Чемпиону было позволено пользоваться записывающим кристаллом, хотя его хранение в частных руках считалось незаконным. Этот редкий предмет могли позволить себе немногие, и только по разрешению властей. Добромир часто пересматривал и анализировал записи гонок, в которых участвовал, понимая, что в пылу соревнования многое ускользало от его внимания.

В данный момент кристалл с записью эстафеты сводил его с ума. Добромир тёр лицо, хмурил лоб, дёргал себя за волосы. Ему хотелось выудить из глубин подсознания имя гонщицы.

— Просто дай мозгу команду вспомнить, — учил Бажен сына. Он сам применял эту методику для извлечения знаний из архивов памяти.

Целую неделю Добромир давал команду, отключал мысли, погружался во внутреннее пространство, рассматривал пустоту, но каждый раз перед ним, словно вырастала глухая стена. Чемпион злился, упрямился, продолжал искать ответ, и в один прекрасный момент сдался. Пустота молчала, он ничего не вспомнил и решил сделать перерыв.

Лучше всего от бесплодных дум отвлекало какое-нибудь дело, а дел у чемпиона было непочатый край. Из Светозара Добромир на Громе улетел в Овечечку, где полным ходом шло строительство усадьбы. Руководил постройкой дома профессиональный мастер, но чемпион считал своим долгом вникать во все детали. В усадьбе с утра до вечера кипела работа, хандрить было некогда. Тем не менее, чемпиона постоянно охватывало гнетущее чувство, и терзал вопрос — почему же он так и не узнал девушку. Особенно остро он чувствовал это в небе, где проводил ежедневные тренировки с Громом, как будто в реальности не хватало одной детали, не получалось вытащить неведомую занозу, впившуюся в мозг.

Восстановление усадьбы шло полным ходом. Добромир решил расширить свой гостевой домик. Освободив помещение, он переехал в соседний домишко, пустовавший всё это время. Ночь выдалась тёмная, облака с вечера закрыли небосвод. Чемпион вертелся на кровати, пытаясь приноровиться к ней, жалея о том, что пришлось расстаться со своей удобной лежанкой. Пару ночей потерплю, решил он. Ближе к полуночи сон всё-таки сморил чемпиона. В предрассветных сумерках Добромир вдруг резко проснулся и безумным взглядом уставился в потолок.

Сердце долбило как после вертикального спуска с огромной высоты. Чемпион сел, поднял подушку, приложил к лицу и вдохнул запах. Недостающий элемент занял своё место.

Соня! Это была Соня!

Невозможно её забыть, а он забыл. Её забыли все! Невероятно! Невозможно! Немыслимо! Почему такое случилось? Добромир прокручивал прошедшие события и так и эдак, пытался найти зацепку и не получал цельной картины. Значит, действительно, произошло что-то неординарное, чувства не обманули. Горизонт его знаний, кажется, требовал расширения, как говаривал Бажен. Стена в его видениях не случайно не давала ему шагнуть дальше.

Голова пошла кругом от воспоминаний. Перед стартом четвертого этапа Добромир стоял неподалёку от Сони, он вспомнил, она ещё улыбнулась ему. И в дворцовом зале на награждении присутствовала. Почему же тогда Эрвин открыл бал с Асанной. Почему не с Соней? Они поссорились? Добромир потёр виски. Хотелось немедленно увидеться с Эрвином, Мечиславом, Асанной, да хоть с кем-нибудь, кто мог знать о Соне.

Что с ней случилось? Где она сейчас?

Если она каким-то образом связана с дверниками, надо действовать очень осторожно.

***

Уже пять часов Добромир летел в сторону Башни Ветров. После спешного завтрака, он оседлал Грома и направился в гости к Мечиславу, предполагая, что команда Межгорья надолго обосновалась там.

Для тренировок окрестности башни подходили как нельзя лучше. Своего полигона у команды не было, как не было загона для драконов, да и собственной базы. С разрешения хозяина, наверняка, вся честная компания поселилась в Башне Ветров. Мечислав Княжич так открыто и рьяно опекал Эрвина, что чемпион чувствовал неловкость, когда эти двое попадали в поле его видимости.

Добромир увидел на горизонте двух драконов, летящих навстречу. Траектория их пути совпадала, что случалось нечасто на трассе, далёкой от больших городов. Каково же было удивление Добромира, когда в наездниках он узнал Эрвина и Асанну, восседавших на новых драконах. Сблизившись, всадники указали руками вниз. Все дружно приземлились на каменное нагорье между живописных валунов.

Асанна выглядела счастливой, Эрвин был то ли скован, то ли озабочен. Внимательный взгляд Добромира скользнул по лицам гонщиков. Неужели Эрвин и Асанна стали парой?

— Вот так встреча, а мы к тебе направлялись, — Эрвин пожал протянутую руку. Асанна кивнула. Когда она смотрела на Вышнева, во взгляде была неприкрытая радость. Это взволновало Добромира. Произошла рокировка, и появилась новая комбинация?

— Повезло, что не разминулись.

О том, что чемпион летел к ним в гости, он умолчал, тем более его никто не спрашивал.

— Есть разговор, — поспешность Эрвина показалась подозрительной, — у меня просьба. Продай мне Лару.

Что ж так долго ты собирался, парень, захотелось ответить Вышневу. Я уж заждался.

Всё утро Добромир придумывал причину нагрянуть без приглашения в Башню Ветров, чтобы его появление было воспринято однозначно. Он решил предложить Эрвину выкупить драконицу Лару. В данный момент намерения гонщиков удивительным образом совпали, но на самом деле у Добромира была другая цель.

— Хочешь, чтобы в команде Межгорья был полный комплект?

— Не совсем полный, — Эрвин пожал плечами, — у нас нет четвертого гонщика.

У чемпиона перехватило дыхание.

— Вас было четверо на эстафете, кто ушёл?

Раздосадованное выражение на лице Эрвина, взгляд в сторону Асанны. Что вообще происходит?

— Э-э, — Эрвин скорчил кислую рожу, — Ася, кто ушёл?

— М-м, — Асанна морщила лоб, — девушка.

— Ты же не брата так называешь? — пошутил Добромир.

Асанна скривилась.

— Ещё чего, Ларри — герой, не вздумай его так называть.

— А девушка в другую команду перешла?

— Мы не знаем.

— А как её звали? — у Добромир закололо сердце от того, как растерянно переглядывались двое наездников, — где она живёт? Как её найти?

Эрвин и Асанна ничего не могли сказать в ответ. Стёртая информация не извлекалась, не пропускала в умы двух неофитов ни одного сигнала.

Добромир знал, что отражаясь в сознании конкретного человека, информация переставала быть объективной, она преобразовывалась в зависимости от мнения, суждения, опыта, знаний субъекта. Но чтобы информация о Соне полностью исчезла у тех, кто был с ней близок, такого Добромир не ожидал. Подоплёкой всему, видимо, стало серьезное происшествие. Информация могла быть преднамеренно или непреднамеренно искажена. Здесь искажение — потеря памяти, скорее всего, произошло в результате воздействия помех. Каких? Категориями анализа Добромир оперировать умел, поэтому в данный момент пришёл к выводу, на пространство воздействовали, кто-то устроил невиданный аттракцион с «заморозкой», и Соню выключили из мира.

— Знаете, где она?

— Ты влюбился что ли, Добромирчик? — бесцеремонно спросила Асанна, панибратски хлопнув его по плечу.

— Ушла и ушла, сам ищи, — поморщился Эрвин. — Так что, продашь Лару?

Добромир не верил своим ушам. Разве может Эрвин так говорить о Соне?

— Триста монет и можешь забирать.

Эрвин присвистнул.

— Ты не продешевил?

В мыслях Добромир распрощался с Ларой ещё в тот момент, когда драконица поднялась в небо с Эрвином на спине. Это произошло, когда Добромир на буксире притащил упирающуюся Лару в Овечечку.

Добромир не знал, что Иолана Радич истязала молодую драконицу, надев на неё ошейник с шипами. Чемпион не догадался, почему Лара сходит с ума, а Эрвин понял. Он снял ошейник с Лары, и стал её всадником. Теперь никакие обстоятельства и препятствия не смогли бы помешать её намерению служить Вышневу. Чемпион знал, какой огромной магнетической энергией обладали драконы. Их выбор был определяющим, когда они связывали судьбу со своим избранником.