— Энн, я за твоим взносом за аренду за прошлый месяц, — говорит он, не давая мне пройти к своей двери.

— Месяц ещё не прошёл, и у меня же ещё есть время до конца следующей недели, чтобы рассчитаться с вами, мистер Клаус! — возмущаюсь я, стараясь его обойти. — Я обещаю, что отдам вам всё вовремя и без задержек.

Уже представляю, как снова придётся просить у Лиз в долг. Она даст, конечно, без проблем. Но я же не могу вечно жить у неё на иждивении.

— Нет, Энн. Мне нужны сейчас твои двести кредитов! — выдаёт тучный мужчина.

— С каких это пор двести? В прошлом месяце вы и так подняли плату до ста семидесяти! — повышаю голос на него, немного двигая тучное расплывшееся тельце, проходя к двери квартиры.

— Правила аренды жилья с сегодняшнего дня поменялись, — стоит он на своём. — Моя Мэри должна была скинуть сообщение всем жильцам об этом изменении и форму нового договора ещё вчера вечером.

— Не было ничего! И платить больше я вам не стану! Я не буду заполнять новый договор, потому что я не согласна с вашими условиями! Это просто обдиралово! — открываю двери квартиры.

— Или ты сегодня же до восьми вечера перечисляешь мне двести кредитов, — хватает меня за руку и шипит мне в лицо, еле ворочая языком, а я стараюсь дышать через рот, иначе сейчас упаду в обморок, — или в восемь пятнадцать тебя уже здесь не будет! Полиция позаботится о том, чтобы ты покинула помещение и не задерживалась здесь. Учитывая, что ты недурна и ещё молода, тебя быстро распределят на безвольные хлеба на одну из дрейфующих станций. Хотя, возможно, ты до туда и не долетишь. Здесь тоже нужны девки в публичных домах. А твоих мальчишек отдадут в детский дом. Ты же понимаешь, что навряд ли их потом увидишь, даже если всё ещё будешь жива?

— Мистер Клаус, — отвечаю ему, поджав губы. Много эпитетов сейчас вертится в моей голове, такие как: «ты просто жадная жирная скотина», «сраный обрюзгший козёл» и тому подобное. — До встречи в восемь вечера! — хлопаю перед его мордой дверью. — Ур-род!

— Мама! Мамочка! Ты писла! — подбегает ко мне Илай, обнимая за ноги, а светлые волнистые волосики на его макушке защекотали моё лицо, когда я нагнулась, чтобы поцеловать его. — Ты вана! Мэт исё не писол со сколы. А Изи сдевава мне какава, — говорит он и снова заходится в кашле. Боже, бедный мой малыш! Мне срочно нужны дорогостоящие лекарства, иначе я никогда не вылечу сына, и ещё двести кредитов за жильё. Кошмар! Обнимаю Илая, и сердце обливается кровью. Я думала, у меня будет дней пять — минимум, чтобы заработать хотя бы на бронхиальные препараты для него. Всё, что у меня было до этого, я потратила на лечение Мэтти. Я бы попросила аванс на работе в счет зарплаты, остальное пришлось бы снова одалживать у Лиз. Но я бы без сомнения в ближайшее время ей всё вернула! Это просто последние несколько месяцев совсем туго стало. Продукты питания в магазинах подорожали, аренда каждый месяц поднимается на несколько десятков процентов, а зарплата на заводе остаётся всё той же. По крайней мере, у меня. Рэнди, несомненно, подняли оклад, он же начальник смены, а у меня куча прогулов. Мой оклад за месяц — сто пятьдесят кредитов. Я всегда работала внеурочно, чтобы получать двести тридцать. А теперь даже не знаю, куда бежать и что делать. Если у меня не будет жилья, детей точно заберут. А я умру без них, не смогу без моих мальчиков!

— Я всё слышала, — говорит мне Лиз, тряхнув своими каштановыми кудрями, когда мы сели на кухне пить чай. Непривычно было видеть её такой хмурой, как сейчас. Обычно она всегда лучезарно улыбалась, осветляя своими ямочками всю комнату. После такого не улыбнуться ей в ответ было невозможно. А сегодня подруга — сама не своя. — Я смогу дать тебе только сто пятьдесят кредитов, больше у меня нет, Энни. Сама этому пердуну Санте с утра отдала двести.

— Спасибо тебе Лизи! — всплакнула я, обнимая свою спасительницу. Я попробую сходить в банк, взять ссуду.

— Тебе никто не даст! — говорит подруга. — У тебя теперь статус безработной, навряд ли они не пробьют эту информацию в системе, а им нужны платежеспособные клиенты. Если и дадут, то под бешеный процент. Ты не расплатишься с ними никогда, даже натурой. И тогда у тебя в любом случае заберут жильё и детей.

— И что же мне делать? — тяжело вздыхаю.

— Если ничего не выгорит с собеседованием, кредит возьму я. Не переживай так! Справимся, Энни! — ободряюще встряхивает меня за плечи Лизи.

— И что я такого сделала, что Бог дал мне детей и тебя? Спасибо! Спасибо, дорогая! — хватаю подругу за плечи и целуя её в обе щеки. — Ты самая лучшая! Наш ангел-хранитель!

— Я в курсе, — машет она мне рукой, вытирая щёку тыльной стороной ладони, по которой скатилась слезинка.

Мы с ней познакомились, как только я сюда въехала вместе со своим мужем. И сразу же сдружились. Элиза — самый светлый и жизнерадостный человечек, жаль только, что такой умнице и красавице не везет на любовном фронте. Хоть она и говорит, что это не главное, что карьера для неё превыше всего, но я-то знаю, что ей тоже хочется любви и ласки. Любой женщине этого хочется, даже той, которая никогда не признается в этом даже сама себе. И ещё она думает, что это всё из-за чуть лишнего веса. Да, Лизи — не худосочное бревно, зато у неё есть отпадная грудь пятого размера, а такое мужикам просто не может не нравится! И она очень милая и красивая! А её волосы — просто огонь в прямом смысле! От светло рыжих завитков до темно-каштановых прядей. Они словно облачко пушистой шапкой покрывают её голову. Зря она такого недостойного мнения о себе. Она лучшая! И как сестра мне, честное слово! Настолько она оказалась родным и близким мне человеком, что даже не представляю, чтобы я делала без неё. Дети к ней сразу же привыкли, как только я их забрала к себе после пожара в доме брата. Лиз в них души не чает, всё время балует и заваливает подарками, чему эти интриганы безмерно рады.

— Что же делать? — мечусь по комнате взад-перёд, меряя её шагами, раздумывая над своей дальнейшей судьбой. Уже семь часов вечера! У меня нет ни единого кредита в кармане, хотя вру, есть ещё пятнадцать. Лиз не отвечает на звонки и до конца дня она мне так ничего и не сообщила. Если с ней что-то случилось, я себе этого никогда не прощу! Это из-за меня она могла задержаться в банке, а местные отморозки могли отследить её и заставить перевести им все кредиты, что ей там выдали. И выдали ли вообще? Ей вполне могли отказать в займе. А если её убили? Ведь даже полицию не вызвать, потому что меня тоже с удовольствием уведут под обе рученьки и заберут детей. Боже, дай мне сил! Единственное решение в данной ситуации — собрать вещи! И это нужно сделать в любом случае! А потом буду действовать по обстоятельствам. Я не сдамся! Скорее всего этот старый хрыч явно будет караулить у моих дверей сразу вместе со стражами порядка. Подхожу к окну, смотрю на пожарную лестницу. Надо валить часа через пол, не позже. У нас слишком мало времени! И почему я не подумала об этом раньше? Всегда стараюсь быть оптимисткой и надеяться на лучшее, а это каждый раз выходит мне боком. Дура! — Дети, собирайтесь! Мы переезжаем!

— Хорошо, мам! А куда? — спрашивает Мэтти, подойдя ко мне.

— Милый, прошу тебя, не задавай вопросов, пожалуйста. Я потом тебе всё объясню. Хорошо? Бери свой рюкзак и собери туда только всё необходимое, — держу старшего сына за маленькие плечики и улыбаюсь ему, а у самой мороз по коже от страха. Беру большой рюкзак и из комода кладу в него вещи Илая и свои. — И оденься потеплее, солнышко!

Мой Мэтти — мой маленький герой, без слов всё понимает, кивает и бежит в детскую собираться.

— Иль, сынок, беги за Мэтом в комнату одеваться. У нас мало времени, — кричу ему.

— Хаясо, мам! — отзывается тот. А я улыбаюсь. Мои милые, любимые сыночки! Костьми лягу, но сделаю всё, чтобы мы были вместе и никогда не разлучались, и чтобы у нас всё было замечательно!

«Стук! Стук! Стук!» — в двери.

Чёрт! Они рано! Мечусь по комнате, как в одно место ужаленная, и не знаю, что мне делать.