- Так-так. Опять я тебя застукал, молодой человек. Заканчивай кататься по перилам, упадешь, не приведи Господь, и что-нибудь себе сломаешь, – Джордж погрозил пальцем. – Смотри, прибью к перилам деревянные шишечки, как обещал, неделю сидеть не сможешь. Коробку с сигарами видел?
- И тебе доброе утро, папа. Не видел я твоих сигар. Извини, я тороплюсь, поздно встал и опаздываю на пробежку!
Кейн трусцой отправился на кухню. Коробку с сигарами, насколько он знал, еще позавчера стянул Джон.
- Привет мама, – Кейн чмокнул мать в щеку.
- Доброе утро, сынок. Садись завтракать, я приготовила пудинг.
- Кто ест пудинг по утрам?? – Кейн в притворном потрясении подкатил глаза.
- Те, кто любят пудинг! – рассмеялась она.
Кейн, питавший определенную слабость ко всякого рода витаминам, залпом выпил стакан апельсинового фрэша.
- Мам, ты же знаешь. Перед тренировкой обжираться нельзя.
- У всех дети как дети, а у меня спортивный маньяк, – пожаловалась Ирэн, обращаясь к холодильнику.
- Да ладно тебе ма, я побежал, пока!
- Не мамкай мне, а возвращайся вовремя! – крикнула в быстро удаляющуюся за дверь спину Ирэн. На сердце у неё было беспокойно.
Когда Кейн вернулся домой, он увидел перед воротами знакомую машину Ларсенов. Он опоздал или гости приехали раньше? Кейн галопом промчался по аллее и, сбавив скорость перед гостиной, услышал конец разговора:
- … Все еще где-то бегает. Вы знаете, он так увлечен спортом! Думаю, в колледже… А! Вот и Кейн, – мама укоряющее улыбнулась «опоздавшему» сыну. – Вам следовало бы поторопиться, мистер.
Юноша рассыпался в извинениях, словно это он ошибся на пол часа, со всеми поздоровался, крепко пожал руку Харту Ларсену, украдкой встретился взглядом с Ребеккой. Девушка сделала большие глаза. Кейн только сейчас обратил внимание, что вся его футболка стала темной, пропитавшись потом.
- Заставляешь себя ждать, молодой человек! – строго сказал папа. – Быстро в душ, воняет от тебя как от НЕГРА…
Кейн еще раз извинился, пригладил волосы и ретировался наверх. Джон первый раз увидел устыдившегося брата и довольно осклабился ему вслед.
Главы семейств быстро нашли общий язык: гольф-клуб, общие знакомые, «Нью-Йорк Рэйнджерс» в нынешнем чемпионате, биржа, налоги, изматывающая погода, дрянное либеральное правительство и старые добрые времена. Мужчины чинно устроились с пивом на веранде, покуривая трубки из коллекции Джорджа («Danhill», два пятнышка слоновой кости). Сигары так и не нашлись.
Джон развлекал Ребекку, а женщины отправились на кухню. Судя по аппетитному запаху, гусь в яблоках, томившийся в духовке, был уже на подходе и мог сегодня составить здоровую конкуренцию грубому мужскому барбекю.
Кейн скачками поднялся по лестнице, за спиной незаметно показал Джону кулак. Наскоро ополоснувшись под душем, юноша закинул мокрую одежду в корзину для грязного белья, стоявшую рядом с раковиной. В трусах и майке он пулей влетел в свою комнату. Следовало переодеться в нечто более подходящее к случаю: Кейн устремился к платяному шкафу, настежь распахнул дверцы и был немедленно завален упавшими с полки обувными коробками.
- Зачем одному человеку столько кроссовок, вы не знаете? – Кейн беспомощно уставился в недра шкафа.
Проведя быструю инспекцию имевшихся в активе вещей, он перерыл, роняя на пол, целую кипу одежды, прежде чем отыскал новую белую рубашку с коротким рукавом, еще в заводской упаковке. Кейн выглянул из окна во двор, оценивая обстановку. Оба семейства уже расположились за столиками на лужайке. Джордж взял на себя роль шеф-повара и, облачившись по этому случаю в специальный МУЖСКОЙ фартук, возле новой кирпичной жаровни колдовал соусами над мясом. Жаровню, целый очаг,
… да в нем быка можно зажарить, подумал Кейн…
сложили совсем недавно. Она сразу стала предметом особой гордости Джорджа, который исповедовал истинно американскую мечту. И, как считал Кейн, от барбекюшницы он получал удовольствия на сумму намного большую, чем затраты на ее возведение.
Похоже, никто не скучал. Кейн вернулся к шкафу. Он раздвинул вереницу плечиков и сорвал парадные черные брюки: тщательно выглаженные, с наведенными мамой стрелками; торопливо запрыгнул в них. Лихорадочный поиск белых носков занял еще какое-то время, наконец, и эта проблема была решена.
Валькирии…
Почему он подумал сейчас о них? В этих новых рубашках огромное количество булавок! Всякий раз, распаковывая новую целлофановую упаковку, Кейн недоумевал, зачем их столько.
Валькирии слетались…
Занятый вытаскиванием булавок из рубашки, юноша размышлял о Ребекке, которую его старший брат, большой любитель женского общества, своими разговорами точно утомил до предела. Или можно сказать по-другому: этот кобель, похоже, пытается подкатывать к любой мало-мальски симпатичной девушке, авось повезет.
Валькирии слетались к жилищу Кейна, и грянул бесшумный гром!
Два микроавтобуса «Mitsybishi» свернули на Коссут-лейн. Одинаковые машины, красные, как артериальная кровь, остановились точно напротив кованых ворот дома № 15. Водители не глушили моторы. Любопытная миссис Хэнсон, чутко реагировавшая на любой шум, выглянула из-за кухонной занавески. Несколько секунд ничего не происходило.
Неслышимая буря гремела не смолкая. Кейн, оторвавшись от булавок, склонил голову набок, словно действительно что-то услышал.
Раздвинувшись вбок, двери автомобилей настежь распахнулись. Отработанно, быстро, но без лишней суеты, из них гурьбой высыпали мужчины, одетые в камуфляжную форму, какую можно купить в любом охотничьем магазине. Такие же одинаковые, как их транспорт, от охотников эти ребята отличались оружием – преимущественно автоматическим, а также черными масками на головах, с прорезями для глаз и рта. Классика, популярная у грабителей банков в любом сезоне.
Бесшумно, равноускоренно и невозмутимо вооруженная группа ворвалась через открытую калитку во двор Мак-Айришей. Рассредоточиваясь на бегу, они надвигались на застывших в ступоре людей, как разрушительная приливная волна, чьё предназначение – уносить в пучину все на своем пути. Кейн уронил рубашку.
Первые же очереди израильских «Узи» превратил тихий дворик в ад! Падая, изрешеченная пулями Ирэн опрокинула круглый стол, ей же накрытый к ланчу. Пластик садовой мебели весело разлетался мириадам осколков. Одновременно с этим Джорджа, который даже не успел обернуться, отбросило прямо в его любимую кирпичную жаровню для барбекю. Раненый, он ворочался в разбросанных углях, крича от боли. Походя, его небрежно добили одиночным в голову. Отец Ребекки остался сидеть в плетеном кресле, замерев, как живой. Тело Коры Ларсен упало прямо в клумбу, подмяв маргаритки и настурции. Ребекка, Бек, как называла ее вся школа, беззвучно осела рядом, обезображенная до неузнаваемости дюжиной пулевых ранений.
У Джона реакция оказалась отличной. Не скованный условностями парень сразу же бросился наутек. Далеко убежать он, естественно, не успел. Короткая очередь навскидку толкнула его в спину. Джо по инерции сделал еще несколько шагов и, поджав под себя руки, рухнул. Повалившись набок, он зарылся плечом и щекой в так и не скошенную им траву лужайки. Один раз вдохнул ее запах.
Я честно собирался подстричь газон завтра, – затихающим отголоском мелькнула его последняя мысль.
Конвульсии.
Уже мертвый, Джон завалился на спину, голубые глаза с бессмысленным стеклянным вниманием уставились в голубое небо.
Его убийца пробежал мимо, на ходу сноровисто перезаряжая оружие. Запасные обоймы у него были скреплены скотчем попарно, как у воевавших во Вьетнаме коммандос. Когда-то молодой Ла Гуэрто, так звали этого человека, действительно сражался с Вьетконгом. И даже был награжден медалями. Но это было давно, в прошлой жизни.
Ла Гуэрто, как и других бывших солдат американской армии, наделенных нужным психотипом и вооруженных необходимыми навыками, аналитик Синдиката собирал три года. Рейнджеры, морпехи, бойцы спецподразделений, все они были профессионалами до мозга костей и так и не привыкли к мирной жизни на гражданке. Не хотели привыкать. Раньше Ла Гуэрто, как и многие другие ребята из его нового подразделения, был героем своей страны. А потом ему подробно объяснили, все эти хиппи в круглых очках и подпевающие им политиканы, что он и его погибшие в джунглях друзья – жертвы чужой ошибки, псы войны, подонки, кто угодно, но не герои Америки. Он чувствовал себя лишними. На армейскую пенсию особо не разгуляешься, а найти постоянную работу Ла Гуэрто за тридцать лет так и не смог. Все изменилось, когда с ним связался посредник. Отставным воякам предложили настолько ОГРОМНЫЕ деньги, что ради них можно было убивать даже женщин и детей. Тем более, что Ла Гуэрто это приходилось делать и раньше. Бывший коммандос искоса глянул на убитого им парня. Он сам был таким же, молодым и симпатичным, когда его отправили воевать с коммунистами. Правда, там была война, а здесь он своими руками вершит чужую месть. Да не вопрос, ничего противоестественного, а уж тем более нового. Главное – результат.
