Начальник охраны Зубра удерживал за плечо Таурохтара, стоящего в кабинете хозяина на коленях. Непонятно, зачем это было нужно, поскольку на эльфе по-прежнему «красовался» ошейник с элетрошоком. Попробуй раб кинуться на хозяина — сразу бы схлопотал.

Зубр медленно прохаживался взад и вперед перед гладиатором. На его лице от сдерживаемой ярости выразительно играли желваки:

— Итак, расскажи теперь мне, как вышло, что Конан мертв.

— Он, как всегда, нарывался, оскорблял, я не выдержал и сорвался, — проговорил Рох, стараясь, чтобы его голос звучал монотонно. Было бы лучше, чтобы с раскаянием, но этого из себя эльф выдавить не смог.

— То есть ты ударил первым?

— Когда провоцируют — так и происходит.

— Не умничай! — вскричал Зубр, потом шумно выдохнул и вернулся к деловому тону.

— Что он тебе такого сказал?

— Обычные выпады, унижающие меня, мой народ и обычаи. Я их не запоминал.

— До этого ты, однако, держал себя в руках, а тут вдруг раз и убил⁈ — зло съязвил рабовладелец.

— У любого терпения есть пределы… И я не убивал.

— Да⁈ А почему же он мертв⁈ — снова вскричал взбешенный Зубр.

— Несчастный случай в результате драки.

— Два удара виском об угол ты называешь несчастным случаем⁈ — «хозяин» уже перестал себя контролировать, его лицо налилось как спелый помидор.

— Я не бил его об угол, только в лицо. Туда он просто отлетел и ударился.

— Спрошу еще раз: какая настоящая причина совершенного тобой убийства?

— Я не убивал, лишь ответил силой на оскорбления.

— Так, — прошипел Зубр, — мне надоели эти хождения по кругу, — и нажал пульт ошейника.

Охранник не успел убрать руку, и его скорчило здесь же рядом на полу, но «хозяин» на это даже не обратил внимания. Рох же был готов. Человек привыкает к боли, а током он уже получал неоднократно. Сначала общий паралич, зато знаешь, что через несколько секунд он пройдет, и сможешь дышать. Делать это надо тихо и медленно, тогда и контроль над конечностями скоро появится, и боль, не подогреваемая паникой, затихнет быстрее.

Зубр заметил момент, когда эльф очухался и снова ядовито спросил:

— Итак, что он тебе сказал, что ты решил его убить?

— Я не хотел его убивать. Просто дать по морде, — все еще тяжело дыша, проговорил Рох, не пытаясь встать. Зачем тратить силы? Он не сомневался, что так просто Зубр не отстанет.

— А может, Конан узнал какую-то твою тайну?

— У меня нет тайн.

— Значит, сказал, что твоя мать — портовая шлюха, а ты жопой торгуешь?

— Вроде этого…

— Но на меня ты сейчас не бросился.

— Вы — «хозяин», а он такой же раб.

— То есть контролировать ты себя все-таки можешь…

— В тот момент не мог.

Зубр раздраженно сплюнул и еще раз нажал на пульт. Второй разряд прошел по организму ощутимее, кажется, на мгновение Рох даже потерял сознание. Рабовладелец выждал некоторое время, пока понял, что эльф снова дышит, и опять спросил:

— За что ты убил Конана? Скажи правду, и мы на этом, вероятно, закончим.

— Эльфы не врут, — просипел князь заученную им с детства как мантру фразу.

— Так, осточертело ходить по кругу! Я рассчитывал разобраться по-хорошему, но раз ты так… Парни, тащите его в плеточную!

В этой «особой» комнате Роху пока бывать не приходилось. Довольно просторная и холодная каюта, у дальней стены — толстая металлическая труба, а на боковых — развешанный арсенал плеток всех мастей. Князь слышал, что у «хозяина» обширная коллекция холодного оружия, возможно, это тоже было ее частью. Кнуты, плетки разных вариантов, он витых одинарных с набалдашником на конце до многохвостых, тонкие длинны прутья, вроде батогов. Князь подумал, что все здесь устроено таким образом, чтобы раб уже на входе затрясся.

— Так за что ты говоришь, убил моего лучшего жеребца? — ехидно уточнил Зубр, в очередной раз надеясь, что комната уже произвела соответствующее впечатление.

— Это несчастный случай…

Зубр неприязненно поморщился, снял кожаный жилет и кинул его одному из охранников. Затем медленным шагом подошел к стене и взял кнут. Взглянул холодным взглядом на Таурохтара, словно размышляя, подходит ли для него этот инструмент. Потом повесил назад и взял одну из плеток.

По нервам это надо признать, било, но менять свои показания Рох, естественно, не собирался.

— Что ж ты такой упрямый… — вздохнул рабовладелец и распорядился, — крепите его.

Охрана мигом стянула с князя одежду и примагнитила его оковы к столбу. Грудь, прижатая к холодному металлу, тут же закоченела. Таурохтар не видел, на каком «инструменте» остановился Зубр, да и не хотел этого знать. Сзади были слышны шаги, однако к экзекуции «хозяин» почему-то не приступал. Надеялся додавить страхом? Рох сжал челюсть и стал вспоминать Валинорский лес, свой замок…

Боль опалила кожу внезапно и тело, выгибаясь, непроизвольно попыталось вжаться в трубу. Князь еще сильнее сцепил зубы. Он помнил, как Сивый в зверинце раздавал советы другим гладиаторам: «Сразу орите! Чем громче, тем лучше, тогда меньше достанется. Ему невыгодно нас убивать. Выпустит пар и все»

Боль снова прошила сознание. Зубы заскрипели, но голос не вырвался. Таурохтар не мог заставить себя кричать, хотя где-то на подкорке понимал, что это глупая гордыня. От следующего удара пробило уже до мозга, поддурманивая разум.

— Теперь, может, расскажешь уже правду? — тяжело дыша от затрачиваемых усилий, проговорил Зубр.

Рох с трудом разлепил губы:

— Я ее рассказал, — прохрипел эльф, стремясь побыстрее снова сжать зубы.

Опять боль и тишина. Князь уже не ощущал времени и не считал удары. Вся воля и последние силы уходили на то, чтобы задавить в зародыше крик. Это была личная вендетта Таурохтара и он не собирался уступать.

Момент, когда сознание отключилось, князь не запомнил. А вот когда пришел в себя — довольно отчетливо. Все тело пронизывала чудовищная боль, а с волос на лицо обильно стекала вода. Она живительно смачивала пересохшие губы, хотя вместе с ней во рту появился и привкус крови. Понятно — окатили водой, чтобы привести в чувство.

— Тащите в камеру и проверяйте каждый час. Если преставится — с вас семь шкур спущу, — услышал Рох, словно сквозь толщу воды свирепый голос Зубра.

И испытал от этого чувство глубокого морального удовлетворения — «хозяину» за его счет не полегчало. Смешная и маленькая месть от абсолютно бесправного эльфа, каким сейчас был Таурохтар. Смешная и маленькая, но позволяющая почувствовать свое неоспоримое превосходство.

До камеры охранники волокли гладиатора вдвоем. Рох не то что не мог идти, не было сил даже чуть-чуть пошевелиться. Казалось, и моргать больно. Его затащили животом на кушетку и оставили. Скрипнула решетка, потом чавкнул створ отсека. Наступила относительная тишина.

— Ё! Бомба, тебе там виднее — Мрака, что ли, отмудохали?, — послышался голос Сивого.

— А то! Вообще непонятно, может, уже подох. Вроде не шевелится.

«Не дождетесь» — подумал Таурохтар, но двигаться даже не стал пробовать. Надо как-то заставить себя заснуть. Сон лечит — всегда говорили ему в детстве. А с утра, с утра он увидит Милу. Жаль, что испугает, но тут ничего не поделать. Рох изо всех сил цеплялся за ее нежный образ, чтобы пережить боль. Вот она улыбается во сне, такая милая и доверчивая, свернувшаяся на нем, чуть ли не клубком, как кошечка. Вот трется мягкой щекой о его ладонь, произнося признание в любви. Она ведь этим утром впервые его сделала. Может, и сама не заметила как, разомлевшая от ласк…

— Мрак, ты там живой⁈

Вот же горлопан Сивый! Только удалось немного забыться и тут снова, как кнутом или чем там Роху перепало.

— Да не ори ты! Спать мешаешь! Утром узнаем, — огрызнулся Бомба.

— А за что его вообще? Межпланетку вроде выиграл, домашние тоже…

— Слышал, охрана перетирала, что он Конана убил, — раздалось с другой стороны коридора, Рох толком не понял, чей голос.