Я вздыхаю с облегчением – но облегчение длится недолго. До первого взгляда за порог. Потому что за порогом стоит, протянув руку к кнопке звонка, широкоплечий викинг.

И в другой руке у него – сумочка Надин.

У меня глаза лезут на лоб. В буквальном смысле.

Надин белеет.

– Ты это оставила… – начинает Ларс.

– …прошлой ночью в баре! Слава богу, ты ее нашел! Какой ты молодчина! Познакомься, это Кристиан, жених Надин, они уже уходят… – С этими словами я хватаю сумочку, швыряю ее Надин, выталкиваю их с Кристианом за дверь и втаскиваю Ларса внутрь.

После этого последнего усилия ноги отказываются мне служить, и я без сил опускаюсь на пол у запертой двери.

– Это кто, Рики Мартин? – доносится издалека голос Ларса. – Ух ты, классно пляшет мужик!

Оставив Ларса и Скотта перед телевизором, я заползаю в ванную, включаю душ, присаживаюсь рядом, глядя, как разбивается вода о кафельный пол, и решаю почти гамлетовский вопрос: мыться или не мыться? Я потная, волосы пропахли вчерашним дымом, к тому же меня только что стошнило. Самое время принять душ. Однако не хочется смывать с себя прикосновения Крис-тиана. Я все еще чувствую на себе его теплые, нежные руки… Что, если бы зов природы не погнал меня в ванную? Быть может, он обнял бы меня? Или даже поцеловал? А я – ответила бы я ему поцелуем? Или оттолкнула бы с негодующим возгласом: «Это еще что такое? Забыл, что у тебя есть невеста, а у меня – жених?»

Я подставляю ладонь под теплую бодрящую струю. Бесконечные «если бы»… Что, если бы не явился Скотт? Если, бы Надин осталась с Ларсом? А Кристиан – со мной? Что, если бы я расстегнула на нем рубашку в ответ? Бурное, яростное сексуальное желание охватывает меня. Только бы раз еще к нему прикоснуться! Быть может, и он сейчас чувствует то же самое…

И утоляет свои желания с Надин. От этой мысли у меня падает сердце: я вздрагиваю и поспешно залезаю под душ.

Выйдя из ванной в халате и с махровым тюрбаном на голове, я обнаруживаю на своей кровати мамочку.

– Привет, дорогая! Как ты себя чувствуешь? – приподнимается она на локте.

– Спасибо, уже почти хорошо. – Я сажусь рядом и целую ее в щечку. – А ты чем занималась с утра?

– Спроси лучше, чем я не – занималась! Ох, устала! Не понимаю, откуда у Колина столько энергии? Они с Амандой в фотомагазине, проявляют вчерашние снимки. Как ты думаешь, мы с Томом хорошо получились? Поверить не могу – он меня поцеловал!

Она мечтательно улыбается.

– А я решила зайти к тебе, узнать, как ты после вчерашнего, а заодно чуточку вздремнуть.

– Располагайся на здоровье! – отвечаю я, взбивая для нее подушку. – Только спать не стоит. Пора тебе переходить на американское время. Потерпи немного – откроется второе дыхание.

– Какие новости от Надин?

– Она в «Париже», целая и невредимая. Чаю хочешь? – поспешно спрашиваю я, уводя разговор по-дальше от опасной темы.

– Попозже. Кстати, Джейми, сегодня в «Мираже» я познакомилась кое с кем из твоих друзей.

– Правда? Наверно, с девушкой по имени Миа?

– Нет, с молодым человеком. Его зовут Финн.

Я кладу расческу и присаживаюсь рядом.

– Рассказывай!

– Аманда с Колином пошли в сувенирный магазин, а я осталась у бассейна, чтобы посмотреть на дельфинов, и увидела ныряльщика. Меня просто потрясло это зрелище – он как будто составлял с дельфинами одно целое. Такая внутренняя связь, такое понимание… словом, что-то сказочное. Когда он вышел из воды, я подошла к нему, чтобы выразить свое восхищение он сказал, что вообще-то работает в аквариуме во «Дворце Цезаря», а здесь подменяет своего друга и коллегу по имени Тодд. Спросил, нравится ли мне в Лас-Вегасе… ну, слово за слово, я рассказала, что прилетела на свадьбу дочери, и когда он услышал твое имя… – тут она улыбается.

– И что он сказал?

– Сказал, что ты – необыкновенный человек, и он благодарен судьбе за знакомство с тобой. Как мило, правда? Так приятно слышать, когда о тебе говорят хорошее! Потом он спросил, как подготовка к свадьбе. Я рассказала, что на тебе будет что-то старое (бабушкина цепочка), что-то новое (платье), что-то голубое (Аманда купила тебе голубые подвязки для чулок), а вот что и у кого взять взаймы, мы еще не решили. Тогда он предложил вот это…

Мама достает из кармана и бережно разворачивает пурпурный, кружевной платочек В него завернуто кольцо с русалочкой.

– Боюсь, тебе оно будет великовато. Можешь надеть ее на бабушкину цепочку и повесить на шею?

– Отличная мысль, – отвечаю я, погладив работу Зейна. – Знаешь, это кольцо сделал для Финна тот самый человек, что поведет меня к алтарю.

– Не может быть! – удивляется мама.

– Ну да. Они лучшие друзья. Вот увидишь, и на свадьбу придут вместе.

– Ах, нет, Финн просил передать тебе, что не сможет прийти.

– Почему? – восклицаю я.

– Очень извиняется, но никак не может – работа. Я тупо смотрю на кольцо с русалкой. Что за ерунда!

Захотел бы прийти – пришел бы. Всегда можно отпроситься, поменяться с кем-нибудь… Мне-то казалось, после той ночи мы стали близки, как только могут быть близки двое. Я ведь была с ним рядом, когда у него случилось несчастье – почему же он не хочет сделать для меня то же самое?

Странные мысли лезут мне в голову. С чего я, собственно, взяла, что свадьба – это несчастье?

– Он прислал кольцо – значит, по крайней мере, дух его будет с тобой, – словно прочтя мои мысли, успокаивает меня мама.

Я рассеянно надеваю русалочку на палец.

– Только не на безымянный! – пугается мама. – Ведь здесь будет обручальное кольцо! Это дурная примета!

Я переношу кольцо на средний палец и вытягиваюсь рядом с мамой, вертя кольцо на пальце и глядя в потолок.

– Скажи, что ты чувствовала накануне свадьбы? – спрашиваю я.

– Волновалась ужасно. И что самое обидное – все из-за какой-то ерунды. «Вдруг кто-нибудь из гостей не найдет дорогу к церкви?» Наша церковь была очень неудобно расположена. «Вдруг наступлю себе на подол? Вдруг пойдет дождь?»

– Не думала, что еще не поздно дать задний ход?

– Да нет. Мы с твоим отцом чуть не год были обручены, успели все обдумать и проверить свои чувства. Нет, таких мыслей у меня не возникало. Боялась, что от волнения не смогу заснуть и наутро буду клевать носом. Поэтому я одолжила у бабушки снотворное – и заснула в ванной, не дочистив зубов.

– А наутро спать не хотелось?

– Ни капельки. Должно быть, адреналин и остатки снотворного нейтрализовали друг друга – чувствовала я себя просто замечательно! Это и вправду фантастическое чувство, милая. Выглядишь как королева, вокруг собрались люди, которые тебя любят и желают тебе счастья… Такое только раз в жизни бывает. А как хорош был твой отец! Молодой, сильный, с такой торжествующей улыбкой, словно весь мир у его ног…

– И – посмотри на него сейчас! – вздыхаю я.

– Милая моя, люди меняются. Никто не стоит на месте, и порой, к сожалению, мы двигаемся в разные стороны. Надеюсь, что с тобой и Скоттом такого не произойдет – но ты должна знать, что такое бывает. Будут у вас светлые времена, будут и темные. Главное – помни, что за темной полосой всегда приходит светлая, и не переставай верить в себя и в него.

– Теперь ты… не жалеешь? – спрашиваю я, прекрасно зная, что на ее месте сходила бы с ума от тоски и жалости к себе.

– Глупое занятие – жалеть о том, чего уж нет. Мы прожили вместе тридцать славных лет, у меня есть ты и есть Надин – о чем мне жалеть?

– Ты мечтала увидеть мир! – не унимаюсь я.

– И, как видишь, я здесь, – мягко отвечает она.

Я поворачиваюсь к ней лицом. Да, она здесь, со мной рядом, – и какое это счастье!

– И рада, что приехала?

– Зачем спрашивать? – Она улыбается и гладит меня по руке. – Благодаря тебе исполнилось мое самое заветное желание.

– Не боишься, что папа заставит тебя за это заплатить, когда ты вернешься домой?