Так что я залихватски опрокинул бутылку, сморщился, пошарил по столу, схватил бутер, куснул.

Никто не пытался отследить, убавилось ли в бутылке жидкости. Народ вокруг гудел, Шутихин-старший уже обнимался с очкариком, вернувшим себе на нос очки.

— … под Хабаровском? А я во Владивостоке!

— Серьезно? Флот?

— Морская пехота!

Понятно, у них уже тоже все отлично.

Наташа неслышно подошла и остановилась за спиной у Дмитрия. Народ с холле зашевелился и потянулся в зал, хотя вроде бы никаких звуковых сигналов к началу шоу никто не давал.

«В аэропорту объявления делают на трех языках — русском, английском и инсектоидном. Последний могут слышать только представители инопланетных рас»… — подумал я. Дмитрий как раз отвлекся на разговор с другими соседями по столу, так что я незаметно покинул его общество, взял Наташу за руку и мы влились в поток, устремившийся в зал.

— В «Фазенду» больше народу влезает, — сказала Наташа, когда мы протиснулись через толпящихся зрителей, заняли пару крайних мест на одном из последних рядов.

— Зато здесь звук лучше, — сказал я. И в этот момент на сцену вышел мужик в деловом костюме. Навскидку я решил, что ему лет сорок, но когда он заговорил, мысленно сбросил десяток. Никак не больше тридцати. Просто костюм не по размеру, сам весь какой-то несуразный. А еще у него на плечах зачем-то болталась блестящая новогодняя мишура.

— Раз-раз… — сказал ведущий и постучал по микрофону. — Всем хватило мест? Тогда можем начинать…

Он посмотрел куда-то в бок и кивнул. На сцену, пригнувшись, вышли двое парней, присели на заднем плане, принялись ковыряться в проводах.

— Значит, всем здравствуйте! — сказал мужик. — Сегодня у нас с вами замечательный повод собраться, можно даже сказать, новогоднее настроение, как вы видите!

Он потрепал мишуру на своих плечах. Ага, то есть, это все-таки концепт, а не кто-то над ним прикололся, когда они за сценой бухали.

— Новый год, вы понимаете, да? — ведущий засмеялся гыгыкающим таким смехом. Первые ряды тоже захихикали. Но в целом публика на удивление доброжелательно принимала неказистого ведущего с явными дефектами дикции.

— Да вы рассаживайтесь, рассаживайтесь, не стойте в проходах! — продолжил ведущий. — Вон там еще есть сидячие места!

— А что так можно было? — хихикнула мне на ухо Наташа.

— В общем, у нас сегодня очень важный повод! — откашлявшись, сказал ведущий. — Сегодня мы открываем, простите за громкую фразу, но это сущая правда…

— Сучья правда… — сдавленно прошептала Наташа.

— … и представители этого инвестиционного фонда сейчас выйдут на эту сцену! — ведущий поднял руки над головой и принялся хлопать. Его пиджак тут же весь сморщился, задрался и стал еще больше похож на мешок. Из костюмной ткани.

Из-за ширмы вышли мужчина в гораздо более элегантном черном костюме и женщина в длинном красном платье и с высокой прической.

— Какой-какой инвестиционный фонд? — шепотом спросила Наташа.

— Не знаю, я не расслышал, — сказал я.

Про инвестиционные фонды девяностых я слышал только плохое. Что это жулики и мошенники, которые строили финансовые пирамиды, а им почему-то все продолжали нести деньги.

— … нам важна прежде всего ваша прибыль и ваш успех! — законичила пространную мысль женщина и передала микрофон обратно ведущему.

«Кажется, у меня сработал мысленный адблок, который я привез из будущего», — со смехом подумал я, осознав, что благополучно пропустил мимо ушей практически все, что сказали представители инвестиционного фонда. Даже название не запомнил.

— «Апстар»! — мне на ухо сказала Наташа. — Так они называются! Что это значит, интересно?

— Верх звезды? — предположил я.

— Ступени наерх, молодые люди, надо внимательнее слушать! — строго сказала соседка Наташи справа.

— Ой, извините, — пискнула Наташа и смущенно захихикала.

Важные ребята, оплатившие весь этот праздник покинули сцену, на нее вернулся давешний неуразный товарищ, который забыл даже представиться.

— В общем, пока музыканты готовятся, я вам анекдот расскажу, — широко улыбнувшись улыбкой заядлого курильщика, сказал он. — Похитили, значит, бандиты Жириновского. И звонят Ельцину. Так мол и так, плати выкуп сто тысяч баксов. Ельцин воет: «Как же так? У меня даже близко столько нету!» И тогда бандиты… — он снова загыгыкал. — Они… Фух, не могу, самому смешно, когда рассказываю. Сейчас… — он откашлялся, поправил мишуру на пиджаке. — Тогда хана тебе, мы его выпускаем!

Кто-то засмеялся, кто-то нет, даже аплодисменты раздались.

«Полезное это дело — ходить на чужие шоу, — подумал я. — Попадется крутой ведущий, у него будет, чему научиться. Попадется хреновый — даст повод погордиться собой».

— На сцене группа «Дремучий случай»! — громко провозгласил ведущий, снова задрал руки и, хлопая ладонями над головой, удалился со сцены.

— А кто это вообще такие? — спросила Наташа. — Никогда про них даже не слышала…

— Ага, та же фигня, — кивнул я, разглядывая музыкантов. Взрослые такие дядьки. На вид — олдовая рок-группа, экипированы отлично. Если прямо сейчас сделать фото, то можно подумать, что это кадр с какого-то зарубежного концерта. Джинса, у басиста и клавишника — длинные волосы, ударник в кепке козырьком назад. Смотрелось забавно, потому что он был старше остальных, на вид вообще практически пенсионер.

— Привет, друзья! — сказал вокалист и по совместительству — гитарист. — Давайте мы обойдемся без всяких предисловий и сразу начнем. Хорошо? Поехали!

Взревел жестковатый такой рок неплохо сыгранной команды. Заметно было, что вдохновлялся «Дремучий случай» скорее «Металликой», чем своими коллегами по цеху на постсоветском пространстве. Но песни у них были свои, не каверы.

— Дверь отвори и войди

Что ты стоишь на пороге?

Сердце, что бьется в груди

Не слышит никто, даже боги

Сила не в том, чтобы ждать

Сила не в том, чтобы верить

Силу ты можешь отдать

Силу ты можешь измерить

Возьми свой факел и иди вперед

Не страшась ни врага, ни тьмы

И если кто-то с тобой пойдет

Значит мы кому-то нужны…

«Как там сказал Семен, когда попросил меня записать на кассету песню „ангелочков“, — подумал я. — Отзывается в душе?»

Впрочем, отзывалась не песня, хотя она была неплоха. И музыка бодрая, и играли ребята отлично, и текст не был похож на безыдейный набор слов. Отзывалось другое. На сцене сейчас выступали мужики, о которых я никогда раньше не слышал. Ни здесь, в этом времени, ни тогда, в своем. При том, что пели они получше многих. Но как-то так случилось, что прошли мимо. Не стали для меня ни новой «Металликой», ни «Скорпами», ни даже «Алисой» или «Агатой Кристи». А сколько еще их таких? Даже здесь, в Новокиневске, не считая всех просторов нашей необъятной родины, да и всего остального мира? Десятки? Сотни? Тысячи?

Где-то там впереди маячила путеводной звездой мировая известность. Гипотетическая возможность того, что однажды Кирюху осенит, и он напишет такую песню, в унисон которой запоет не зал в пять сотен человек, а миллионы. Будут под нее плакать, танцевать медленные танцы на первом свидании, заказывать наперебой на радио, заслушивать до дыр кассеты. Может это случиться?

Да, конечно может.

Но для этого мало просто хорошо делать свое дело. Нужно еще, чтобы как-то по-особенному сошлись звезды и запустили цепочку случайностей и совпадений. Чтобы гипотетический Семен прошел мимо двери студии, чтобы потом его гипотетическая жена закинула кассету на радио, чтобы потом…

Сердце гулко заколотилось в груди от нахлынувших на меня противоречивых эмоций.

Получается, что мне только кажется, что я как-то управляю этим процессом?

А на самом деле все в руках какого-то там слепого случая?

«Черта с два!» — сказал я себе и сжал кулаки.

Никакой слепой случай не поможет тому, кто просто сидит на жопе ровно!

Песня закончилась, ударник отбил ритм на следующую.