Всё это можно проверить: достаточно открыть Ваш гараж и там можно обнаружить множество канистр, и пустых, и с топливом. Также можно взять Ваш паспорт и найти многочисленные отметки о пересечении границы. Всё очень просто и легко доказать.

Ваш “доброжелатель” потребовал, чтобы Вас уволили с работы и выгнали из общежития. Иначе он обратится в милицию, и тогда на Вас заведут уже уголовное дело. Заодно потрясут и бухгалтерию хлебозавода, проверяя, как учитывается и списывается топливо. Если же мы Вас не уволим, он пригрозил сообщить и о других хищениях на заводе — нашей продукции и сырья, которые якобы также имеют место. Даже если ничего не обнаружат, все равно руководству потреплют нервы.

Ноги у Веры окончательно подкосились, и она осела бы прямо на пол, если бы Николай Петрович не успел подскочить и подставить под обмякшую девушку стул.

— Зачем это ему нужно? — только и смогла пробормотать Вера.

— Даже не предполагаю! Вам лучше знать, кому Вы так насолили.

Вера молчала, хотя уже догадалась, что звонок сделал Егор, чтобы отомстить ей. Неужели он способен на такое?! Видимо, она задела слишком чувствительное место мужчины. Но месть была слишком несоразмерной и несправедливой, да ещё и анонимной. Какая подлость!

— Ну что, Вера Александровна, у Вас есть единственный выход — напишите заявление по собственному желанию. А мы Вам пойдём навстречу и уволим не сразу, а по окончании отпуска. Заодно и новое жилье успеете подыскать за это время, — заключил Николай Петрович.

Видно было, что бороться за Веру он не будет: своя рубашка ближе к телу. А может, у него самого рыльце в пушку, и его испугали угрозы анонимного собеседника. Отношение главного инженера к Вере кардинально поменялось.

Он разговаривал с девушкой деловито и официально, без единого намёка на какие-то прежние дружеские отношения. Ещё одно предательство, уже со стороны другого мужчины, которого девушка считала если не своим поклонником, то хотя бы другом, можно сказать, добило её.

Вера сидела, как оглушённая. Подумав, она поняла что действительно, другого выхода у неё пока нет.

— Хорошо, я напишу заявление об увольнении по собственному желанию, — согласилась она с главным инженером.

— Вот и правильно! — довольно отозвался Николай Петрович. — Пойдём, я заведу тебя в отдел кадров.

Он не заметил, как перешёл снова на ты.

— Только как я объясню своё внезапное увольнение? — спросила девушка.

— Ну например напиши, что переезжаешь на другое место жительства, например, в Минск.

— С чего это вдруг?

— Ну, допустим, ты нашла там высокооплачиваемую работу, да и жених у тебя там живёт. Ну, короче, что-нибудь придумаешь. Может, тебе и правда, лучше уехать в Минск. А если не захочешь, то всегда можно сказать, что с новой работой вышел облом. В свою очередь, я обещаю никому не говорить о звонке.

Вера, как в тумане, написала заявление на увольнение после отпуска, выдержала инвентаризацию топлива и передала ключи от заправки и кабинета механику. Она даже успела быстро собрать свои личные вещи. Больше Веру на хлебозаводе ничто не держало. Она не нашла в себе силы зайти попрощаться с остальными работниками и решила сделать это после отпуска, когда придет забирать трудовую книжку.

На автомате Вера села в Ладу, забрала детей из садика и приехала с ними домой. Войдя в комнату, она почти сразу рухнула в кровать и выпала из реальности почти на двое суток.

Вначале Вера лежала ни живая ни мёртвая, она почти не реагировала на внешние звуки и раздражители.

Где-то на краю сознания она отмечала, что дети играли рядом с её кроватью, потом они легли к ней в кровать и уснули. Вера же лежала всю ночь без сна.

Утром пришла соседка Арина, она пыталась поговорить с Верой, но всё было бесполезно.

Арина решила, что Вера заболела. Она хотела вызвать врача и все спрашивала у Веры, что у неё болит. Вера отвечала: “Ничего не болит, оставь меня в покое!”. Тогда Арина забрала детей, покормила и оставила их играть у себя.

Вера осталась одна. В её сознание хлынули потоки тёмной воды и бурное течение унесло девушку в пучину отчаяния и горя. Ужасная боль затопила разум и все тело. Раньше Вера никогда бы не поверила, что душевные муки могут вызывать и настоящую физическую боль.

Но именно это происходило сейчас с девушкой: её буквально крутило и ломало, всё горело жаром, она металась по постели и стонала. Пару раз звонил телефон, и Вера отключила его. Так, в забытьи и горячечном бреду прошли первые сутки. Если Егор собирался убить Веру своим поступком, то он в этом преуспел.

На второй день Вере стало немного легче, но навалилась ужасная слабость: девушка не желала пошевелить ни рукой, ни ногой. Есть она ничего не ела. Выпила только немного горячего сладкого чаю, который принесла Арина. Если бы не соседка, дети были бы голодными.

Хорошо, что ни в садик, ни на работу детям и Вере не нужно было идти.

Наконец, к концу второго дня, Вера ожила. Подняла её с постели загоревшаяся ярость и ненависть к Егору. Девушка решила, что покорной и бессловесной жертвой она не будет, она обязательно отомстит своему обидчику.

Перед ее внутренним взором проносились приятные картины того, как она хитростью заманивает Егора на свидание к себе в гараж, где потчует его отравленным вином или кушаньем. Егор, отведав смертельное угощение, хрипя, падает к Вериным ногам, и при виде поверженного врага она торжествует.

Тут же разум принялся говорить, что это опасно, убийцу, то есть её, могут найти, и тогда ей придется сидеть в тюрьме, оставив собственных детей фактически сиротами.

— Так, этот вариант мне не подходит! — сделала вывод девушка.

— А может, сделать так, чтобы Егор сел в тюрьму?! Написать заявление о том, что он меня изнасиловал! Ведь он действительно совершил это! — думала Вера. — Решено! Я так и сделаю!

Вера рвалась в бой прямо сейчас, но был уже поздний вечер, поэтому девушка перенесла решительные действия на завтрашнее утро, решив ночью ещё раз все хорошенько обдумать.

К тому же требовали внимания и дети, обрадованные тем, что мама, наконец, встала с постели. Они хотели кушать и чтобы мама с ними поиграла. Вместе с детьми Вера первый раз за двое суток поела.

Увидев ожившую девушку на кухне, обрадовалась и Арина. Однако она и не подозревала, что творится в душе у Веры.

— Вот видишь, ты выздоровела! А то я за тебя боялась. Интересно, что это за болезнь такая была?

— Сама не знаю, всё тело болело и крутило, бросало то в жар, то в холод. Хорошо, всё прошло.

— Побереги себя! Старайся больше спать и отдыхать, меньше работать!

— У меня отпуск, так что успею отдохнуть.

— Вот и хорошо. Кстати, пока ты лежала, у тебя несколько раз звонил телефон! Проверь, может, что-то важное!

— Спасибо, я его сейчас включу!

Вера включила телефон и увидела несколько пропущенных звонков от родителей и от Максима. Она позвонила им и успокоила их, сказав, что у неё всё хорошо. Просто она решила отдохнуть в отпуске, а чтобы постоянно не беспокоили с работы, временно отключила телефон.

Делиться своими проблемами с кем бы то ни было, даже с родителями, девушка совсем не желала. Пока она никому о своих бедах не говорила, у Веры оставалась крошечная надежда, что все каким-то чудесным образом уладится.

Ночью Вера решила с утра отвезти детей к родителям, а затем пойти вначале не в милицию (в Беларуси до сих пор милиция, а не полиция), а к адвокату.

Так она и сделала. Родителям Вера ничего не объяснила, а сказала, что ей просто необходимо сходить кое-куда по делам, и попросила родителей посидеть с детьми. Они с удовольствием согласились побыть с внуками.

Отвезя Костю и Маргариту к родителям, Вера поехала в адвокатскую контору. Ей пришлось заплатить довольно большие деньги за консультацию.

Девушке повезло, что адвокатом оказалась немолодая опытная женщина. Она попросила девушку рассказать все без утайки. Вначале Вера не собиралась говорить про воровство топлива, а начала сразу рассказывать про изнасилование в гараже.