Сева тяжко вздохнул и повесил голову. Историю пришлось вытягивать из него в час по чайной ложке, но в конце концов общая картинка сложилась. Большой город слегка вскружил ему голову, и он понял, что возвращаться в деревню не хочет. И в голове его созрел план-капкан, что если он, например, поступит в вуз, то у него появится уважительная причина здесь задержаться. Логично, в общем-то. Только мамка его мечтала, что он поступит в сельхоз, а потом вернется домой настоящим дипломированным специалистом. Но он решил, что как-то надо этого избежать, в смысле возвращения. И направился совсем в другой вуз, в кулек. Не то, чтобы специально, просто место, где у них проходили съемки, находилось как раз в соседнем здании. Вот он и зашел. С простой человеческой просьбой: «Возьмите меня учиться, вот он я, такой замечательный». В кульке ему резонно возразили, что, мол, в марте никто студентов не принимает, и предложили приходить через три месяца, на вступительные. Сева загрустил и сел на скамеечку. И вот тут-то к нему и подсела Елена Сергеевна. Они разговорились, потом дамочка пригласила мальчика пообедать в «Магнолии». Назаказывала разных вкусностей, участливо кивала. И он и сам не заметил, как выложил ей чуть ли не всю историю. Финал которой рассказывал уже в здоровенной двуспальной кровати, как он попал в которую, он и сам не понял. В какой-то момент что-то у него щелкнуло в голове, он понял, что наболтал много лишнего. Она как раз спросила имя нанимателя и сказала, чтобы он не волновался, и она обо всем договорится. Тут-то до него и дошел весь ужас ситуации. Он представил, как дамочка явится к Леониду Карловичу, и его прошиб холодный пот. Но отступать было особо некогда, так что он сказал, что его строгий начальник — это я.

— Я чесно-честно не говорил, где живу, — сказал Сева. — Не знаю, как она узнала. Я думал, что она отвяжется, когда помйет, что адрес я ей оставил неправильный!

— Настойчивая, значит, тебе попалась дама, — хмыкнул я, изучая его лицо. Все-таки, неприятными рожи делает вовсе не ассиметрия или какие-то иные физиологические изъяны. В будущем вот этот миловидный юноша с большими наивными глазами в пушистых ресницах станет, как по мне, эталонной мерзкой рожей. Но черты лица, в целом, останутся теми же. В отличие от многих, тройной подбородок и объемное пузо он себе не нажрет. В какой момент произошла эта метаморфоза?

— Ладно, не ной, я все понял, — сказал я. — В общем, вот какое дело. Я у этой Елены Сергеевны выторговал трехдневную паузу. Так что думай сам, что делать.

— А Леонид Карлович? — Сева поднял на меня умоляющий взгляд.

«Вроде бы, я должен сообщить, — подумал я. — Это как раз та самая ситуация с нецелевым использованием его главного, так сказать, рабочего инструмента. Предосторожность, чтобы актеры, дорвавшиеся 'до сладкого» не приволокли на съемочную площадку сувенир на букву «г». Или на букву «с». С другой стороны, замужняя Елена Сергеевна. Вся такая приличная, но с порочными мыслями, вряд ли наградила парня триппером или еще чем в таком духе. Не стопроцентно, конечно, замужество от такого не предохраняет…

— Не скажу, не ссы, — усмехнулся я. — А ты молодец, что рассказал. Главное теперь, реши, как поступить, понял?

— Понял, — вздохнул он, встал и поплелся в свою спальню, как нашкодивший школьник.

Громкие голоса я услышал, еще когда спускался по лестнице. «Ангелочки» о чем-то экспрессивно спорили. А вот звука музыкальных инструментов было как раз не слышно.

— … ничего не надо доснимать! — сказал Стас, которого я, если честно, не ожидал здесь увидеть. Наш оператор, «ангелочки» и Кристина устроили прямо настоящее заседание. Выдвинули в середину стол и расселись вокруг него. По столу разбросаны бумаги, ручки и карандаши. — Если доснимать, то тогда надо будет все переснимать, иначе получится неестественно. Я еще по парку походил, снимал разных прохожих, и как чучело масленицы жгли. Клип получится обалденный, точно вам говорю!

— Но там же видно, что все это понарошку! — возразил Бельфегор. — Вот если бы сделать, что на моментах, когда драка на мечах, начинается бой в другом месте. И чтобы оружие железное было, а не пластиковое. Как будто это разные миры.

— Да блин! — Стас схватился за голову. Похоже, спорят они давно. — О, привет Велиал! Слушай, ну скажи ты им! Они на меня насели и требуют дополнительных съемок для клипа. А я говорю, что…

— Я примерно понял, — кивнул я и посмотрел на Бельфегора. Как главного оппонента. — Боря, ты чего вцепился? Стас ведь профи, и он говорит, что все зашибись, и клип почти готов.

— Надо только запись песни, — вставил Стас. — Звук из парка получился не очень.

— Но… — Бельфегор привстал.

— Я же не прихожу тебя учить, как играть на твоем синтезаторе, — сказал Стас.

— Парни, у меня предложение, — сказал я. — Даже, я бы сказал, откровение. На песню может быть два клипа. Стас же говорит, что для нового видеоряда нужно будет вообще все по-другому снимать. Так что давайте сейчас сделаем клип из того, что есть, а потом еще один, ммм?

«Ангелочки» задумались, повисло молчание. «Нет ничего не свете более постоянного, чем замотанное синей изолентой», — подумал я. Чутье подсказывало мне, что надо довериться Стасу. Впрочем, не только чутье. Материал, который Стас с помощником наснимали, как раз сейчас в тренде. В том смысле, что масленица только что была, и ролик после нее окажется очень в тему. Как видеорепортаж с события. А под этот информационный шум еще и песню запомнят.

— Ну ладно, — Бельфегор, наконец-то, медленно кивнул. — Только я хочу участвовать в сценарии в этот раз!

— Да кто против-то? — пожал плечами Стас. — Мое дело все равно снимать. Если вы сделаете песню, то клип я вам в три дня забабахаю.

— И можно будет его на ТВ «Кинева» показать… — сказал Астарот.

— Я тут подумала… — осторожно проговорила Кристина. — Саша, только ты не злись, ладно?

— Что еще? — сверкнул глазами Астарот.

— В общем, у меня есть один знакомый, — сказала Кристина. — Он работает на ГТРК «Новокиневск», в новостях. И может получиться, что этот клип покажут по государственному телевидению.

— А «монаха», значит, не покажут? — подозрительно прищурился Астарот.

— Вряд ли, — покачала головой Кристина. — Понимаешь, тут ведь получается, что клип как бы связан с городом, съемки масленицы и все такое. А «монах»… Ну, он, хороший, конечно, но…

— Неконьюнктурный, — подсказал я.

— А что еще за знакомый? — резко спросил Астарот.

— Ну… Мы давние друзья, в одной школе учились… — замялась Кристина и умоляюще посмотрела на меня.

— Эй, я не понял! — я поставил на стол обе руки и подался вперед. — А чего до сих пор сидим-то? Стас ясно же сказал, что ему нужна запись песни! Так что оторвали задницы от стульев и погнали в студию.

— А инструменты? — Бельфегор повернулся на стуле и погладил свой «поливокс» по черному боку. — С машиной договариваться же надо…

— Как быстро кто-то к хорошему привыкает, — фыркнул я. — Наймем бомбилу. Или на руках дотащим, тут недалеко.

— Прямо сейчас? — Бегемот посмотрел на часы. — Уже половина восьмого!

— Вот именно, детское время, — усмехнулся я. — Макс, нас пустят в твою студию?

— Ну не знаю… — Бельфегор задумчиво почесал в затылке. — Вроде нормально получилось, но как-то…

— Ага, — кивнул Кирюха. — Как будто не цепляющая песня, согласен. Надо что-то с аранжировкой пошаманить, проигрыш какой-то добавить что ли. Включи еще разок.

— А если басов бахнуть? — подал голос Макс. — В самом начале, как будто тяжелые шаги такие. Ну, у нас же там прохожие ходят, вот и показать это «бум-бум-бум-бум»…

— Можно, — снова медленно кивнул Кирилл. — Тогда давай так…

Я слушал «ангелочков» и не отсвечивал. Творческий процесс меня всегда завораживал. Непредсказуемая штука. «Ангелочки» бывало спорили, срываясь на крик с угрозами и шантажом, то сбивались в тесный кружок и обсуждали идеи заговорщическим шепотом и хихикали над только им понятными шутками, а то вот так, как сейчас. Прокручивали первую запись песни уже в десятый раз и задумчиво изрекали что-то…