"Вы что-то потеряли?" — спрашиваю я, делая вид, что мне не все равно.

Она трясет головой, белая как простыня, с паникой в глазах, пока горячая рвота не выплескивается из ее рта прямо на меня.

Не думала наклониться и сделать это на полу? Нет. Прямо на меня.

"Мне так жаль…"

Еще больше горячей рвоты выплеснулось из ее рта.

Отвернись, женщина!

Меньшего от миссис Дав и ожидать не стоило. Классическое поведение в поисках внимания. Ей просто необходимо убедиться, что все знают, что ее больше всего укачивает в дороге. Эти подставные лица на переднем сиденье сейчас выглядят довольно самодовольно. Подождите, пока я вас всех обниму.

И как будто этого недостаточно: кого-то в ряду позади меня тоже начинает тошнить, но, к счастью, у него хватает предусмотрительности использовать маленький бумажный пакет, в котором хранится открытка и липкий брелок, который он только что купил в Lovers' Rock.

У нас было столько времени, чтобы посмотреть на сраный водопад, но, конечно же, именно тогда, когда нам больше всего его нужно, у нас нет времени остановиться и дать пассажирам опорожниться на один из лучших кустов, какие только могут предложить Карибы. Вместо этого нам всем приходится выдерживать следующие сорок пять минут настоящего ада, пока почти каждый пассажир становится жертвой цепочки громов. Все надежды этого водителя заработать сегодня хорошие чаевые улетучились в неработающее окно, как только было принято это решение.

Каким-то чудом содержимое моего желудка остаётся на месте, хоть и не очень комфортно, и после того, как я размазал по своему телу содержимое желудка миссис Доув с единственной влажной салфеткой, которую она так любезно выпросила у другого пассажира, я чувствую, что готов покорить мир. В смысле массового убийства, а не в духе #Girlboss. Теперь я пахну тремя разными видами антисептика, которые больше никогда не смогу использовать без желания покончить с собой в духе условного рефлекса Павлова.

Мы только успели вернуться на корабль к началу посадки, и можно с уверенностью сказать, что с круизами покончено. Навсегда? Возможно. Но точно на сегодня. В ботинке рвота, и она хлюпает между пальцами ног, пока я иду по коридору, запыхавшись после того, как добежала до трапа, чтобы заставить его остаться открытым для отставших.

"Что с тобой случилось?"

По тону Мэдисон я поняла, что она смотрит на меня в тревоге. Том стоит рядом с ней. Хорошо. Как хорошо, что он тоже получит шанс.

Я избегаю смотреть им в глаза.

"Я не хочу об этом говорить".

"А ты разве не идешь на вечеринку?" — спрашивает она.

"К черту вашу вечеринку".

Да пошли вы все к черту.

Сначала я принимаю душ в своей одежде. Затем, убедившись, что на ней не осталось никаких кусочков извержения, я раздеваюсь и бросаю ее в раковину — готовую сгореть в самой горячей стирке, какую только можно себе представить, — а затем скрабирую кожу до блеска.

На меня льется ледяная вода. Нет, нет, нет, пожалуйста, не сейчас, ради всего святого! Я отпрыгиваю в сторону от струи, и пузырьки шампуня расплываются по моему покрытому гелем для душа телу. Я держу руку под струей, ожидая, когда вернется тепло. И я жду. И жду. Я должна была броситься с обрыва, когда у меня была такая возможность. Я сдаюсь и кричу от разочарования.

В дверь стучат.

Черт. Отбой.

Я срываю полотенце с вешалки, накидываю его на себя и распахиваю дверь, метя кинжалами в человека, стоящего по ту сторону. Глаза Оскара широко распахиваются, и он жалеет меня.

"Новости распространяются быстро", — огрызаюсь я. Я не хотела, чтобы слова прозвучали так резко, но я больше не способна манеры.

"Мне очень жаль".

"Еще бы", — дуюсь я и топаю к своему столу, не то чтобы приглашая его войти, но и не прося уйти.

"Как ты… справляешься?" — нервно спрашивает он.

"Я не собираюсь удостаивать ответом такой бессмысленный вопрос", — полушутливо отвечаю я.

Не могу понять, выглядит ли Оскар забавным или испуганным. Пузырьки продолжают стекать с моих волос, покрывая тело, и хотя я не могла бы чувствовать себя менее сексуальной, если бы попыталась, Оскар все равно смотрит на меня так, как будто это я и есть.

"Меня уволили за неявку? Пожалуйста, скажи "да".

Еще в начале контракта нас предупредили, что неявка на смену повлечет за собой забастовку против нашего имени. Ну так забастуйте против меня! Посмотрим, будет ли мне до этого дело!

"Я думаю, все согласятся, что это исключительные обстоятельства".

"Ничего в этом нет исключительного".

Он тщательно обдумывает свои слова, прежде чем снова заговорить.

"Мне оставить тебя в душе?"

"Бесполезно. Горячую воду отключили, и сколько бы я там ни пробыла, я никогда больше не почувствую себя чистой".

"Ох, Чепмен", — говорит он, изо всех сил стараясь не рассмеяться. "Где твоя одежда?"

Я показываю на раковину в ванной.

Он подходит к мусорному ведру, поднимает в воздух текущий пакет и находит под ним запасной. Защищая руки пакетом, он кладет в него мою одежду, как будто это куча собачьего дерьма.

"Я почищу их для тебя. Горячая вода на таймере, так что дай ей десять минут, и она снова заработает. Увидимся за ужином".

"Спасибо", — бормочу я.

Он бросает на меня последний сочувственный взгляд и уходит, оставляя меня ни с чем, кроме как провести следующие десять минут в раздумьях.

Когда я уже настолько чиста, насколько это возможно без отслоения кожи, я надеваю свои самые удобные спортивные штаны и джемпер и отправляюсь на ужин. Почти все остальные уже там, и не успеваю я сесть за свой стол, как ребята уже аплодируют мне.

"Пошли вы", — игриво говорю я.

"Так… что случилось?"

Оби застыл на острие ножа.

"Два слова: Миссис Дав".

Банда коллективно вздыхает. Я отказываюсь говорить больше, чтобы мы могли спокойно доесть, и я благодарю Бога, что сегодня в меню нет тушеного мяса.

На корабле всегда полно милейших людей. Или я так думала.

Проводя вместе со спортивным персоналом волейбольный турнир на нашей песчаной площадке, я увидела совершенно новую сторону некоторых пассажиров, и она оказалась дикой. Я никогда бы не ожидала такого от группы женщин, которые всего несколько часов назад посещали занятия по декорированию цветов. В какой-то момент я начинаю опасаться за чью-то жизнь, но Оскар умело разруливает ситуацию с помощью обаяния, которое так естественно для него. То, как они все цепляются за каждое его слово, словно он мессия, просто уморительно. Хотя на второе пришествие я бы обратила самое пристальное внимание.

Я заметила, как одна женщина распустила волосы и накрасила губы, как только увидела, что он ведет мероприятие, а другая затянула верх купальника, чтобы придать декольте дополнительную выразительность. Играть могут все, но, похоже, участвуют только дамы, а их близкие вынуждены сидеть в сторонке и поддерживать их.

Одна из долгожительниц, миссис Уайтсайд, немного пошатывается, утверждая, что ее толкнули, но, как по мне, она спрыгнула на землю только для того, чтобы Оскар подхватил ее и стал ухаживать за ней. Она падает в обморок, пока он переносит ее в стиле "Baywatch" на шезлонг рядом с ее мужем, который даже не поднимает глаз от своего кроссворда.

Отсутствие беспокойства, которое он проявляет, говорит мне, о том, что это обычный ее фарс, но Оскар вежливо улыбается и подзывает спасателя, чтобы тот приложил лед к ее лодыжке. Ей не очень нравится эта идея, но Оскар обещает проверить ее потом. Примерно через десять минут она пытается вернуться к игре, но Оскар отказывает ей в этом удовольствии, потому что "не может вынести, что она серьезно пострадала". Она неохотно отступает, продолжая наблюдать за ним своими маленькими ястребиными глазками до конца турнира.