Он пошарил рукой под креслом, на котором сидел, и извлек мятую пачку сигарет. Взглядом спросил разрешения закурить. Кейн кивнул, ногой подвинул к нему переполненную пепельницу. То, что она стоит под диваном, на котором юноша развалился в позе сибаритствующего восточного владыки, Кейн догадался давно – по запаху.
- И что же такое ваша технократия?
- Машины освободили людей. – Гаррет щелкнул зажигалкой и с видимым удовольствием сделал несколько глубоких затяжек. Комнату окутали клубы дыма. – Автоматизация постепенно и плавно заменила человеческий труд. Сначала исчезли лифтеры, потом полностью автоматизировали заводы автомобилей, и пошло-поехало. С ростом технологий необходимость в человеческой работе всегда понижается. И это создает serius противоречие в денежной системе, основанной на работе людей, потому что людской труд находится в прямом соперничестве с технологическими достижениями. Люди постоянно теряют работу и заменяются машинами. Уже 90 процентов всех рабочих мест заменено машинами. С появлением нанотехнологий даже самые сложные хирургические операции могут быть выполнены без помощи людей. Причем с большим коофицентом успеха.
- Массовая безработица? Это же ужасно!
- Все нормально. – Гаррет затушил сигарету и стыдливо задвинул пепельницу себе под кресло. – Общество открыто к людям. Работают социальные программы. Еда, кров и одежда бесплатно. И кое-что еще. Главный смысл технологий – освобождение людей от рабства. Но вот если ты захочешь свой автомобиль или отпуск на Земле, придется попотеть. Людям всего лишь перестала быть нужна работа, чтобы выжить.
- Прямо-таки золотой век, – искренне порадовался за собеседника Кейн. – Но мы немного отклонились от темы, – он криво усмехнулся, возвращая разговор в интересовавшее его русло. – Ты рассказывал о том, как техники подвинули военных от руля. Ты говорил, 22 век? Что было дальше?
- Примерно тогда был придуман гипердвигатель, важнейшее изобретение человечества со времен создания колеса. Ты бы сильно удивился, если бы узнал, сколько изобретений получили свое название сначала в научной фантастике, а уже потом были сконструированы. Даже в ваше время. Просто поразительно. Либо в будущем ученые следуют шаблонам прошлого, либо писатели предвидят грядущее. Особенно в 20 веке. Эпоха крупных коммерческих нострадамусов. Non importa. Есть теория о развитии… Словом, все технологии появляются тогда, когда они по-настоящему необходимы. Иначе, какой в них смысл? К 23 веку parientes успели и на Марсе обосноваться, и всю Луну исколесить. Многочисленные научные достижения тех лет значительно улучшили уровень благосостояния общества, исчезли бедные страны, впрочем, очень скоро и само понятие «страны» перешло из политической в этнокультурную плоскость. На Земле установилось единое правительство, работающее до сих пор. Социальные достижения и развитие медицины увеличило среднюю продолжительность жизни почти вдвое. Сам понимаешь, появился кризис перенаселения. Ведь естественный регулятор – война – был отключен технократами. Все вроде бы хорошо, но при этом: огромные переполненные мегаполисы, разгул преступности, заполонившие все наркотики, религиозные фанатики и терроризм. И экологию испортить успели. Нарушение озонового слоя вызвало увеличение среднегодичной температуры, полюса подтаяли, и уровень мирового океана слегка поднялся, постепенно затопив целые страны. А сам океан – сплошная помойка. Прибирали после 21 и 22 века долго… До сих пор чистят захоронения токсичных и радиоактивных отходов. Так что моя Земля немного более теплое и грязноватое местечко, чем твоя. А тут появляется прототип гипердвигателя, представляешь? Массовая истерия! Космическая экспансия началась сразу, в Америку из Старого света эмигранты отправлялись спокойнее. Сверх переселения народов продолжалось столетиями. Вначале были найдены и обжиты всего семь землеподобных планет. Теоретики были в глубоком шоке! Все их moosig расчеты о невозможности идентичности или даже подобия атмосферы и экосистем были сожжены в огромных кострах ликующими толпами на площадях мегаполисов.
Кейн не сразу понял, что Гаррет так шутит.
- Найденные планеты были не просто похожи на Землю, а идеально похожи, насколько это возможно. В связи с незначительными отклонениями от нашей нормы появилась новая наука – терраформирование. Небольшой геноцид, который так любят устраивать люди. Изменялись ландшафты и сама природа. Новые планеты, Первые Семь, как их называют сейчас, или Коренная Семерка, получили бесхитростные названия – Земля-2, Сестра, Эдем, Новая, Риск, Гея, Тера. Колонизация новых жизненных пространств и освоение еще не расхищенных полезных ископаемых произошло сравнительно безболезненно. Сложности возникли только на Риске и Земле-2. Особенно не легко переселенцам пришлось на Земле-2, с ее почти мезозойским неприветливым обликом флоры и фауны. На Терре было холодновато. На Гее и Сестре, viceversa, слишком жарко, так что в открытых поселениях живут только на Гее, поближе к полюсам. Меньше чем через одно поколение коренные планеты мирным путем обрели суверенитет, получили официальный статус и независимую от метрополии экономику. Первые Семь полностью самоокупаемые планеты. На Риске и Терре добывают металлы, Гея, почти полностью покрытая водой, специализируется на натуральных морепродуктах. Новая стала сельскохозяйственной планетой, сплошные фермы и поля, почти нет крупных городов. Эдем – это планета-курорт. Как ясно из говорящего названия, там идеально. Сам бывал. Земля-2, разобравшись со своими громадными зверюгами, превратилась в высокотехнологичную индустриальную державу. Вроде вашей Японии. Где причина, а где следствие не понятно, но Земля-2 практически полностью заселена этническими китайцами. Только Сестра ничем конкретным не отличается – всего понемногу, кроме туризма, его там нет. Находясь слишком близко к своей звезде, Сестра до сих пор мало населена, никто не хочет жить в подземных городах.
- Занятно…
- Еще бы. Тогда, в первую экспансию, людям через край хватало новых горизонтов, излишки населения были пристроены к делу и возникли опять lagbara позже. Первые Семь – это костяк человечества, его хребет. Между ними и остальными обжитыми senare мирами лежит целое столетие, весь 25 век. В течение него человечество прибрало к рукам всего одну планетку земного типа, Новую Австралию. Из всех миров туда ссылали преступников на каторжные работы. Пожизненно. В мое время, спустя пол тысячелетия, это вполне респектабельное и добропорядочное местечко. Самостоятельное государство, созданное потомками ссыльных.
- История, как со старой Австралией.
- Вот именно! Все идет по спирали, слыхал? В мою эпоху колонизированные людьми планеты объединены в Союз Миров. Их восемнадцать, все они кислородные, типа Земля. Не кислородные планеты не имеют статуса автономий и являются колониями тех или иных миров. Колоний, в том числе орбитальных станций и обжитых астероидов, более двухсот. Правление Союза Миров осуществляется двухпалатным парламентом, в котором любая, даже самая захолустная колония имеет своего выборного представителя. Старая, проверенная схема. Старуха Земля, конечно, стала Центром нашего Союза. Мы передвигаемся между солнечными системами гиперпрыжками. Это создание шлюза между различными точками в пространстве. Перелет, гипотетически, может быть совершен куда угодно, он быстр и надежен. Надо только набрать подсветовую скорость и знать координаты прыжка. Если, cinnte, не хочешь врезаться в планету. Корабли прыгают на антиматерии, ее вырабатывает кольцевой андронный коллайдер. Первый прототип коллайдера скоро уже построят. Не все космические корабли оснащены своим коллайдером, а значит и гипердвигателем. Только большие: базовый непланетарный транспорт, торговые судна, военные крейсера и другие такие же крупные посудины. Планетарные челноки, универсальные истребители, прогулочные яхты и прочие мелкие самолеты не имеют возможности прыгать между звезд. В дикий космос пилоты не суются, безопасных проверенных координат мало, в полевых условиях рассчитать их почти невозможно, да и делать там нечего. Между колониями царит мир, торговля и туризм. Появился всеобщий искусственный язык, транстелл. Дикая мешанина земных языков, созданный, как мне кажется, по принципу – чтобы никому не было обидно. Этим объясняются некоторые ошибки в моей речи. Но я стараюсь – два года назад ты бы меня просто не понял.
