— О, господи, — простонал я, проглотив первый кусочек и набросившись на следующий. — Это спасёт мне жизнь.

Пайпер хихикнула, прикрывая свой полный рот одной рукой.

— Я рада.

Я уничтожил первую булочку с корицей, а затем расправился ещё с двумя.

— Магия. Может быть, даже лучше, чем торт.

— Нет, точно нет, — усмехнулась Пайпер. — Но близко.

— Где ты научилась так готовить? — спросил я, никто из нас не спешил выходить из-за стола. Грязная посуда стояла между нами, пока мы допивали остатки кофе. — Ты преуспеваешь в этом.

— Во многих местах. — Она пожала плечами. — Большая часть моих блюд были вдохновлены чем-то, что я попробовала где-то и немного доработала. Волшебный торт, я научилась готовить у своей тети. Булочки с корицей — рецепт моей мамы. В старших классах я посещала кулинарные курсы и научилась готовить лучший корж для пирога, который я когда-либо пробовала.

— Пирог? — Мои уши навострились. Я бы предпочёл пирог торту в любой день недели.

— Если я пообещаю приносить тебе пирог на регулярной основе, это продвинет мой обеденный стол в твоём списке ожидания?

Я усмехнулся.

— Это точно не повредит.

Правильным поступком было бы сказать ей «нет» и не делать её моей пирогововой рабыней. Но я бы ни за что не отказался от обычных пирогов. Особенно, если они были чем-то похожи на остальную еду, которую она готовила.

Пайпер поглубже устроилась в кресле, поднося кружку с кофе к этим мягким губам. Держу пари, на вкус они были как глазурь, которой были политы булочки. Мысль о том, чтобы провести языком по контурам её рта, заставила мой член дернуться.

Даже с похмелья он рвался в путь.

Но это уже не то, чем мы были раньше. Мы были соседями, не более того.

Пайпер сегодня выглядела такой довольной. На ней были зеленые леггинсы и свободная чёрная футболка с длинными рукавами. Её ноги были скрещены, и вместо тех модных каблуков, которые она обычно носила, сегодня на ней были простые белые кроссовки.

Она даже сутулилась для разнообразия, и было приятно видеть её такой расслабленной в её стуле.

Её стул.

Её. Стул.

— О, чёрт! — Я вскочил со своего места, развернувшись к входной двери. Я распахнул её и вышел в беспорядок на моём крыльце. Мои руки зарылись в волосы, а глаза вылезли из орбит.

Пайпер, возможно, и прибралась внутри моем дома, но она оставила катастрофу снаружи, чтобы я мог с ней справиться.

— Сукин сын. — Головная боль, которую прогнали булочки и чашки кофе, снова проявлялась.

— Как я поняла, этот стул был слишком коротким, — невозмутимо произнесла Пайпер, выходя на улицу с обеими нашими кофейными чашками. Она протянула мне мою, затем села на стул, который я не убил.

Мои глаза оставались прикованными к кровавой бойне.

— О чём, черт возьми, я думал?

— Что использование топора заняло бы слишком много времени?

Я нахмурился.

— Как умно.

— Сарказм — моё любимое оружие. В отличие от некоторых моих знакомых, которые предпочитают орудовать бензопилами против невинных стульев из-за того, что они не того размера. Проблема была в полутора сантиметрах, если мне не изменяет память.

— Я перфекционист.

— Неееет, — выдохнула она, хватаясь за сердце.

Смешок сорвался с моих губ.

— Что за чертов беспорядок.

— Да, ты отлично справился с этой бедняжкой. Я просто рада, что ты не отрезал себе ногу или руку в процессе.

— Я ведь не причинил тебе вреда, не так ли? — Мой взгляд в панике метнулся к ней, осматривая её с головы до ног.

Но она отмахнулась от меня.

— Я в порядке.

Мои плечи поникли, и я направился к лестнице на крыльцо, опускаясь на то же место, где сидел прошлой ночью с Пайпер. Только на этот раз, вместо того, чтобы положить голову ей на колени и смотреть в лес, я сел боком к ней.

Прошлая ночь становилась всё более отчетливой, как и мой пьяный бред.

В своём пьяном угаре я открыл дверь в своё прошлое. Она имела полное право на объяснение, и маленькая часть меня хотела признаться во всём прямо здесь и сейчас. Всё стало бы проще для нас — для меня, — если бы я, наконец, снял с себя бремя того, как я оказался здесь, в этом лесу?

Нет. Я не был готов. Эти воспоминания были под замком слишком долго. Даже по прошествии трёх лет боль была невыносимой. Как только я расскажу эту историю, я, без сомнения, разозлюсь. А я не доверял себе рядом с ней, когда был в ярости.

Примером служит то, что я сделал с её стулом.

— О прошлой ночи и о том, что я сказал. Я знаю, что должен тебе всё объяснить, но…

— Кейн, — прервала она меня, — не беспокойся об этом.

— Правда?

Она кивнула.

— Если ты когда-нибудь захочешь поговорить, я буду рядом, чтобы выслушать. Но ты мне ничего не должен.

Я кивнул, глядя на свои колени, и прошептал:

— Спасибо.

— На самом деле, я думаю, что это мне нужно кое-что объяснить. Мне жаль, что я так ушла после ужина.

— Всё в порядке.

— Это не так.

— Ты убралась в моём доме и приготовила мне завтрак. Ты также позаботилась о том, чтобы я не обезглавил себя бензопилой. Всё в порядке.

Она улыбнулась.

— И всё же я хотела бы объясниться. Если ты не возражаешь.

— Вовсе нет.

Её глаза утратили весёлость, когда она посмотрела на деревья. Это будет не какое-то лёгкое объяснение или куча бессмысленных оправданий. Она собиралась рассказать мне о причине, по которой она исчезла в Монтане и искала убежища на нашей горе.

— Мой бывший муж не хотел разводиться. Фактически, он боролся с этим изо всех сил почти два года, оспаривая каждое соглашение, составленное моим адвокатом. Он продолжал говорить, что это потому что он любит меня. Может быть, это и правда, но также я думаю, что он не хотел оставаться один. Он привык получать безраздельное внимание, и с того дня, как я встретила его, он был моим всем.

Я понял это из той части их телефонного разговора, которую подслушал.

— Мы поженились сразу после колледжа, — сказала она. — Мы оба были действительно сосредоточены на нашей карьере, и жизнь была хороша. Мы были молоды. Мы были «Счастливы в браке» — ярлык которого все так усердно добиваются. Но через пару лет мне захотелось большего. Я хотела быть «мамочкой». Итак, мы начали пробовать завести ребенка. Прошел год, потом другой, и ничего. Я была так молода, что это не должно было стать проблемой, поэтому мы решили обратиться к специалисту по фертильности.

Боль в её голосе причиняла физическую боль, но я молчал, слушая, как она изливает своё сердце на моем крыльце.

— Мы не могли… Я не могла иметь детей. — Одинокая слеза скатилась по её щеке, и она смахнула её.

— Мне жаль.

Она заставила себя улыбнуться.

— Существует множество методов и вариантов лечения бесплодия. Мы могли бы продолжить попытки. Но всё же эту новость было тяжело услышать, и я восприняла её не очень хорошо.

Пайпер покрутила кружку, наблюдая, как на дне кружатся осадки.

— Адам тоже воспринял это не очень хорошо. Вместо того чтобы остаться дома, чтобы утешить свою жену, он пригласил свою великолепную коллегу на ужин в мой любимый ресторан. А потом он поцеловал её, и его поймали.

Мои руки крепче сжали кружку. Разговоры о детях обычно заставляли меня бежать в горы. Образ Пайпер, держащей спелёнатый свёрток, был намного больше, чем я мог вынести этим утром. Поэтому я прогнал его прочь, не позволяя болезненным воспоминаниям заглушить меня. И вместо этого я сосредоточился на другой эмоции. Той, которая помогла мне пережить много трудных времён. Гнев.

Какой грёбаный мудак будет изменять своей жене? И при таких обстоятельствах? Этот ублюдок заслужил, чтобы ему надрали задницу. И не один раз.

— Он говорит, что не спал с ней. — Пайпер закатила глаза. — Но я не знаю.

— Ты думаешь, он лжёт?

— Может быть. — Она вздохнула. — Да. Но сейчас это не имеет значения. Поцелуя было достаточно. Я съехала и подала на развод.

— Но он всё ещё звонит тебе?