Продолжая крутиться у плиты, Катя не спешила ко мне оборачиваться. Похоже, она намеренно избегала контакта взглядами. Она ни разу не упомянула прошедшую ночь, но и я не хотел ее тревожить ненужными расспросами. Впрочем, хоть она и делала вид, что все нормально — это как раз меня и беспокоило. Я все-таки чувствую ее эмоции.

— Ты ведь позавтракаешь со мной? Присядь, пожалуйста.

Как же тяжело контролировать собственный голос, который с годами стал жестким. Не хочу, чтобы она принимала это на свой счет.

Положив передо мной тарелку яичницы с беконом, Катя взяла свою порцию и села за стол, но подальше от меня. Воцарилось молчание. Похоже, ей было неловко о произошедшем и сделать вид, что ничего такого не произошло, ей казалось как нельзя лучшим решением.

Не удостоенный даже на мгновение ее взгляда, я решил делать по-своему. Подвинув к ней свою тарелку, я поднялся с места и перенес свой стул поближе к ней.

— Позволь помочь тебе с ночными кошмарами.

— Это бессмысленно, — отвечает совершенно спокойно. Завтрак ее интересовал куда больше, чем я или ночное происшествие, причиной которого являюсь несомненно я. И лечить, видимо, последствия тоже мне. — Кошмары давно, да и появляются не чаще, чем у пятилетнего ребенка.

— И все же. Говорят, если рассказать все, что приснилось, кошмар отступает.

— А кто говорит-то? И как, помогло ему?

Ее смешок хоть что-то да значит. На вид, так ей действительно все равно на эти кошмары. Есть и есть. Но если бы не ее эмоции, стал бы я так дергаться? Ведь ее состояние, как я уже не раз заметил, агрессивно переходит на меня. Последствия истинной связи болезненные. Интересно, есть ли приобретенные положительные возможности, у нее в данном случае?

Я жадно оглядел ту, которая молча дала мне эту возможность. Она знала, что я смотрю на нее неотрывно, и явно понимала, что я так просто не отстану.

— Думаете, я, за почти два года никому не рассказа про сон? Ха! Извините, конечно, но говорю то, что думаю, и думаю, вы меня за это не уволите, с учетом моего долга и испорченных полов. У вас есть вечность на эксплуатацию меня. А нет, постойте! Я, в отличие от вас вечность не проживу.

— Да и я вечность не проживу, а полы это не критично. Исправить можно.

— Чего орали на меня тогда? — едва ли не выронив вилку, Катя разинула рот. Вот уж не подумал, что полы ее волнуют больше, чем сон.

— Я не орал, просто немного повысил голос.

— Немного? Ну ладно. Будем считать, что я немного испортила полы и совсем немного должна вам денег.

— Полтора года в качестве моего помощника и аванс и пол будут выплачены. Без зарплаты не оставлю, просто около семидесяти процентов буду удерживать, а остальное будешь получать. Скорее всего, тебе придется переехать ко мне, так что за жилье своей подруги тебе не придется платить.

— Да я и так не платила. А напомните, пожалуйста, еще разок, что делают ваши помощники? А то в договоре было одно, а я в итоге полы мою, да есть готовлю.

— Сама бы ты что хотела?

— Я? Ну для начала понять, как вы собирались мне помочь.

— Чтобы я мог тебе помочь, мне сперва надо узнать, что именно вызывает кошмары, — голос мой звучал спокойно и уверенно и Катя, наконец, взглянула на меня. — Я готов выслушать тебя и узнать все подробности. Что ты чувствуешь и видишь во время сновидений? Есть ли какие-то специфические образы или ситуации, которые повторяются? Это поможет мне провести анализ и найти наиболее эффективный путь к решению твоей проблемы.

— Ого.

— Что?

— А вы не психолог случайно?

— Нет, не психолог, — ответил с легкой улыбкой, — но у меня есть опыт в управлении и развитии персонала. Иногда бывает трудно разобраться в сложных ситуациях на работе, особенно если это касается отношений в коллективе или личной эффективности.

Она задумалась на мгновение, посмотрела на меня своими усталыми глазами, исполненными страха и надежды. Потом, уже немного собравшись, начала описывать свои кошмары, как будто бы немного утаивая некоторые эпизоды своего прошлого и с чего все началось.

Я внимательно слушал, стараясь разобраться в ее эмоциональном состоянии. Это был важный момент, чтобы понять основную причину и построить эффективную стратегию ее реабилитации.

Когда она закончила рассказывать, я понял две вещи.

Во-первых, есть предпосылки для того, чтобы разобраться со сложной проблемой, и на основе ее рассказа и моего опыта, я мог бы найти несколько подходов, которые помогут ей преодолеть страхи и избавиться от кошмаров.

Во-вторых, я понял, что причина кошмара не только я или же кто угодно, но только не я.

Одно я так и не смог понять. Считает ли она ночные кошмары реальным произошедшем в ее жизни, или же нет. Но спросить не решался.

— Уверен, что у нас есть все необходимые инструменты для решения этой проблемы, — сказал я, хотя и искренность в моих словах и животрепещущие сомнения все еще смутно боролись внутри меня. — Но это будет требовать времени, терпения и работы с обеих стороны. Ты готова к этому?

Она кивнула, показывая свое решение и готовность принять мое предложение. На мгновение проблеск доверия отразился в ее глазах, и я знал, что я должен оправдать ее ожидания. Мы были на одной стороне, и я проклинал свои личные сомнения, сосредотачиваясь на том, что обязан помочь истинной.

На самом деле не было у меня никакой волшебной таблетки. Не было никаких психологических приемов. Есть я и моя истинная. И все, что я могу сделать — это окружить ее заботой и безопасностью.

Тогда и эти сны прекратят ее донимать. Вопрос лишь в том, как не показаться чрезмерно настойчивым, чтобы не перегнуть, как в прошлый раз.

Впрочем, она уже рядом со мной. Напридумывала бог весть что и предложила себя мне. Осталось решить проблемы с её доверием и моим самоконтролем. А то я как-то быстро привык, что в моем доме поселилась девушка. Непривычно лишь то, что спит она не в моей постели.

Несмотря на нестабильную погоду за окном, в доме царила непринужденная атмосфера. И это после испорченных полов!

Все оказалось не таким ужасным, как я себе представляла. Александр вел себя сдержанно, я бы даже отметила добродушно. Забыв про испорченный пол, он начал просвещать меня в тонкости некоторых проектов и говорил о них так живо и одухотворенно, что я невольно осознала, как хочу быть втянутой в этот рабочий офисный процесс.

В его глазах светилась уверенность и мудрость, накопленная за долгие годы, и это наполняло комнату особой энергетикой, а меня интересом к этому оборотню.

Изначально я была удивлена, ведь он с порога излучает как минимум тревогу и страх. Но, видимо, всё познается в сравнении. А сравнить его было с кем.

Оборотни, обладая острым чутьем и интуицией, принимали решения, которые часто оказывались невероятно точными и успешными. Это было тайным оружием в бизнесе. Александр чётко понимал тенденции рынка и умел находить нестандартные подходы в самых сложных ситуациях.

В разгар нашей беседы началась гроза — молнии разрывали небо, а гром звучал оглушительно. Однако ни я, ни Александр не обратили на это особого внимания. Мы были полностью погружены в общение, которое после очередного кошмара пошло мне на пользу.

К глубокому вечеру неожиданно посыпался град. Этот погодный поворот подчеркнул аномальность текущего дня, но и не испортил мне настроения. Только на этом наше общение завершилось, и я, уверенная в завтрашнем дне, решила, что пора без страха отправиться спать.

Пока Александр заканчивал в кабинете рабочие дела, я упорно и старательно застилала ко сну его кровать. После нашего приятного общения домашние дела перестали мне казаться какими-то несправедливыми по отношению ко мне. Да, это не то, что я хотела от работы, но это лучше, чем спать с кем-то за деньги. Но какая-то странная нотка разочарования все же прослеживалась, когда в моей голове ненароком пробегали мысли, что не мне спать на этих прекрасных простынях.