— Не вестись на эту фигню? — уточнил я.

— Ни на грамм, — покачал головой Иван. — Он так говорит абсолютно всем, поэтому гости у него и не переводятся.

— За это его и убили? — в лоб спросил я.

— Нет, не за это, — без всяких пауз ответил Иван. — Убили его, потому что он попытался откусить больше, чем способен. Димасик персонаж своеобразный, личность яркая, но друзей у него нет. Он в одиночку попытался заполучить себе в единоличное пользование весь телецентр. И даже нашел кого-то, кто согласен был ему в этом поспособствовать. Вот только за деньгами пришел не к тому человеку…

— К Игорю Мельникову? — спросил я.

Иван коротко улыбнулся одними губами.

— Ладно, понял, — засмеялся я. — Не имеет сейчас значения. Давай про эти твои камеры прямого эфира и прочее.

— Прямой эфир — это и его преимущество, и его слабость, — сказал Иван. — Да, под их прицелом он себя чувствует, как рыба в воде, а твои «ангелочки» могут растеряться и начать мямлить. И он добьется того, чего каждый раз добивается — они будут выглядеть дураками, а он — молодцом.

— Так, подожди… — меня неожиданно осенило. — Почему-то раньше до меня не доходило. Прямой эфир — это ведь все равно, что стрим, сразу на экраны. Без склеек, монтажа и редактуры.

— Ага, — усмехнулся Иван. — Именно. Только Димасик умеет этим пользоваться, а его гости — теряются, тушуются, и в результате всё идёт по его сценарию.

— Звучит как простая задачка, — сказал я. — Просто нужно подготовить свой сценарий.

— Я поэтому и спросил с самого начала про камеры прямого эфира, — кивнул Иван. — Я ни разу не телевизионщик, и лично на меня эти штуки до сих пор действуют парализующе. Не знаю, как к ним отнесутся твои парни. Как по мне, так в этих громоздких дурах какая-то магия, не иначе.

— И я не знаю, — сказал я. — Но спасибо, что предупредил.

— Да не за что, — пожал плечами Иван. — Рад бы чем ещё помочь, но тут тот самый случай, когда… В общем, если я позвоню Первухину и по-дружески попрошу поменьше валить «Ангелочков», то это, боюсь, будет иметь обратный эффект.

— Ага, понял, — кивнул я. — Знавал подобных людей.

— Значит можно дальше не объяснять, — усмехнулся Иван. — Что-то ещё?

— Да нет, в общем, — медленно проговорил я и взялся за ручку двери. Замер. — Хотя, подожди. Как думаешь, мы с тобой сейчас живём в каком-то параллельном континууме? Ну, в том смысле, что прибыли-то мы с тобой из одного и того же временного потока. Меня в Новокиневске в эти годы не было, но все мои друзья-то были. И прочие тоже. Там был Игорь Мельников, бандитские войны и прочая резня бензопилой, часть седьмая. А сейчас все уже не так. Получается, что…

Я рассмеялся.

— Прости, — я тряхнул головой. — Мне вся эта научная фантастика кажется каким-то… какой-то… Блин, я просто поверить не могу, что эти слова насчёт континуума и временных потоков, выпадают из моего рта.

— То есть, сам факт, что ты переместился в другое время и занял чье-то чужое тело, тебя не смущает? — криво ухмыльнулся Иван. — Кстати, он тоже должен был умереть?

— Кто? — нахмурился я.

— Ну этот твой говнарь, Велиал, — сказал Иван.

— В каком смысле — тоже? — я приподнял бровь.

— Иван Мельников точно должен был, — Иван похлопал себя по колену. — Его с балкона выкинули. Очнулся в морге.

— Не, я как-то без экстрима, — помотал головой я. — Просто с похмелья проснулся на дружеской гулянке.

Я задумался. Умереть? Хм… Ну, башка у меня тогда знатно болела, да. Но как показали последующие эксперименты, она у этого тела с похмелья всегда болит так, будто в нее осиновый кол вбили.

На секунду я представил, что было бы, если Вова-Велиал в то утро… не проснулся. Что бы делали тогда «ангелочки», с учётом, что мама Астарота должна была прийти буквально в течение часа.

«А может оставим его на твоей кровати и одеялом накроем?» — почти услышал я растерянный голос Бегемота.

«Нельзя его тут оставлять! Нас же за убийство посадят!» — бледный, как смерть, Астарот.

«Тогда давайте его потащим, будто он пьяный просто. До привокзальной. А там просто толкнем под машину, типа сбили как будто…»

«Экспертиза разберётся, что он умер раньше…»

«А может его порезать на куски и на помойки?»

«Ребзя, вы с ума сошли⁈ Это же Вовчик! Надо милицию вызвать. И скорую… Вдруг он ещё жив?»

Последним в моей фантазии говорил Бельфегор, который пресек возможную расчлененку и прочий трэш, в который меня могло бы завести воображение.

— Как-то ты побледнел, — усмехнулся Иван. — Что, всё-таки были какие-то странные обстоятельства? И кто-то удивился, увидев тебя живым?

— Жаль тебя разочаровывать, но нет, — развел руками я. — Никакого завалящего детектива.

«А точно?» — мелькнула в голове непрошеная мысль.

— Повезло, значит, — бледно улыбнулся Иван. — А что я на этот счёт думаю… Ну, там, про потоки, континуумы и прочее…

Иван ещё какое-то время молчал, кусая авторучку, которая в какой-то момент оказалась у него в руках. Он выглядел как человек, прикидывающий, можно мне доверять или нет. Длилось это с минуту или даже больше. Потом он повернулся ко мне.

— Знаешь, забей, — серьезно сказал он. — Зря только время потратишь, да и сбрендить недолго. Лично я не нашел никаких ответов, только вопросов стало ещё больше.

— Ладно, я это все несерьёзно спрашивал, — я снова взялся за ручку двери. — Скорее просто в рамках трёпа, а не для того, чтобы правду узнать.

— Ну если в рамках трёпа, — Иван улыбнулся. Очень так. натянуто. — Думаю, что это все матрица. Виртуальная реальность, у которой может быть бесконечное множество вариантов, линий времени и прочих континуумов. Просто так устроен этот мир, и никто за всем этим, конечно же, не стоит.

— Ага, понял, — кивнул я. — Ладно, я помчал. Спасибо ещё раз за помощь с афишами.

— Да не за что, обращайся, — сказал Иван.

Озадаченно сказал. Будто рассчитывал на совсем другую реакцию.

Я вышел из волги Ивана и потопал по Ленинскому в сторону речного вокзала, где мне предстояло встретиться со Светой и отдать ещё некоторую сумму денег.

«Интересное дело, — думал я, шагая по теперь уже почти полностью освободившемуся от снега асфальтовому тротуару. Трещины перешагивал. — А Ивану ведь хотелось получить совсем другую реакцию…»

В очередной раз отметил, что не хочу с ним сближаться, хотя это, вроде бы, логично. Он же единственный, с кем я в принципе могу обсуждать тему перемещения во времени, не рискуя заехать в дурку. Но — мне не хотелось. Иван персонаж интересный, конечно, но я не люблю таких. Он интриган и заштуканец, как все журналисты. Вот, например, сейчас ему хотелось, чтобы я завяз в этой теме, взялся активно копать. Может быть, чтобы насел на него активнее, принялся выпытывать, что там были за вопросы, которые у него появились.

Иван стопудово хотел об этом поговорить.

Но для чего-то вместо того, чтобы сказать прямым текстом, начал манипулировать.

А я человек простой.

И на главный вопрос, который у меня мог возникнуть насчёт этого самого перемещения во времени, он уже ответил.

Это надолго.

Внезапно закончиться может, всё-таки девяностые вокруг, шальная пуля, да и кирпич обычный может на голову упасть.

Главное в другом. Все это не просто краткая экскурсия, и через денёк я проснусь в своем времени.

Нифига подобного не случиться.

И жизнь Вовы-Велиала теперь моя. Так что отсюда и пляшем. Все остальное — ненужная лирика.

— Вот такие дела у нас, — закончил я и оглядел серьезные лица «ангелочков».

— Подожди-подожди, я запутался, — Бельфегор потряс головой. — Значит, у нас концерт на «муке» и интервью в прямом эфире у Дмитрия Первухина…

— В обратной последовательности, но да, — кивнул я.

— А почему мы только сейчас об этом узнаем? — хмуро пробурчал Астарот и бросил взгляд на Кристину.

— Она была не в курсе, не смотри на нее так, — я подмигнул Кристине. — Эй, что с лицами? Вы что, не рады?