"Думаю, нам стоит перестать раздеваться вместе. Это может помочь".

Я хихикаю, уже чувствуя себя легче. Как ему это удается? Он всегда знает, что именно нужно сказать, чтобы подбодрить меня.

"И больше никаких общих душевых", — добавляю я.

Он вздыхает, его глаза порхают туда-сюда между моими.

"Теперь ты думаешь только о душе, не так ли?"

"Да".

И я тоже. Это проклятие розового слона.

"Мы так хороши в этой дружбе".

"Это правда. Ты свободна сейчас?"

"Да".

"Отлично. Мы идем в зал игровых автоматов".

"Зачем?"

"Затем, что если я что-то и знаю наверняка, так это то, что моя соревновательная жилка — самая непривлекательная черта во мне. Приготовься к тому, что у тебя будет болеть голова, Элизабет".

Должно быть, в воде что-то есть. Я думала, что среда должна была стать днем без отдыха. Но оказалось, что на самом деле сегодня понедельник. Я беззаботно чищу зубы, когда Гвен и Дэниел врываются в дверь, разбрасывая одежду, как конфетти. Я видела, как Гвен занимается сексом, больше раз, чем разговаривала с ней, что до сих пор вызывает у меня шок. Несмотря на напоминание о моем существовании, будучи эксгибиционистами, они продолжают свои "поиски просветления", как сказал бы Дэниел — фу — оставляя мне два варианта: стоять и смотреть или немедленно бежать.

Неудивительно, что я выбрала последнее.

Как Мария и Иосиф, я отправляюсь на поиски убежища. Иду по коридору в комнату для девочек, где меня встречает Валентина в наушниках с шумоподавлением, она снимает их, чтобы поговорить со мной. Услышав стоны Мэдисон из-за занавески, сразу становится понятно, что Валентина гораздо терпимее относится к своей соседке, чем я к своей.

Следующей в моем маршруте идет комната Оскара и Оби, а затем Тома, если нет ответа, хотя это уже крайняя мера. Наша дружба, конечно, подлаталась, но я пока не была готова проверять его надежность. К счастью, мне и не пришлось этого делать, поскольку он тоже не отвечает. К моему разочарованию, мои поиски продолжаются.

Библиотека кажется неплохим выбором, пока я не вижу четыре неуклюжие ноги, переваливающиеся через край дивана, и мне не остается ничего другого, как отправиться в бар. Хоть здесь и спокойнее, чем в выходные, но все равно шумно и суетно. Я нахожу свободный столик в углу и закрываю лицо руками. Я так вымоталась за последние пару дней, что на минуту-другую мне кажется, что я смогу немного поспать здесь, пока Гвен и Дэниел не устанут.

"Интересное место для дремоты, Чепмен".

Оскар выводит меня из сонного оцепенения.

"Если Дэниел и Гвен не будут осторожны, то их тела превратятся в косточки".

Оскар хихикает.

"Давай отправим тебя в постель".

"Но я бездомная".

Я надулась.

"Ну, к счастью для тебя, Оби сегодня не вернется. Он ушел со своим другом секунду назад, так что я займу его койку, а ты можешь занять мою".

Возможно, это единственный вариант, который у меня есть, но он определенно хорош.

"Простыни были чистыми сегодня утром".

"А как же… Что ты здесь делаешь?"

Он показывает на Макса на другом конце тускло освещенной комнаты. Тот пододвигает свой стул, чтобы сесть вместе с остальными актерами.

"У меня есть еще один друг, кроме тебя", — подшучивает он надо мной.

"Не возись со мной. Я в порядке", — говорю я сквозь зевоту.

"Конечно, в порядке. Пойдем."

"Но Макс…"

Не знаю, почему я сопротивляюсь, но мне кажется, что я должна хотя бы попытаться.

"Я уже пожелал ему спокойной ночи".

Я вытягиваю руку и жду, когда он возьмет ее, чтобы потащить мое ленивое тело, как тряпичную куклу.

Пока Оскар чистит зубы, я вылезаю из своих спортивных штанов и стягиваю через голову джемпер, оставаясь в одних трусиках и эластичном бюстгальтере. Затем я взбираюсь по лестнице и устраиваюсь в его постели. От одной мысли о том, что он будет спать здесь, я немного возбуждаюсь, но именно такие мысли мне нужно игнорировать, если я хочу избежать повторения ситуации с Томом.

Дрожь его мышц, когда он снимает футболку, заставляет меня усомниться в своей решимости. Это зрелище я имела удовольствие наблюдать уже несколько раз, но не думаю, что когда-нибудь к нему привыкну.

Он передает мне бутылку воды, включает лампу для чтения и выключает основной свет. Я задергиваю штору и ложусь, слыша, как ткань его брюк скользит по ногам.

Боже правый.

Мы ведем светскую беседу о том, что ждет нас завтра, а затем желаем друг другу спокойной ночи, и хотя я слишком устала, пока шла сюда, теперь я обнаружила, что вообще не могу уснуть.

"Что это за шум, Чепмен?"

Я напряглась.

"Какой шум?"

Он ждет секунду, прежде чем ответить.

"Он уже прекратился, извини".

Я снова расслабляюсь.

"Вот — этот шум".

"Ой. Я иногда шевелю ногами, чтобы заснуть. Извини, я перестану".

"Все нормально. Мне просто любопытно".

Я пытаюсь успокоиться и не шевелить ногами в течение минуты, но попытки не делать этого только заставляют меня хотеть этого еще больше. В конце концов я сдаюсь, чувствуя себя мгновенно успокоенной.

"Ты как маленький сверчок".

Я слышу улыбку в его голосе, когда он насмехается надо мной.

"Только не проси меня быть твоей совестью".

Я не знаю точно, сколько времени, когда дверь кабины с лязгом открывается и закрывается, но это точно не утро. Вытяжной вентилятор в ванной начинает жужжать, а дверь мягко закрывается и запирается на ключ. Подо мной раздается вздох, затем шелест одеяла. Я высовываю голову из-под занавески, чтобы посмотреть, что происходит, но вокруг кромешная тьма, если не считать маленького огонька, пробивающегося из-под двери ванной.

"Оскар?" — шепчу я.

"Привет", — шепчет он в ответ.

" Оби пришел..?"

"Да. Обычно он никогда не возвращается".

"Поднимайся сюда. Я пойду. Уверена, они уже уснули".

"Нет, все в порядке. Я буду спать… здесь".

Я не знаю точно, где это "здесь", но предполагаю, что на столе или на стуле. Или на полу.

О, Боже.

"Оскар, поднимайся сюда. Я пойду."

"Я не заставлю тебя уйти".

"А я не позволю тебе спать на полу".

Он делает глубокий вдох и в конце концов начинает подниматься по лестнице. Я оглядываю кровать в поисках своей одежды, но потом вспоминаю, что положила ее куда-то на стул. В темноте наши тела ударяются друг о друга, пока я шаркаю по кровати.

"Элиза, ты даже не одета".

"У меня есть одежда, просто я не могу… Ой!"

Спускаясь по лестнице, я ударилась косточкой о край кровати, что на мгновение меня ошеломило.

"Она где-то здесь, внизу".

Замок в ванной открывается, и я в панике отступаю назад по лестнице, надежно спрятавшись за занавеской. Я дождусь, пока Оби уснет, и тогда совершу побег.

Оскар находит мою руку и сжимает ее, удерживая меня, пока я сижу на краю кровати. Когда все становится ясно, я пытаюсь сбежать, но крепкая хватка Оскара останавливает меня.

Хотелось бы думать, что мы можем доверять Оби, чтобы он не проболтался, и не похоже, что мы занимались чем-то, что могло быть достойным сплетен, но я уверена, что мы оба предпочли бы не оказаться в одной постели, прекрасно зная, что любое отрицание распущенности только уличит нас еще больше.

Оскар легонько подтягивает меня ближе к подушке, и я больше не пытаюсь возразить. Кровать узкая, и он занимает большую ее часть, но, лежа на боку, я в роли «маленькой ложки», мы умудряемся приспособить свои конечности так, что не совсем соприкасаемся. От меня не ускользнуло, и то, что он одет только в свои Calvin Klein. Когда его голая кожа находится в нескольких сантиметрах от моей, я думаю только о том, что чуть не случилось в ночь после "Уборщика".