Неожиданно зазвонил колокол объявляющий общий сбор, который отвлек Лауру. Она нерешительно отложила вилку в сторону. Останься она одна в столовой, то ее легче было бы заметить работникам и оказать ненужную медицинскую помощь.

- Значит, за ужином, - выдохнув, сказала медичка, вставая из-за стола и направляясь в сторону двери. Она шла медленно, чтобы ни один проходивший человек не сбил ее с ног. Это морально изнуряло ее.

На улице им приказали выстроиться в шеренгу. Боясь обо что-нибудь запнуться, она очень медленно двигалась, так что какой-то унтер-офицер прикрикнул на нее. От такого обращения она еле сдержала слезы, пытаясь найти себе место. Ей кто-то помог, взяв за руку и поставив рядом с собой.

- Какой-то полковник пожаловал, - шепнули ей на ухо.

- А чего хочет-то? – выдавила она из себя, пытаясь не зареветь.

- Да непонятно пока, его никто не знает, - ответил Лауре голос слева.

Последовала команда смирно, затем вольно. Если взглянуть со стороны, то в этом не было никакого проку, заставлять калек становиться ровно, но унтер-офицер явно был помешан на дисциплине. Наконец, раздался незнакомый голос, по всей видимости говорил тот самый полковник:

- Братья по оружию! Товарищи солдаты! – говорил он бодро и громко, обращаясь ко всем вместе, и к каждому по отдельности, - Вам выпала великая честь вернуться на службу к кайзеру!

- Это что это такое он нам предлагает? Без ног и рук в окопы лезть? Нет уж, увольте, - раздался шепот слева, - Я свое отслужил, теперь домой.

- Я не могу говорить многого, но знайте, наши славные ученые смогли разработать новые виды протезов – автомеханические – они позволят им стать частью вашего тела.

- Это что, шутка? – послышалось справа, но человек почти сразу заткнулся, на него зашикали остальные.

- Все у кого нет руки, ноги или иной части тела получат возможность вновь ходить без костылей, пожимать своим боевым товарищам руки и видеть.

«Видеть?» - яркой вспышкой пронеслось в голове Лауры последнее слово, - «Он сказал видеть?»

- Вы не ослышались! Вы снова сможете двумя руками держать винтовку, бегать и видеть врага, если, конечно, вы согласитесь на подобную операцию, - полковник выдержал театральную паузу, - Взамен этого, вы продолжите службу в войсках, и мы вместе сможем привести наш народ к величию!

- Видеть… - тихо прошептала девушка, не веря своим ушам, - Все, что угодно, отправьте служить в любой лазарет, хоть у черта на рогах, только дайте мне снова видеть…

Будто утопающий, цепляющийся за любую травинку, она ухватилась за это слово – видеть. Мысли о смерти, преследовавшие ее последние две недели в миг улетучились, а в юном девичьем сердце зажглась надежда.

- Кто готов вновь вернуться к исполнению своего долга – шаг вперед!

Слева и справа послышались шаги, она и сама не веря до сих пор в силу случая, вышла вперед и громко и отрывисто выкрикнула:

- Я!

Их везли куда-то далеко, вглубь страны, подальше от фронта. Лаура расположилась в кузове одного из грузовиков, следовавших в колонне. Она ссутулившись сидела на деревянной скрипучей скамье. Автомашина была забита до отказа – слишком много было желающие получить обещанные им механизированные протезы. Их цена не казалась им такой высокой – продолжить делать то же самое, что они делали на протяжении последний трех лет, а взамен получить возможность нормально существовать после войны. Однако, были и те, кто отказался – их было меньшинство.

На небольших остановках они выходили курить, легкие Лауры уже зажили и она наслаждалась каждым моментом. Их сносно кормили, на станциях, где они вставали – к ним обязательно подходили доктора, проверяли здоровье и самочувствие. Нескольких человек сняли – у них была лихорадка. Под недовольные возгласы толпы солдат их отправили в лазарет, их шанс был упущен.

Она сама не заметила, как ее настроение улучшилось, Лаура начала разговаривать с товарищами, делиться забавными историями, смеяться. Разве что в скат было не поиграть, но это не сильно ее печалило. Она была в предвкушении операции и все ее мысли были заняты только этим: «Будет больно – буду терпеть. Будут хлороформировать – соглашусь. Делайте, что угодно, лишь дайте мне вновь возможность видеть».

Прошло уже две недели после их прибытия в госпиталь. Ее товарищи описывали его как какой-то огромный особняк посреди леса: высокие и широкие окна, колонны на входе, чугунные лестницы и деревянные полы, укрытые дорожками. Их разместили в одной из множества палат – переделанной жилой комнате, которую уставили койками. Им не разрешалось выходить за пределы дома, лишь выходить на балкон. С него, как говорили товарищи, открывался вид на лес, петляющую между деревьев дорогу и где-то вдалеке виднелась небольшая часовня. Более того, им запрещалось общаться с другими пациентами. Это настораживало, но Лаура спокойно переживала такие ограничения, это не имело для нее особого значения. Нельзя – значит нельзя.

Раз в день из их палаты забирали несколько человек – обратно они уже не возвращались. Как сказал унтер-офицер, их отправляли на реабилитацию, а затем в учебку. Каждый раз таких людей провожали с почестями и завистью, всем хотелось поскорее бы отсюда выйти на своих ногах. Но не все были готовы отправиться на фронт, ходили слухи, что несколько человек планировали сбежать.

- Не знаю как вы, - неожиданно заговорщицким тоном прошептал молодой парень без ноги, - А я думаю, что надо делать ноги, как они их починят, разумеется.

- А куда бежать-то? – хмыкнул низенький мужичок, покачивая головой, - Мы в самом сердце Астории, а на дорогах то и дело можно нарваться на патруль. Они долго разбираться не будут – пристрелят на месте же.

- Ну, можно добраться до западной границы, а там и до Ейсенрейха, - не унимался парень.

- И кому ты там нужен будешь?

- Да уж найдется, чай, работенка и для меня.

- Не выпустят тебя отсюда, - вступила в разговор Лаура, - Если уж они нас так стерегут, то точно не дадут тебе уйти. Особенно с таким протезом.

- Забыл незрячую спросить! – съязвил тот, - Много ты об этом месте знаешь!

Медичка пожала плечами и отвернулась, показывая, что разговор закончен. Остальные тоже как-то замолчали.

Через три дня наконец-то настал и ее черед. Двери палаты распахнулись с характерным звуком и сухой мужской голос произнес:

- Лаура фон Шлейц, на выход с вещами!

- Да-да, сейчас, - девушка начала суетливо начала собирать свой небогатый скарб.

Когда она была готова, к ней подошел мужчина, взял за руку и повел за собой. Она немного смутилась, так как ее ладони предательски вспотели, выдавая ее перевозбуждение. Сердце Лауры билось с невероятной скоростью – в конце тоннеля, по которому она шла эти пару месяцев, наконец-то забрезжил свет, пока что только в фигуральном смысле. Но она уверенно шагала вперед, зная, что там ее ждет спасение.

Они прошли по длинному коридору до лифта, спустились на несколько этажей вниз, а когда, наконец, створки кабины раздвинулись перед ними, то в нос ударил до ужаса знакомый запах формалина, крови, пота и гноя. На мгновение она замешкалась, такой «аромат» не предвещал ничего хорошего. Однако, как еще должно было здесь пахнуть, розами?

Мужчина подтолкнул ее вперед, перехватил инициативу и увлек за собой дальше во тьму.

- Сейчас, еще не долго, - приговаривал он, - Почти пришли.

Скрипнула дверь – они дошли до операционной.

- Добро пожаловать, - раздался новый голос, помоложе предыдущего, - Я доктор Фридрих Шмидт. Снимайте с глаз повязку, сейчас мой ассистент подаст вам халат и поможет поудобнее устроиться в кресле – операция у нас займет около двух часов.

- Спасибо, - только и смогла выдавить из себя Лаура, принимая из рук ассистента халат. – Мне совсем раздеваться? Где я могу это сделать?