— Ты мне не веришь? — ее шеи коснулись его губы. Лиза только вздохнула. А Лис добавил тихо: — Я говорю правду.

— Я тебе верю, — после паузы так же тихо отозвалась Лиза. — А я… я даже не представляла, что такое бывает.

Лис обнял ее, крепче прижимая к себе.

— Что, раньше попадались мужики не очень?

Лиза даже вздрогнула от такого вопроса. Это ты зачем спрашиваешь? Это ты на что намекаешь?!

— Не знаю, что ты имеешь в виду. У меня жених был. Он мне изменил. После этого я сюда и приехала.

Сладость их близости как-то незаметно и вдруг превратилась во что-то другое. Лиза шевельнулась, чтобы отодвинуться от Лиса, но он не разжал рук.

— Ты его очень любила?

Этот вопрос поставил Лизу в тупик. Любила ли она Макса? Наверное, да. Иначе не согласилась бы выйти за него замуж. Но сейчас? Лизу больше волновало то, что происходит сейчас, чем то, что было год назад, когда она застала Макса в постели с другой.

— Тебе было очень больно?

На этот вопрос Лиса ответить оказалось легко.

— Да.

Было странно лежать обнаженной в объятьях мужчины и говорить о другом мужчине. О своих чувствах к нему.

— А сейчас?

— А сейчас мне очень хорошо.

Лис помолчал.

— Как его звали?

Лиза отметила прошедшее время. «Как его звали?», а не «Как его зовут?». Будто Лис уже решил, что Макс — прошлое Лизы. Но ведь так оно и есть.

— Максим. Давай спать, Лис.

Он вздохнул, потом разжал руки, перекатился на спину и снова прижал ее к себе. Лиза устроила голову на его плече.

— Спокойной ночи, моя Лиса.

Утром Лиза проснулась в палатке одна. Натянув футболку и сонно щурясь, она выбралась наружу. Практически у ее ног бежал быстрый звонкий ручей. Лиса негде не было видно. Лиза еще раз внимательно огляделась, но вокруг были только лес и ручей. Она постояла на берегу ручья, осмысливая возможность того, что она неизвестно где и одна. Результатом был ее звонкий крик:

— Лис!

Она несколько секунд стояла с быстро бьющимся сердцем, пока откуда-то сверху не раздался ответный крик:

— Я здесь!

Через пару минут появился Лис. В руках у него была металлическая сетка, в которой яркой серебристой чешуей блестела рыба.

— Сегодня рыбный день! Уха и запеченный над костром хариус.

— Отличный план.

Этот отличный план был приведен в исполнение. Все было вкусно — и приготовленная на костре еда, и прогулка вверх по водопаду, и вечерние посиделки у костра, и сладкая и нежная близость в палатке, после которой они уснули, обнявшись.

А наутро надо было сниматься с места и уезжать.

Они молчали. Лишь когда катер подошел почти вплотную к берегу, Лиза вспомнила про свои планы позвонить матери.

Лиза ужасная дочь, что уж говорить.

— Лис, у меня к тебе будет просьба.

— Конечно. Какая?

— Я дам тебе номер телефона. Это номер телефона моей мамы. Позвони ей, пожалуйста, и скажи, что со мной все в порядке.

Лис бросил на нее косой взгляд, но ничего не сказал. А Лиза подумала, что для него, наверное, такое отношение к матери — за гранью понимания.

Катер мягко ткнулся в берег. Лис помог Лизе перенести вещи в дом. Откуда-то сбоку выскочил, возмущенно мяукая, Черныш, которого тут же принялся деловито обнюхивать Туман — дескать, ты, не ты?

Лиза вернулась домой. После трех совершенно потрясающих дней с Лисом. И острая смесь радости и тоски рвала Лизе сердце.

Лис не уехал сразу. Он самолично проинспектировал все ее запасы, напряженно хмуря лоб.

— Я приеду через неделю. Привезу все.

Лиза вдруг почему-то захотела сказать что-то вроде: «Не надо ко мне частить». Но вместо этого молча кивнула.

Туман привычно крутился у их ног, когда Лиза пошла в берегу провожать Лиса. Он коротко обнял ее, стиснув сильно, почти до боли. А потом разжал руки и, не оборачиваясь, запрыгнул на катер.

Лишь когда совсем стих звук мотора, Лиза позволила себе всхлип. Только один.

Лис приехал через неделю, как и обещал. Привез запас продуктов, дизеля, наколол дров. Отчитался о том, что дозвонился до Лизиной мамы.

— Она долго не могла понять, кто ей звонит. Или это я так плохо объясняю, — Лис задумчиво пил чай. — Но потом мы все же поняли друг друга. Она очень обрадовалась. По-моему, даже всплакнула. Но ты не переживай — это от радости. А потом устроила мне целый допрос — кто я, откуда я, чем занимаюсь. Даже мама моя брала трубку, чтобы объяснить, что я… как это… — Лис потер нос. — Что я приличный человек.

Это прозвучало вроде бы смешно. Но нет.

Так и покатилось лето. Лиза, наконец, начала заниматься сбором материалов — пока самых разных. Продолжала наблюдать за садом и вести дневник деда Матвея. Лис приезжал раз в две недели. Иногда реже. Иногда чаще.

Они много говорили, сидя за столом или перед камином. Лис с местных легенд переключился на рассказы о поселке, о себе, о своей работе, о семье. Лиза тоже рассказывала о своей работе и о своей семье. Они не касались двух тем в разговорах. Ни разу Лис не заговорил о своей погибшей матери. А Лиза больше не говорила о Максе.

Постепенно стали меняться и их встречи, и их разговоры. Разговоры становились все более серьезными, а разлуки все сильнее рвали сердце. И каждая близость — отчаянно горько-сладкая, на разрыв.

Разрыв — или взрыв — произошел в сентябре. Лис приехал под вечер, а это означало, что он останется на всю ночь. В воздухе уже горчило первыми заморозками. Урожай яблок — в этом году еще больше, чем в прошлом — благополучно собран и вывезен.

Лиза и Лис сидели вдвоем на крыльце и смотрели на закат над Акколем. Молчание было хрупким, тонким, тревожным. И оно треснуло.

— Я говорил с Кравцовым. Лев Федорович сказал, что у него есть место для тебя.

Лиза чувствовала, что им предстоит какой-то важный разговор. Но все же оказалась не готова к таким словам Лиса.

— Я знаю, — наконец отозвалась она.

— Ты не хочешь вернуться на базу? — прямо спросил Лис. Лиза медлила с ответом, и он продолжил: — Я, конечно, мало что понимаю в вашей работе. Но даже мне ясно, что там, на базе, в Алагеме, возможностей для такой работы больше.

Лиза бы поспорила с Лисом. Но для этого надо было так долго и много объяснять того, что и для нее самой было пока на уровне неясных идей. Да и не они были основной причиной. Не только они.

— Мне нравится здесь.

— Здесь? Тебе нравится здесь?!

Лиза говорила негромко, а Лис, наоборот, почти кричал.

— Да.

Он повернулся к ней всем корпусом, взял за плечи, повернул к себе.

— Лиса, ты себя слышишь?! Тебе нравится здесь?! Ты хочешь провести еще одну зиму здесь одна?! Совсем одна пять месяцев?!

— Я уже провела так одну зиму.

Лис какое-то время молча смотрела на Лизу. Взгляд у него был какой-то… яростный. А потом он шумно выдохнул.

— Лиса… Там ведь, на базе, лучше условия. Тебе там есть работа. Там эти твои… коллеги. Там нормально.

Лис теперь говорил с ней, как с маленьким ребенком, которого уговаривают съесть нелюбимую кашу. Нелюбимую, но полезную.

Лис говорил правильные вещи. Разумные. Но вся разумность Лизы трансформировалась во что-то иное.

Лиза опустила голову. Голос ее звучал тихо. И упрямо.

— Я останусь здесь.

— Но почему?!

Лиза долго решалась с тем, чтобы поднять взгляд. Но все же решилась посмотреть Лису в глаза.

— Так надо.

— Кому надо?! Кому?!

— Мне.

Лис набрал полную грудь воздуха. На лице его ходили желваки. А потом он резко встал.

— Пойдем в дом.

Это была другая близость. Из которой ушла нежность, а страсть обрела характер жестокости. Прикосновения Лиса из жадных стали жесткими, грубыми. Он словно наказывал Лизу. Да какое там «словно». Он наказывал, Лиза знала это. Чувствовала. И покорно принимала это наказание.

Он вошел в нее резко, толчком, с глухим стоном. Замер. Приподнялся на локтях, обхватил ее лицо ладонями. Они долго-долго смотрели в глаза друг другу. А потом его злость и ее упрямство растворились в поцелуе.