— Думала, ты будешь точнее в своих обещаниях, — не сдержала едкого ответа Лиза. Она понимала, что ей не в чем винить Лиса. Но вчерашние слова Акинфея не вовремя всплыли в голове. И слова Лиса про двойной прайс. А еще Лиза осознала, что завидует Туману! Ему можно обниматься с Лисом, а Лизе — нет.

— Я сказал, что приеду не раньше, чем через неделю. У меня было много дел.

Он сказал это спокойно, даже равнодушно. А Лиза вспомнила его другие слова: «Шувиков на клиентов впечатление производит. Ему надо — пусть и рвет мотор. А мы никуда не торопимся». В этом все и дело — Лисовскому не надо производить впечатления на Лизу, ему все равно, что она о нем подумает. А помогает, видимо, в память о деде Матвее. Может, отец попросил — раз Лисовский-старший дружил с Матвеем Исаевичем.

— Очень много? — все же не удержалась Лиза от вопроса.

— Очень.

Ей так и хотелось спросить, в процентном сотношении в его делах было больше блондинок или брюнеток? Но в этот раз она смогла сдержаться. Может, Лис вообще не обращает внимания… на масть, так сказать.

— Мог бы передать через Акинфея, когда освободишься. Чтобы я точно знала. Он был здесь, — уточнила Лиза на его нахмуренные недоуменные брови.

— Акинфа был здесь?

— Два раза.

А ты ни разу!

— Ладно, пошел я разгружаться. Дверь мне в дом подержишь.

Он снова не запыхался, когда таскал коробки наверх. Вот же конь! В голове снова само собой включилось кино «Лис колет дрова». Еще его попросить наколоть, что ли? Так, Елизавета, соберись!

— Смотри. Слив мы с Акинфой три года назад сделали — шланг закопали в грунт, да там еще… Ладно, тебе это неважно. Я тебе в сенях душевую кабину соберу, сверху прикручу нагрев от генератора — и все. Будет тебе теплый душ.

— Вот так… просто?! — ахнула Лиза. — Ты это все сделаешь один? За день?

— Чего там делать? Тут самое сложное было слив. Мы его выкопали, да дед твой от идеи душевой отказался. Кабина уже готовая, ее собрать плевое дело. Ну, с нагревом и насосом чуть повозиться придется. В общем, часа за три-четыре управлюсь.

— Спасибо! — совершенно искренне воскликнула Лиза. Все ее претензии к Лису просто растворились. Какая разница, что там Акинфей наплел, если у Лизы будет теплый душ! — Ты волшебник.

— Скажешь тоже. Это так, походный вариант, не джакузи, но другого тут не сделать. И еще. Зимой воду лучше часто и много не лить, там бочка в грунт закопана. Ну, ты и не таскаешься много. Да и вообще… Слушай… — он вдруг уставился на Лизу внимательно. У его глаз и в самом деле такой же блеск, как у воды Акколя. Тяжелый, обсидиановый. Лис махнул рукой. — Ладно, пошел я работать.

И без предупреждения стянул с плеч свою пижонскую белоснежную футболку. У Лизы от красоты и неожиданности открывшейся картины, что называется, в зобу дыханье сперло. Интересно, зоб — это где? А, на шее. Лис аккуратно положил футболку на одну из коробок, с сомнением оглядел свои шорты, потом махнул рукой и нагнулся к другой коробке. Вот это спина, мамочки…

— Тебе нужна моя помощь?

— Сам справлюсь. Можешь заниматься своими делами. Но если что-то нужно будет — позову.

Свои дела… Так, какие у нее были дела? Голова решительно не хотела знать ничего про какие-то там дела, а весь организм хотел только стоять рядом — нет, лучше сидеть, потому что ноги не очень держат — и любоваться на совершенный мужской торс, на то, как перекатываются мышцы, как они вздуваются, как…

Лизиной руки коснулся собачий язык. Ох. Спасибо, Туман, дружище! И Лиза поспешно выскочила за дверь.

Лиза дала себе твердое слово не возвращаться в дом, пока Лис там не закончит и не позовет ее. Правда, через пару часов Лиза почувствовала голод. Но не он заставил ее вернуться, а простая мысль, что и Лис наверняка голодный. Он только часа три сюда ехал, теперь вот работает — работает физически, между прочим. А мужчину после тяжелой физической работы надо непременно покормить!

Только вот чем?!

— Я почти закончил.

— Здорово, — Лиза старалась смотреть ему только в лицо и не опускать взгляд на матово блестящую грудь. — Обедать будешь?

— Буду.

— Только у меня без разносолов.

— В курсе. Я всеядный. Я там тебе ящик консервов привез и хлеба свежего.

«А торт?» — чуть не ляпнула Лиза. Но вовремя одумалась. А Лис, отвернувшись, снова занялся насосом.

— Как давно ты ел гречку с тушенкой?

Лис ответил не сразу. Он ел — не то, чтобы жадно или торопливо, но было видно, что проголодался. И, слав богу, он оделся.

— Давно, — Лис отложил ложку. — Отец, когда в тайгу брал, всегда гречку с тушенкой на костре готовил. Казалось, ничего вкуснее на свете нет. — Он протянул Лизе тарелку. — Спасибо.

— Добавки положить?

— Нет, достаточно. Я бы чаю попил.

И чай у Лизы был тоже заварен — из запасов Кравцова.

— У вас тут такая странная привычка — в любое время и в любую погоду пить чай. В жару, днем, вечером — всегда пить чай.

Лис хмыкнул и отхлебнул чая. Довольно зажмурился.

— Смородины добро положили. Люблю смородиновый лист. Батя мой говорил: чай не пил — какая сила, чай попил — совсем ослаб.

— И что это значит? — нахмурилась Лиза.

— Сам толком не понимаю, — а потом резко сменил тему. — А чего это к тебе Акинфа приезжал? Да еще и два раза?

Теоретически вопрос можно было бы посчитать бестактным. Какое дело Лису до того, кто к ней приезжает? Но Лиза отчетливо понимала, что здесь все иначе. И сама Лиза здесь, как говорится, на службе, и место тут такое, что кому попало сюда нельзя.

— Я по незнанию вывесила сигнал, — со вздохом призналась Лиза.

Лис поставил кружку на стол.

— Серьезно?

— Ну да. Я не знала. Повесила сушиться красное полотенце, а оказалось, что это знак. Вот Акинфей и приехал.

— А чего два раза-то?

— Так я его в первый раз не стала слушать и прогнала.

Лис какое-то время молча смотрел на нее, а потом расхохотался. Но очень быстро перестал.

— Так что же, тебе Кравцов не рассказал? — а потом, не дав Лизе сказать и слова, сам же и ответил: — Так это дело больше капитанов касается, чем Кравцова. Я тебе и должен был сказать. А не сказал. Извини, Лиза.

Лизу его слова ошарашили. Она совершенно не ждала извинений. Она была уверена, что такие люди, как Лисовский — самоуверенные и привыкшие к большому вниманию, редко признают, что в чем-то была неправы.

— Да ладно, ничего страшного, — пробормотала она.

— Да как это — ничего страшного? А если бы тебе и в самом деле понадобилось сигнал подать?

— Зачем?! — опешила Лиза.

— Да мало ли! Вот ногу не дай бог подвернешь на этой тропинке! У тебя аптечка, кстати, есть?

— Ну… так… немного… — промямлила Лиза. — Там от дедушки еще что-то осталось… кажется.

— Все ясно с тобой, — фыркнул Лис. — У деда Матвея в аптечке только зеленка и бинт, он же лекарства не признавал никакие. Ладно. Привезу. Слушай, а про вертолетную площадку тебе тоже никто не рассказал?

— Что?!

Лис вздохнул.

— Ладно. Пошли, покажу, как душем пользоваться, а потом пойдем на вертолетную площадку.

Лиза представляла себе вертолетную площадку как в кино — с твердым покрытием и разметкой. А по факту это оказалась порядком заросшая поляна в лесу.

— И это вертолетная площадка?

— Она самая.

— А зачем она… здесь? Нет, я понимаю, в таких условиях, когда дорог нет, вертолет — вещь полезная. Тем более, в заповеднике. Но здесь-то зачем? В Алагеме надо было ставить, на базе. Но там нет. Я весь поселок обошла, площадки не видела. Разве что… — Лиза растерянно огляделась. — Разве что тоже где-то в лесу?

— Нет там площадки, ты права. А здесь… здесь, в лихие девяностые хотели у заповедника землю оттяпать. И построить тут усадьбу для очень богатого человека — сильно ему тут понравилось. Дед Матвей на пару с тогдашним директором «Алагемского» насмерть бились, да без толку. Все шло к тому, что будет тут барская усадьба, пристань, все дела. Площадку вон вырубили первым делом в лесу. В заповедном лесу с краснокнижными деревьями, так-то. Матвей Исаевич тогда с первым приступом слег, отец его в больницу хотел отвести, да дед твой упрямый — не дался.