«Чыйрак» причалил. Лис спрыгнул на берег.

— Зайдешь к матери?

— Конечно.

— Скажи ей тогда, что я буду сегодня поздно. Работы много.

Лис еще какое-то время стоял на причале, глядя вслед удаляющемуся «Чыйраку». А потом пошел домой.

Родительский дом изменился очень сильно, это теперь гостевой дом «Алтынай». И мама очень довольна быть хозяйкой такого дома, принимать в нем гостей. За годы в инвалидном кресле она истосковалась по движению, по общению, и теперь она просто не может усидеть на месте.

— Пообедаешь?

— Да, покорми меня, мама, перед дорогой.

Он не помнил, как стал говорить матери «ты». И не думал о том, почему теперь так. Это просто правильно. Сейчас правильно так, а раньше — по-другому.

Мать молча смотрела на то, как он ест.

— Почему ты ничего мне не говоришь?

— Ем.

— Что у вас случилось?

Лис отложил ложку. Как женщины это делают? Как?! Он вздохнул, набирая в грудь воздуха. Но мать его опередила.

— Лиза ждет ребенка.

Это был не вопрос — утверждение. Осталось только согласиться. Мама встала, подошла, обняла его за плечи.

— Ты боишься?

Лис покачал головой.

— Я теперь ничего не боюсь, мама.

Когда Лис возвращался с конференции, с всевозможными покупками, новыми знакомствами, парочкой контрактов и горой информации в голове, в райцентре он вдруг повернул машину к больничному комплексу.

В приемном покое было не так безлюдно, как в тот день, когда он был тут с Лисой в прошлый раз. Сейчас вообще все иначе. Только медсестра та же.

— Мать, ты какие нынче пинетки вяжешь?

Она обернулась. Улыбнулась. Прошла к своему столу и достала вязание.

— А скоро ль привезешь?

Лис покачал головой, завороженно глядя на розовые пинетки.

— Не скоро. Месяцев через семь. Или восемь.

— Ну, это ничего. Я буду потихоньку вязать, по рядку в день. Как раз к дочке твоей поспеют.

Ну, а Иван Лисовский стал в этой семье самым младшим.