Пришлось даже ее одернуть слегка, чтобы в чувство привести.

Всё-таки, кастинг для того и придуман, чтобы в итоге сена найти золотую иг отолку. Но если разочарованно отвлечься, то ее чертовски легко пропустить.

— Товарищи актеры и прочие таланты, не расходитесь, — отобрав у Наташи микрофон, сказал я. — Во втором туре вас ждёт ещё одно испытание. И решение мы будем принимать именно по его результатам.

— Что ещё за второй тур? — зашептала Наташа.

— Я ещё не придумал, — усмехнулся я. — Но в нашем распоряжении будет минут десять перерыва, так что все в наших руках.

— Но я же… — начала Наташа, но потом помотал головой, крепко зажмурившись. — Ладно, ты как всегда прав! Ужасно скучно! Надо что-то с этим делать!

— А мне уже можно выступать, да? — спросил длинный сутулый парень, поправляя очки.

— Разумеется, — сказал я. — И для начала, скажите нам, как вас зовут, и как вы до такой жизни докатились.

— Я Иван, — сказал он.

«Выпендрежник», — подумал я.

— Так, они меня все бесят! — заявила Наташа, когда поток кандидатов иссяк, и я уверенно объявил перерыв. — Мне кажется, что над нами просто издеваются! Такого количества тупых бездарей даже у нас на библиотечном факультете нет! А тут прямо нашествие!

— Тссс! — я обнял Наташу за худые плечи и погладил по растрепанным волосам. — Мы же сейчас не актеров ищем, а только полуфабрикаты для них. Неужели тебе совсем никто не понравился?

— Вообще никто! — выпалила Наташа. — Все тупицы и дебилы ограниченные.

— Ну почему… — задумчиво сказала Ирина. — Тот парень, который карточные фокусы показывал, был неплохой.

— Ага, нормальный такой фокусник, — скривилась Наташа. — «Ой, я не угадал, можно ещё раз попробую?»

— Зато он выглядит стильно, — возразила Ирина.

— Жилетка дурацкая, — Наташа была неумолима. — Как будто у бабушки из сундука спёр.

— Та девушка с греческим стихом, очень хорошо смотрится на камере, — вставил свое веское слово Стас. — Как спец скажу, натуральная звезда.

— Так она же мышь серая! — удивлённо воскликнула Наташа.

— Ага, так бывает, — кивнул Стас. — Глазами смотришь — вообще ничего особенного. А потом снимаешь и офигеваешь. Просто Мерилин Монро, натурально! Откуда что взялось?

— Ну ладно, — нехотя кивнула Наташа. — Допустим… Психанула и кого-то не заметила. Но этого же все равно мало! Сколько у нас было кандидатов? Сто?

— Сорок два, — глянув в свои записи, сказала Света. — Записалось пятьдесят три, но одиннадцать уши раньше, испугались сцены.

— Абзац! — Наташа схватилась за голову.

— Так, отставить вот это вот, сержант самка богомола! — шутливо-командным тоном сказал я.

— Как-как ты меня назвал? — взвилась распрямленной пружиной Наташа.

— Я вслух сказал⁈ — в притворной панике я прикрыл рот руками. — Анекдот по этому поводу есть, хочешь послушать?

— Ага, тебе ещё и смешно⁈ — Наташа уперла руки в худые бока.

— Короче, ползет такой удав Каа, а вокруг него Багира скачет: «Каа, а ты знаешь, как ещё тебя называли бандерлоги?» А Каа в ответ устало вздыхает, такой: «Ну что поделаешь, если похож?»

На лице Наташи молниеносно сменилось несколько эмоций — оторопь, обида, возмущение… А потом она громко расхохоталась, запрокинув голову.

Обожаю Натаху. Вот уж в чьей самоиронии я на все сто уверен.

— Короче, у меня появилась идея, как нам исправить положение, — сказал я. — Ну и заодно может этот наш парад бездарностей из их ракушек выколупаем.

— Ага, значит тебе тоже не понравилось! — торжествующе ткнула в меня пальцем Наташа.

— Опыт, понимаешь, он сын ошибок трудных! — патетично заявил я, торжественно размахивая рукой. — Вы как, будете идею слушать, или ещё полчаса наших кандидатов плмаринуем, в надежде, что ещё половина сбежит?

— Давай уже, рассказывай! — нетерпеливо заерзал Бельфегор.

— А вы же правда будете учить, да? — спросила Лариска скромно.

— Обязательно! — уверенно вскинула подбородок Наташа. — Ты же видела Костика и Гертруду, они настоящие преподы, самые лучшие!

— А может возьмёте меня без конкурса, а? — чуть канюча, сказала сеструха. — А то я стесняюсь…

— Как можно стесняться, если хочешь стать актрисой? — спросил Бельфегор.

— Время! — напомнила Наташа.

— Ой, простите, — смутилась сеструха. — Я лучше потом…

— Велиал, рассказывай, что ты там придумал уже! — Наташа нетерпеливо прошлась взад-вперед.

— Предлагаю поделить их на команды, выдать каждому задачу разыграть рекламный ролик какого-нибудь продукта, — сказал я.

— Как в КВН? — спросил Бельфегор.

— Ахха, — кивнул я. — Не подберём себе актеров, так хоть поржем.

— Хм… — Наташа задумчиво посмотрела на потолок. — Ой, там штукатурка скоро отвалится… — потом она нахмурились и обвела всех грозным взглядом. — А чего вы все молчите-то? Заразились стеной тупизны от наших… этих… кандидатов-абитуриентов? Это же гениально! Блин, это же я должна была придумать! Велиал, как же я скучаю по нашим совместным придумываниям всякого!

— А это точно сработает? — с сомнением спросил Бельфегор. — Они ведь точно так же могут стоять и тупить, как и раньше…

— Да пофигу! — махнула рукой Наташа. — Зато тут все будет честно! Это как тестирование на профпригодность!

— Сейчас проверим, сработает или нет, — я подмигнул Бельфегору

— Натаха, где там были твои танцоры? Давай сделаем нам антуражный выход на второй тур!

— Зажжем, как тогда, да? — глаза Наташи заблестели. — В самый первый раз?

— Ммм, нет, — я покачал головой. — Пожалуй на эту аудиторию обойдёмся без разрывания одежды и прочих спецэффектов. Не та аудитория, место не то.

— Эх, жалко… — вздохнула Наташа. — Ну ничего, на «Фазенде» потом оторвемся.

— Точняк, — подмигнул я. — Погнали на сцену. С подтанцовкой.

Хм, интересно так. Опять это как будто раздвоение сознания. Будто в одной патлатой голове находится всё-таки два человека. Один — юный рокер Вова-Велиал. А другой я, его тезка, взрослый и где-то даже пожилой мужик с богатым жизненным опытом и без склонности к драме. И вот сейчас, посреди небольшой сцены кинотеатра «Буревестник» «взрослый» я оглядел заполненный от силы наполовину зал с удовольствием, камерная и деловитая атмосфера мероприятия мне нравилась, я отметил, что из кандидатов больше никто не ушел, все сидели и терпеливо ждали, когда мы закончим свое совещание. И вообще было в этом всем что-то от театральной репетиции. Когда кто-то на дальнем ряду прихорашивается, кто-то размахивает руками, что-то там репетируя. Пронзительный и всепроникающий голос Гертруды Валентиновны раздается откуда-то сбоку, причем вещает она что-то из своей профессиональной области — про упражнения на развитие дикции.

Лампово так все. Миленько очень. Атмосфера вполне рабочая, но при этом какая-то уютная что ли.

Зато Вова-Велиал тоскливо взвыл. Во всяком случае я именно так истолковал кольнувшие рассудок эмоции. Каждое пустое кресло — ножом по сердцу. Хотелось немедленно что-то отчебучить, чтобы ух! Чтобы девчонка, торопливо делающая что-то со своей челкой, выронила расчёску, а Гертруда начала недовольно возмущаться.

Получается, я подсадил своего внутреннего Велиала на иглу «народного обожания»? Ха. Смешно…

Ещё мимоходом мелькнула мысль о том, куда всё-таки делся мой предшественник в этом теле. Ни мыслей, ни воспоминаний от него мне не досталось, только вот такие вот редкие вспышки эмоций, которые мне были не особо свойственны.

Но думать об этом было особо некогда, так что я изобразил несколько танцевальных движений, подстраиваясь под окружающих нас с Наташей танцоров и потянулся к микрофону.

— Ну что ж, долгожданное «попозже» наступило, — сказал я. — И у нас с вами время второго тура, о котором так долго говорили большевики… Так, стоп, это из другой оперы.

— А результаты первого тура вывешивать где-нибудь будете? — спросил тот сутулый очкарик, имя которого я почему-то даже запомнил.