Я развожу руками между нами, не в силах подобрать слова, потому что их нет.

"И все же я чувствую себя так…"

"Жизнь на корабле — это такая хренотень".

"Расскажи мне об этом".

"Думаешь, после этого ты заключишь еще один контракт?" — спрашивает он.

"Да. Мне здесь очень нравится. Или мне так показалось".

Я чувствую, как его щеки приподнимаются в улыбке.

"Я просто подумал, что ты могла бы…"

Он прервал себя.

"Что я могла бы?" — спрашиваю я, но он качает головой.

Я сажусь, чтобы посмотреть на него.

Он колеблется, прежде чем снова заговорить.

"Ты всегда можешь запросить Атлантиду на следующем контракте. Если захочешь".

Мэдисон сказала, что после первого контракта она попросила другой корабль, но ее вернули на этот, потому что им нужен был персонал. На этот раз они выполнили ее просьбу, возможно, потому, что она заработала какие-то очки лояльности. Или, что более вероятно, она нужна им в другом месте. К тому же ее просьба не касалась конкретного корабля, как раньше; она просто не должна была оказаться на этом.

"Я бы подождал тебя, Чепмен".

Воздух в моих легких внезапно заканчивается. Услышав это и увидев заботу в его глазах, я должна была бы набраться смелости и сказать "да". Но это больше похоже на то, что меня держат на водяной доске. Прямо здесь мне подарили самого доброго, внимательного и терпеливого человека, которого я когда-либо встречала в своей жизни, а я не могу его забрать.

"А если меня не возьмут на ваш корабль…?"

"Я могу попробовать тебе помочь". Его голос полон надежды.

"А что, если не получится?"

Я вспоминаю исследование, которое я провела о компании перед отъездом. У них есть флот из двадцати кораблей, которые работают по всему миру

Значит, у меня пять процентов шансов попасть на этот корабль, ничего не говоря. Может быть… сколько, десять процентов, если моё пожелание повлияет на решение? Пятьдесят процентов, если на решение повлияет Оскар? Я уже просто придумываю цифры — понятия не имею. И что, если мы будем ждать семь месяцев, чтобы снова встретиться, а меня отправят на один из девятнадцати других кораблей, на которых его нет?

А что, если нет?

А что, если я буду ждать его так долго и мне повезет, а в первый же день выяснится, что он встретил другую и спит с ней за моей спиной? Тогда мне придется полгода мучиться, притворяясь, что я счастлива за него. Идиот переехал сразу же, как только я вышла из здания. Нас разделяли всего несколько остановок метро, и он забыл обо мне. Я знаю, что Оскар — это не он, но мы говорим о другом конце света.

"Я многого хотел. Извини", — отступает он, ослабляя руку на моих плечах.

"Нет, пожалуйста, не извиняйся". Я хочу успокоить его, но у меня нет никаких гарантий.

"Тебе и не нужно просить. Но я знаю, что это слишком много для меня — просить тебя".

"Я не уверена, что справлюсь, если не смогу присоединиться к тебе".

У меня было столько надежды, когда я думала, что он может вернуться, но она исчезла, и теперь я чувствую себя наивной из-за того, что вообще надеялась. Я расстроена, что не знала об этой работе. Не из-за него — я понимаю, что он, вероятно, не хотел ничего сглазить. Но я расстроена, что не предвидел этого.

"Значит, я не провалила наше свидание?"

Он изучает мое лицо и качает головой в замешательстве.

"Я просто подумала… потому что ты не… Потому что мы не…"

Мое заикание прерывают его мягкие губы на моих, и на секунду весь мир замирает. Для такого сильного человека он так нежно проводит рукой по моей щеке, как будто я сделана из стекла и он думает, что я могу разбиться, если он поцелует меня еще сильнее. Шок не позволяет мне действовать достаточно быстро, чтобы поцеловать его в ответ.

Он отстраняется, заглядывая мне в глаза. "Прости, если я заставил тебя так думать". Он снова целует меня в лоб, и мы сидим так еще некоторое время, прежде чем отправиться спать.

Я хочу только одного: снова поцеловать его и забраться с ним в постель, чтобы провести как можно больше нашего ограниченного времени вместе, но мне нужна секунда, чтобы собраться с мыслями.

К утру я понимаю, что не могу ничего начинать. Будет только больнее, когда придет время ему уезжать. И как бы мне этого ни хотелось, я не верю, что кто-то сможет продержаться так долго и не сбиться с пути.

Проходит еще одна неделя, и мы ведем себя как обычно. Каждый раз, когда я наслаждаюсь его обществом, на меня накатывает новая волна грусти от того, что я не еще долго могу не увидеть его. Единственное время, когда я перестаю тосковать по нему, — это работа над домом с привидениями. Он открывается в выходные перед отъездом Мэдисон, а Оскар уезжает через неделю после нее, и я прилагаю все усилия, чтобы сделать его как можно более веселым для всех, кто будет в нем участвовать, чтобы они оба получили проводы, которых заслуживают.

В следующий вторник меня назначают на другую экскурсию. После того, что случилось в прошлый раз, я уже готова ворваться в офис и потребовать, чтобы меня исключили из программы, но снорклинг звучит слишком хорошо, чтобы от него отказаться. И не похоже, что меня снова посадят в другой микроавтобус, верно?

Неверно. Микроавтобус дразнит меня с места, где он припаркован прямо у корабля. Прежде чем мы начнем записывать людей в автобус, я открываю пассажирскую дверь и сразу же проверяю, работает ли кондиционер.

Хорошо. Мы в безопасности. Пока что.

Моя нога покачивается от симптомов посттравматического стресса, и я с успехом проявляю мирное путешествие туда. Пляж потрясающий. Я хочу остаться на месте, но мы садимся на маленькую рыбацкую лодку и отплываем на десять минут или около того к лучшему месту для снорклинга. Мы раздаем ласты, маски и спасательные жилеты тем, кому они нужны, и позволяем гостям уплыть, прежде чем забираемся в воду сами.

Вода настолько спокойная и прозрачная, что я могу увидеть все, что находится на дне, а солнце настолько теплое, что нагрело море до такой степени, что кажется, будто прыгаешь в ванну. После того как я вдоволь наплавалась, любуясь рыбами всех цветов и смеясь над фаллическими морскими огурцами, я поднимаю голову, чтобы оценить, где я нахожусь. И хотя в процессе я чуть не утопилась, забыв, что у меня все еще прикреплен шноркель, я позволяю себе расслабиться. Это уже в миллион раз лучше, чем та чертова экскурсионная поездка.

Я послушно пробираюсь к огромной пещере, которую исследуют несколько гостей. Отличное сопровождение, Элиза. Приятно иметь возможность пообщаться с гостями вне корабля так, чтобы к моим коленям не относились как к туалету. Из-за болезни, а не из-за…

Неважно.

Внезапная волна от отплывающей лодки прижимает меня к большим камням прямо за пещерой, но, к счастью, не с большой силой. Однако один из моих плавников зацепился за камни и соскользнул с ноги, так что теперь он плывет рядом со мной. Я хватаюсь за него, проверяю часы и решаю вернуться к лодке. Я хочу вернуться раньше, чем было сказано гостям, чтобы успеть обсохнуть и одеться, готовая к помощи. Я не стала пока надевать свой потерянный плавник и решила отойти подальше от скал, чтобы меня снова в них не впечатало.

Я прижимаю босую ногу к камню, чтобы оттолкнуться.

Ой! Что это было, черт возьми?

Бортовые медики освободили меня от работы до конца дня. Девочки заходят ко мне в комнату, чтобы проверить, как я себя чувствую, после того как я снова не явилась на вечеринку по случаю отплытия. Узнав, что со мной все в порядке, они только и делают, что подшучивают надо мной. Но я не возражаю. Это хороший способ отвлечься от боли.