара металось такое количество мыслей и чувств одновременно, что он не мог их толком сформулировать, и лишь запоздало понял, что его накрывает самая настоящая паника:

— Я… не готов.

— Что? — глаза Милены шокировано увеличились, и она отступила назад, высвобождаясь из кольца рук мужа. — Ты не хочешь ребенка?

— Конечно, хочу! Это же наш ребенок! — возмутился Таурохтар оттого, что жене вообще могла прийти в голову подобная дикая мысль. — Но… Я не готов стать отцом. Я никогда об этом всерьез не думал, у меня нет братьев или сестер, я не знаю, что делают с малышами! Мне нужны срочно книги или как это у вас называется, уроки в движущихся картинках по комму, или… наставник. Демоны, нет! Для такого случая, наверное, нет наставников… А еще это может быть мальчик. Наследник… значит, надо срочно заказать визоплазы! Визоплазы — тонкая работа…

Милена неожиданно расхохоталась и, вернувшись в объятия Таурохтара, зажала ему рот своей маленькой теплой ладонью:

— Рох! Попридержи коней! Во-первых, я медик и всему сама тебя научу, во-вторых, до года малыш будет только гулить и ползать, а ты что? Ему уже ваше традиционное оружие выбираешь⁈ — и она приподняла одну бровь, ожидая ответа.

— Ну, визоплазы не оружие. Точнее, не только оно.

— Если для тебя так важно, мы можем узнать пол буквально через несколько минут. Я просто не хотела этого делать без тебя.

— Нет, мне совсем не важно! Я согласен узнать пол после родов, как и многие поколения предков. Тем более, я рад любому из вариантов.

— Тогда, может, пора меня поцеловать? — хмыкнула Милена.

И Таурохтар тут же исполнил ее пожелания. О боги! Какая же она была сладкая! Ощущения, сохранившиеся в воспоминаниях, не отражали даже половины нахлынувшего на князя восторга. Хотелось зацеловать жену до умопомрачения…

Но Милена вдруг снова отстранилась:

— Ой, прости, ты же с дороги, голодный! Раздевайся, вон там душ, я сейчас…

Однако улизнуть жена не успела, как была схвачена за руку и притянута назад.

— Я очень голодный! Безумно! Однако еда к этому отношения не имеет, —прошептал ей Рох на ухо, покрывая следом раковину и мочку поцелуями.

Милена засмеялась и опять попыталась выбраться:

— Тогда все равно — душ там.

— А нам можно? — уточнил Рох, снова лишь запоздало понимая, что ситуация изменилась и их уже трое.

— Профессионально заявляю, что да! — отчеканила Милена, поднимая правую руку, словно клялась, хотя не сумела сдержать серьёзного выражения лица и прыснула.

Таурохтар снова притянул ее и с упоением поцеловал. Как же было бесподобно-прекрасно просто вот так стоять в коридоре, смеяться, обниматься и не думать, что есть только пятнадцать минут и неизвестно сколько до следующей встречи. Как же это замечательно просто любить и быть свободными.

Ух! Милена не могла вспомнить, когда последний раз так волновалась. Не нервничала, а именно томилась одновременно в тревожном и радостном предчувствии. Валинор, к которому корабль подлетал, был родной планетой мужа, и молодая женщина очень надеялась, что станет и ее. Ведь дом там, где любимые, так же? До посадки на корабль доктор практически ничего о планете не знала. Да и когда бы?