— Нет. Я просто хотел поговорить. Прошу прощения за мебель. Я и не подозревал, что ты так недовольна стилем, который мы выбрали для нашего дома. Если бы я знал, мы могли бы сделать что-то другое.

Чёрт бы его побрал. Он раздражал меня своим отношением так сильно, что я была готова повесить трубку. Но потом он говорил что-то такое, и меня накрывало чувство вины.

Ни для кого не было секретом, что он не хотел нашего развода. Он хотел остаться вместе, чтобы работать над нашим браком. Я позвонила адвокату.

— Адам…

— Ты в порядке? Всё хорошо?

Я кивнула, ненавидя разбитое сердце, звучавшее в его голосе. Мне было ненавистно сознавать, что я была причиной его одиночества прямо сейчас.

— Пайпер?

— Да. — Я прочистила комок в горле. — Да, я в порядке.

— Я бы хотел, чтобы ты всё ещё была здесь. Я ужасно хотел съесть хот-дог на ужин, но я не могу пойти в «Грейс Папайя» без тебя.

Этот ресторан был нашим любимым местом во времена колледжа. Каждый раз, когда у кого-то из нас был важный экзамен, мы отправлялись туда после него, чтобы отпраздновать это событие. За исключением того, что, как только Адаму исполнилось двадцать пять, он начал считать хот-доги контрабандой. Наш дом был лишён не только цвета, но и нездоровой пищи. Однажды я принесла домой пакет чипсов, а он повёл себя так, будто я принесла бубонную чуму.

— Ты больше не ешь хот-доги, помнишь?

Он усмехнулся.

— Я был бы готов нарушить правило.

Мои глаза закрылись, и я опустилась на край кровати.

— Тебе передали ключ?

— Да. Хотя ты могла бы отдать его мне лично.

— Я забыла.

Мы оба знали, что я лгу, потому что я никогда ничего не забывала.

Я взяла ключ от нашего дома, того, где всё ещё жил Адам, с собой в Монтану. Я не знаю, почему я просто не оставила его у швейцара. Или почему я не оставила его на столе, когда съезжала. Но я брала его с собой во время обоих переездов, держа на том же брелоке, на котором он был с тех пор, как мы купили ту квартиру.

В тот день, когда я купила свой дом в Ларк Коув, я отправила ключ по почте в Нью-Йорк.

— Что, если ты захочешь вернуться домой? — тихо спросил он. — Как ты войдешь?

Я вздохнула.

— Я не вернусь.

— Но, Пайп, ты же любишь этот город.

Я съёжилась от прозвища, которое он дал мне в первый год наших отношений. Пока мы были счастливы, и он был моим Хорошим парнем и не возражала, когда Адам называл меня Пайп. Но теперь всё изменилось, и он не мог использовать старые прозвища.

— Пайпер, — поправила я.

Он что-то проворчал в трубку, прогоняя мягкость в своём голосе.

— Я не могу поверить, что это происходит с нами. Ты выбросила всё в помойку из-за поцелуя.

— Я? — Ярость пробежала по моим венам, сжигая чувство вины. — Ты сделал это. Не я. Ты уничтожил всё, когда поцеловал другую женщину.

— Она была коллегой.

Я вскочила с кровати.

— Вы были на съёмочной площадке? Вы репетировали? Потому что, насколько я помню, ты был с ней на ужине в моём любимом ресторане и был застукан целующимся с ней за угловым столиком фанаткой с селфи-палкой.

В кадре девушка была в одном углу, а Адам и его коллега — в другом. Они ничего не заметили, присосавшись друг к другу ртами. Стадо слонов могло бы растоптать ресторан, и их нашли бы среди обломков со всё ещё сомкнутыми губами.

Будучи фанаткой Адама номер один, я регулярно просматривала его аккаунты в социальных сетях, не желая пропустить, как кто-то хвастается моим мужем, или пропустить фотографию, на которой он раздаёт автограф.

Так я узнала, что у моего мужа роман. Через Инстаграм.

И это разбило моё и без того разбитое сердце.

— Мне жаль, — прошептал Адам. — В миллионный раз, мне жаль. Это ничего не значило. Это был один поцелуй.

— И ты всё ещё не понимаешь. Это был один поцелуй.

Я знала, что когда начала встречаться с Адамом, он часто физически контактировал с другими женщинами во время своих выступлений. Я сидела в первом ряду на его первом спектакле в колледже, и когда он поцеловал свою партнершу, я чуть не упала в обморок. Мне потребовалась неделя, чтобы решить, смогу ли я справиться с этим.

Но даже будучи первокурсницей в колледже, я решила, что он того стоит. Я научилась разделять эту часть его работы. Это был не мой Адам с другой женщиной, это был его персонаж. На мой взгляд, они были двумя совершенно разными существами.

За исключением того, что в поцелуе в ресторане он не играл персонажа. Это был он. Мой муж. Мужчина, который поклялся оставаться со мной, несмотря ни на что, поделился чем-то интимным с другой женщиной.

И он сделал это через неделю после того, как мы узнали, что я не могу выносить его детей.

Фотография, на которой они вместе, была выжжена в моём мозгу. Это сопровождалось множеством образов, которые я возвела в воображении, представляя эту пару вместе, голыми, в постели.

— Ты спал с ней?

— Нет, — настаивал он. — Я говорил тебе тысячу раз. Был только тот поцелуй.

И всё же я спрашивала, потому что пустота в моём животе кричала, что в его истории было что-то ещё.

— Это не имеет значения. Поцелуя было достаточно.

— Это не только моя вина, — заявил Адам. — Ты была не единственной, кого опустошили новости доктора. Это изменило правила игры, потому что я тоже хотел детей.

Я вздрогнула. Ни разу Адам не обвинял меня в моём бесплодии. Но вот он, использует мою самую большую слабость, чтобы оправдать свою неверность.

Так что впервые в жизни я повесила трубку, разговаривая с Адамом Холлом.

Было больно осознавать, что я подвела Адама. Было больно осознавать, что я не могу дать ему семью. Было больно осознавать, что тот, кого я когда-то любила всем своим существом, страдает.

Но он поцеловал ту женщину. Вместо того, чтобы заниматься нашими проблемами, он нашёл утешение с другой.

Это не моя вина.

И всё же, вот она я, задыхаюсь от чувства вины.

Воздух в кемпере был слишком тяжёлым, поэтому я надела ботинки для тенниса, не утруждая себя носками, и бросилась к двери. В ту минуту, когда я вырвалась на улицу, мои лёгкие наполнились майским горным воздухом, а ноги оторвались от земли.

Я поднялась по тропе к гребню почти спринтерским шагом, но перешла на бег трусцой, так как мои бёдра протестовали против крутого склона. Примерно на полпути моё горло обожгло, и я почувствовал вкус крови. Но я отказывалась поддаваться боли и продолжала идти вперёд, поднимаясь всё быстрее и выше. Я споткнулась о камень и об упавшую ветку, но не остановилась.

Я карабкалась, пока деревья не пропали и мир не открылся.

А потом я подошла к тому же месту на лугу, где когда-то сидел Кейн, и опустилась на колени.

Тогда я выпустила всё.

Глава 4

Кейн

— О чём, чёрт возьми, я думал? — пробормотал я себе под нос, уже не в первый раз с тех пор, как вернулась домой из кемпера Пайпер.

Я провёл рукой по волосам. Они всё ещё были влажными после второго холодного душа, но с учётом того, как мой член заполнял мои боксеры, мне стоит принять ещё один через пять минут.

Я уже много лет не испытывал желания к женщине. Мы с моей рукой прекрасно справлялись. Но теперь, когда мой член вспомнил, каково это — быть внутри женщины, я не мог заставить эту чертову штуку смягчиться. Лицо Пайпер всплывало в моём сознании каждые несколько минут, и каждый раз кровь приливала к моему члену.

— Чёрт возьми, — обратился я к нему. — Прекрати уже.

Я действительно сошёл с ума. Последний час я разговаривал со своим членом, как с человеком. Не то чтобы он слушал.

Поскольку душ не помог мне остыть, я вышел из спальни и направился к двери на улицу. Может быть, прогулка и глоток свежего воздуха сожгут мою накопившуюся энергию и помогут мне восстановить контроль над своим телом. Мышцы моих рук забились, а ноги болели от напряжения, поэтому я вышел на улицу, отказываясь обращать внимание на кемпер Пайпер, когда мои длинные шаги вели меня вверх по горной тропе.