И вот, сегодня вроде бы и можно с удвоенной силой и энергией заняться своей основной работой, но желание на трудовые подвиги отсутствует напрочь.

— И что ты решила? — спрашивает меня Лиз.

— Ты про что? — не понимаю я её.

— Наденешь что? — снова задаёт она вопрос, широко улыбаясь.

— Куда? — опять спрашиваю я.

— Ну ты что, не читала рассылку от Мии? — удивляется та. — Там написано, что будет большой праздник на верхней палубе сектора «Е». Приглашены абсолютно все. И допуск будет открыт для всех. Нужно хорошенечко подумать, что надеть. Правда, дорогая?!

31 декабря 2369 года

Как же здесь красиво! Только тут и нужно проводить все подобные мероприятия! Восхитительное зрелище! Огромный бассейн в секторе «Е», про который мы и не слышали доселе, самый настоящий пляж вокруг него в несколько десятков метров из самого настоящего песка, несколько самых настоящих деревьев с густой листвой на размашистых ветках, заставляющих думать, что мы в раю, и несколько десятков барных стоек вдоль помещения, занятых под завязку сотрудниками «Созвездия». Это грандиозное сооружение находится на самой верхней палубе этого сектора.

Салют бьёт так громко, что оглушает всё вокруг! Один, два, три… Залп за залпом заставляет содрогаться. Огромная толпа улюлюкает и верещит вокруг нас. Все это действо происходит не внутри звездолёта, а снаружи. Дети хохочут и искренне смеются, хлопая в ладоши. Боже, я так счастлива! Я второй раз в жизни вижу подобное! Да какое там, впервые! Тот первый раз из пяти залпов салюта на центральной площади нашего города начала 2350 года можно и не вспоминать! Это ничто, в сравнении с тем, что я вижу сейчас! Мне было десять, а я всё помню, как будто это было вчера. Мои мальчишки прыгают рядом, пялясь в открытый космос, где градом бухает разноцветный фейерверк, освещая и опаляя звёзды вокруг. Уже около тридцати залпов прогрохотало, а все никак не утихомирится. Искорки так и сыпятся, касаясь огромных окон помещения, и практически нас, заставляя думать, что мы снаружи, а не внутри. В этом зале открыли все стены, сделав их прозрачными, как окна, чтобы лицезреть празднество данного события. И теперь виден космос вокруг. Целый космос! Я стою рядом с детьми, глотая слёзы. Это великолепно! Просто прекрасно и непередаваемо!

На мне черная юбка до самых пят, скрывающая ноги, с высоким и широким поясом, босоножки на каблучках, белый топ до пупка с маленькими рукавами-фанариками, открывающий плечи, который почти соприкасается с кромкой талии моей юбки. «Открыто и со вкусом» — выдала Лизи, когда помогала подобрать мне наряд буквально вчера. Мои дети в ярких футболках и штанах бегают вокруг и громко хохочут. Я счастлива! Должна быть счастливой, но слезы тоски так и просятся наружу. Всё так прекрасно вокруг, а я так угнетающе тяжело себя ощущаю. Будто огромный камень лежит на груди, что невозможно вздохнуть.

Оглядываюсь, глотая слёзы.

Я не одна, и благодарна подругам. Со мной Лиз в ярко красном платье чуть ниже колена на бретелях. Она бесподобна со своими каштановыми завитушками на голове в виде причудливой прически.

Эбби. Она просто обворожительна в своём синем платье. Кол не выпускает её из рук, держа её в замке своих объятий. Он и его ребята больше не ходят в лабораторных скафандрах, а с любопытством поглядывают на наших человеческих женщин, обнюхивая чуть ли не каждую. Эбби такая счастливая, что я искренне радуюсь за неё! За эти дни мы стали настолько родными, что она стала нашей второй сестрой. Нет, наверное, третьей. Вторая всё же Миа. Она идёт ко мне, улыбаясь, и я вижу, как похит Нилорк не сводит с неё своих красных глаз, которые снова начинают гореть, словно ёлка, которая стоит огромной зеленой горой у самого окна, когда он смотрит на неё. Его братец, ужасный и грозный комиссар, не сводящий такого же ядовито-красного взгляда с Элли, трётся совсем рядом, всё же стесняясь подойти. А я прекрасно понимаю, чем именно эта ночь закончится. Любовь. Она так и витает вокруг них. И это хорошо. Девочки достойны быть счастливыми!

А я?

А я тоже счастлива, потому что у меня есть девочки и дети. Мы все остались здесь, нас никто никуда не выгнал.

Замечаю, что на импровизированный пляж заходят люди в черном, точнее, орки. Снова в своей экипировке, шлемах, в общем, при полной амуниции. Их много. Наверное, целой бригадой выкатили ко всем нам. Как же не закатить? Праздник, как никак?! Они не стали снимать свои шлемы. Оно и понятно. Здесь много людей. А их раздражают наши запахи. Взгляд сам собой останавливается на огромной фигуре с желтыми нашивками и звездой на груди. Адмирал. Понимаю, что он смотрит именно на меня. Киваю ему, как дурочка и быстро отворачиваюсь. Ещё чего не хватало зацикливаться на нём и разрыдаться прямо здесь. Залпы бьют до сих пор, и я сбиваюсь со счета сколько именно их прозвучало.

Мы танцуем, смеёмся, разговариваем. А я только притворяюсь счастливой весь вечер, широко улыбаясь окружающим, что даже челюсти сводит. Как же хорошо, что дети зазевали. Они явно утомились и устали.

— Лизи, я скоро вернусь, только детей уложу спать, — говорю подруге, выходя из зала. Та загадочно кивает мне, закрывая лицо бокалом с шампанским.

Зайдя в нашу каюту, дети кинулись в спальню и завизжали от восторга. А я стою прямо в проходе и плачу, закрыв лицо руками. Помимо моих подарков и подарков Лиз, на детских крокатках лежали ещё коробки, обернутые в красивую праздничную упаковку. Кто это устроил? Очень странно! Лиз всё время была рядом со мной и никуда не уходила. Кто это сделал? Ведь доступа в нашу каюту нет больше ни у кого!

— Это Дед Мовос! — закричал Илай, распаковывая свои подарки, что кучкой лежат на его кровати. — Это он! Он был у нас!

— Я же говорил, что он есть! Санты, может, и нет, а вот дедушка точно есть! — довольно произносит Мэтти, разворачивая огромную коробку, что схватил первым делом. Она не моя. И не Лизи. — Мам! Это же наше «Созвездие», посмотри! — говорит он, подбегая ко мне. — Тут даже свет в окошечках горит и видны коридоры, вот! Посмотри! — восторженно и с придыханием шепчет он, уткнувшись личиком прямо в модельку идентичной нашему звездолёту только в разы уменьшенной её копии.

— Я очень рада, мой дорогой Мэтти, но уже довольно поздно и вам обоим пора спать! — взъерошиваю его светлые волосики, помогая стягивать его футболку, надевая пижамку с космонавтами. — И тебе, моё солнышко! — подхожу к Илаю, помогая выставлять подарки на пол у его кровати и переодеваю в пижамные штаны и кофту.

— Я не хочу спать, мам! — недовольно кривит личико мой маленький озорник.

— Тогда я заберу все подарки Дедушки Мороза и попрошу его больше тебе ничего не дарить, потому что ты не слушаешься! — грожу я ему пальчиком.

— Не надо, мамуя! Я узе спью! — просит он, залезая на кровать, накрываясь одеялом и закрывая глазки.

— Хорошо, — улыбаюсь. — Тогда пусть всё остаётся здесь.

— Обесяес? — спрашивает Илай.

— Обещаю, — целую его в щёчку. — Люблю тебя, солнышко! Сладких снов! — поправляю одеялко. — И тебя очень люблю! — подхожу к старшему сыну. — Спи, мой маленький герой!

— Когда я вырасту, я буду Адмиралом! — гордо отзывается тот, ставя модельку «Созвездия» себе на тумбочку вместо ночника.

— Не сомневаюсь! — глажу его по голове. — Но для этого нужно хорошо учиться и много трудиться! — грустно улыбаюсь и целую его.

— Свет! — захожу к себе в комнату и вижу на своей кровати тоже маленькую коробочку. Медленно веду пальчиком по краям новогодней обёрточной бумаги, распаковывая содержимое. Сердце безумно колотится, готовое выпрыгнуть наружу. Внутри емкости лежит ещё одна круглая темно-синяя бархатная коробочка. Дрожащими руками открываю её, а там маленький кулон в форме нашей Земли со старых картинок моей консоли. Вид моей планеты из космоса на витиеватой золотой цепочке. Безумно красиво! О, Боже! Миниатюрная Земля — это какой-то редкий минерал! И какая красивая гравировка с моими инициалами на нижней части украшения, что крепит округлую форму камня снизу. Создаётся ощущение, будто планета вертится вокруг своей оси. Надеваю цепочку себе на шею. В выемке на груди красиво улеглась голубая планета, которая ещё и переливается на свету! Это Лиз? Сомневаюсь! У неё не будет столько денег на покупку этого украшения. Золото нынче — очень дорогое удовольствие во всех галактиках! Это может позволить себе только кто-то очень богатый!