Его сестра выбрала столик прямо напротив бара и устроилась поудобнее. Не глядя на него, она сказала:

— Бокал пива, пожалуйста.

Он нахмурился.

— Уже поздно, Мэйв. Паб закрыт.

— Ну, раз я не намерена за него платить, то и у тебя не будет никаких проблем, не так ли? — она бросила на него высокомерный взгляд и махнула рукой в сторону бара. — Уверена, что Эш тоже не отказалась бы от чего-нибудь. Это была довольно тяжелая ночь.

Драм выругался, за что его мать отхлестала бы, и с усилием поднял прилавок. Он схватил три бокала и начал наливать пиво. Пока в первом бокале оседала пенка, он опрокинул стопку Jameson. Он чертовски это заслужил.

Драм чувствовал, как горгулья наблюдает за ним, и от этого его волосы встали дыбом, заставляя быть начеку. Его реакция на нее была почти такой же. Он чертовски ощущал ее присутствие, ее внимание. Точно знал, где она стоит, когда сидит, как ее пальцы беспокойно постукивают по поцарапанной столешнице.

Должно быть это был страх, настороженность, свойственная любому живому существу, оказавшемуся в присутствии хищника. Потому что она была им. С мускулами, клыками и когтями, это существо было создано для охоты и убийства.

Конечно, посмотрев на нее, ему было трудно вспомнить об этом.

Изменение ее внешности чуть не свалила его с ног, а то, что это произошло на его глазах, почти заставило его упасть в обморок, как какую-нибудь женщину викторианской эпохи.

В один момент перед ним стоял монстр, а в другой — видение из фантазии любого человека. Он не был уверен, что его голова перестала кружиться, и после одной рюмки не мог винить в этом виски.

Драм не успел смириться с тем, что перед ними ходит и разговаривает чудовище, как тут же столкнулся со сном. У него на мгновение возникла паника, что она выбрала себе внешность покопавшись в его голове, но это было невозможно. Ведь так?

Она выглядела великолепно. Он был достаточно мужественным, чтобы признать это, и достаточно напуганным, чтобы проклясть эту истину.

Во-первых, она была высокой и худой, как модель на подиуме. Для мужчины ростом выше шести футов, всю жизнь прожившего в окружении миниатюрных женщин, важность этого факта трудно переоценить.

Мысль о том, что можно смотреть на женщину, целовать ее, не испытывая при этом боли в шее или спине, была более чем привлекательной. К тому же она не была миниатюрной. Если кто и заслуживал звания амазонки, так это она. Она выглядела сильной, ее торс и ноги были полны мышц, тех, которые появляются в результате работы, а не тренировок.

Ее тело с полными грудями и округлыми бедрами изгибалось так, что у мужчины чесались руки. Мысль о том, как она может использовать эту силу в постели, как обнимает бедра и приподнимает их, заставила его пробормотать еще одно проклятие себе под нос.

То, что он не сводил глаз с ее лица, не помогало. Красоту он мог бы проигнорировать, сочтя ее за обычный обман, но лицо оказалось интересным. Даже ее человеческое лицо казалось высеченным из камня, но не потому, что оно было твердым, а потому, что линии выглядели четкими.

У нее было высокие скулы и экзотические глаза, но ее кожа приобрела цвет насыщенных сливок и выглядела мягкой. Россыпь веснушек могла бы быть посыпкой мускатного ореха на узкой переносице.

Он изо всех сил старался не обращать внимания на ее губы, розовые и полные, напоминающие лук Купидона. Уместная аналогия, признал он, учитывая, как они напрягались каждый раз, когда она смотрела на него, словно готовые выпустить стрелу в него. Драм проигнорировал это или попытался проигнорировать, когда наполнил бокалы и понес их к столу.

Мэйв даже не обратила на него внимания, занятая тем, что снимала куртку и вешала ее на спинку стула.

— Ты сказала, что придумала это пальто. Не могла бы ты сделать тоже самое для меня?

Эш сначала удивилась, а затем смутилась.

— Нет.

— Значит, это не магия?

Она была в замешательстве.

— Не в том смысле, в каком ты думаешь. Я ничего не создавала. Это всего лишь часть этого тела.

— Оу. Но ты умеешь колдовать?

Эш покачала головой. Драм поднес свой бокал к губам. Это удержало его от того, чтобы протянуть руку и заправить выбившуюся прядь волос ей за ухо. Ее темные волосы были заплетены в свободную косу, но длинные пряди челки то и дело падали ей на глаза и щекотали щеки. Конечно, если бы он поддался своему порыву, у него возникло ощущение, что она оторвала бы ему руку. Знание этого немного помогало.

— Мой вид почти невосприимчив к магии, — сказала женщина, — и мы не можем ею владеть. Мы оставляем это Академии.

— И отсюда возникает очень важный вопрос, — сказал Драм, пристально глядя на нее. — Что ты такое?

— Драм!

Он проигнорировал возмущенный возглас сестры и не отвел взгляда.

Женщина… существо, напомнил он себе… без труда встретила его взгляд.

— Я уже говорила тебе. Я — Страж.

— Ты так говоришь, как будто это должно что-то значить.

— Это значит больше, чем ты можешь себе представить, человек. — ее глаза сузились. — Это значит, что твой мир все еще существует. Что ты все еще жив. Думаю, я бы назвала это уже «кое-что».

Мэйв закатила глаза.

— Майкл, пей свое пиво. Может быть, если твой рот будет занят, ты не сможешь говорить глупости. — она повернулась к Эш. — Прости наше невежество, но, как говорила Иниго Монтойя, «Ты постоянно произносишь это слово. Я не думаю, что оно означает то, что ты думаешь». В данном случае — Страж.

Драм увидел, как в глазах женщины блеснуло нетерпение, прежде чем она взяла себя в руки. По какой-то причине она отвечала Мэйв. Казалось, он ее только раздражал.

Она обхватила длинными пальцами свой бокал, но пить не стала.

— Мне приходится напоминать себе, что ты не из Академии. Мой разум подсказывает, что я должна была встретиться со своим Хранителем сразу же, как только меня призвали. Что-то здесь не так.

— Может быть, если ты расскажешь нам, в чем дело, мы сможем помочь.

Драм заглушил свое фырканье пивом. Слышать, как его острая на язык младшая сестра говорит так мягко и сострадательно, как мать Тереза, — это было нечто из ряда вон выходящее. Если бы они разговаривали вдвоем, он бы уже истекал кровью. Но с этим монстром она была такой милой и легкой.

— Я — Страж, — повторила Эш. — Мы были созданы основателями Академии для борьбы с Семью Демонами Тьмы. Мы мешаем этим мерзостям объединиться и уничтожить этот мир. Так было больше тысячи лет, больше чем вы, люди, знаете.

Глаза Мэйв широко раскрылись, и даже Драм сглотнул чуть громче.

— Сколько вас таких?

— Семеро.

— Вау. Если эти демоны, о которых ты упомянула, действительно могут уничтожить весь мир, то не кажется ли разумным превзойти их большинством?

— Мы начинали всемером, и закончим так же. Никогда не было необходимости в большем количестве. — она нахмурилась. — Хотя я чувствую, что на этот раз все… другое.

Другой. Именно так можно было описать мир Драма в данный момент. Не тот, который он выбрал сам. Но потом он вспомнил о ложке своей матери.

— Хорошо, — сказала Мэйв, вытирая пену со рта. — Я очень хочу спросить тебя, что значит «другой», но думаю, что сначала тебе лучше объяснить, что такое «Академия». Ты уже не раз о ней упоминала.

— Академия создала нас. Когда они призывают нас, мы отвечаем и сражаемся, пока Тьма не отступит. Затем они возвращают нас в сон. Пока мы отдыхаем, они следят за порядком и предупреждают нас, когда возникает новая угроза.

Что-то в ее словах обеспокоило Драма. Нет, не в ее словах. В ее тоне. Он был ровным, плоским. Почти пустым. Она говорила без всяких эмоций, и это его насторожило. Люди не обсуждают свое предназначение в жизни, не проявляя каких-то чувств по этому поводу. Но, с другой стороны, она ведь не была человеком, не так ли? Если ему нужны были доказательства, то тот факт, что она до сих пор не притронулась к пиву, говорил о многом.

Мэйв отпила еще немного пива и отодвинула бокал, опираясь локтями на стол, явно увлеченная рассказом Эш.