Пока офицер объясняет основы пожарной безопасности, дым начинает заполнять коридор из-под двери за его спиной.

"Найдите запасные выходы!" — кричит он, перекрывая паническую болтовню новобранцев и сирену, которая решает вмешаться, исполняя свою печально известную "Оду пламени" в тональности соль-диез. Казалось бы, все просто. Но вскоре я перестаю видеть что-либо и кого-либо вокруг себя.

"Для тех, кто кашляет, я записываю. Это сухой лед. От кашля не помогает", — предупреждает он.

Где они нашли этого парня?

"Опуститесь ниже линии дыма!"

Нам ничего не остается, кроме как сесть на пол и ползти на локтях, следуя за флуоресцентными полосками, идущими по краям коридора. Мужчина продолжает выкрикивать указания с ненужной агрессивностью, пока мы все пытаемся выбраться из тумана в указанное безопасное место. Мне требуется некоторое время, чтобы избавиться от страха, что я случайно записалась в учебный лагерь «Специальной воздушной службы», а не в круиз.

Сегодня днем мы не только играем в спасение из пылающего ада, но и проходим обучение по тому, как с ним бороться. Мы выходим в заднюю часть корабля и по очереди размахиваем шлангом, настолько мощным, что двум людям приходится удерживать одного из новобранцев, чтобы каждый из них не взлетел, как сдувающийся воздушный шар. Как и он, я вздыхаю с облегчением, когда нас распускают на весь день после участия в строевом смотре вместе с пассажирами, положив конец этому лихорадочному сну, который, надеюсь, мне никогда не придется повторить. Хотя после этого испытания я полна опасений относительно того, что ждет меня в оставшуюся часть недельного обучения. Может быть, мастер-класс по утоплению? А может, даже церемония воссоздания "Конкордии". Судя по склонности офицера безопасности к драматизму, я ничуть не удивлюсь, если завтра во время занятий по оказанию первой помощи он инсценирует кровоизлияние в мозг, чтобы проверить нашу готовность к чрезвычайным ситуациям.

Когда наконец настало время впервые увидеть развлекательную команду в действии, мы с Томом нашли лучшее место на верхнем балконе, нависающем над частью передней палубы, и стали ждать приветствия капитана и вечеринки по случаю отплытия. Я не очень понимаю, чего ожидать, но мне не терпится это узнать.

Меня удивляет огромное количество детей на борту. Я думала, что круизы — это плавучие деревни для пенсионеров, но, похоже, здесь нет недостатка в развлечениях, чтобы занять более молодую аудиторию. Благодаря специальной команде по работе с детьми и подростковой социальной среде родители могут погрузиться в полноценный отдых по системе «все включено», не опасаясь страшных криков о скуке в тот момент, когда они начинают расслабляться. Тем временем путешественники, отдыхающие без детей, могут продолжать делать то, что они всегда делали: удовлетворять свою жажду игры в бинго, а также хвастаться тем, как успешны их внуки.

С реакцией пассажиров, когда капитан выходит на центральную сцену, может сравниться разве что встреча Майли Сайрус с Ханной Монтаной в ее лучшие годы. Не обращая внимания на страстное возмущение, она без труда завладевает всеобщим вниманием. Если бы не униформа, она бы выглядела неуместно в роли учителя географии или библиотекаря. Но здесь она знаменитость, и, без сомнения, трудолюбивая, которой, видимо, приходится работать вдвое больше, чтобы преодолеть стереотипы людей о том, как должен выглядеть капитан. Пассажиры цепляются за каждое ее слово, смеются над каждой отрепетированной шуткой и бездумно хлопают, когда она представляет ключевых старших сотрудников. В конце концов, капитан откланивается и передает свои полномочия директору круиза — Генри, чтобы тот подготовил корабль к отплытию.

Высокий темнокожий мужчина, явно не чуждый внимания, ухватился за возможность взять в руки микрофон и рассказал о мероприятиях, которые пройдут сегодня вечером, а также выделил несколько, которые состоятся позже на этой неделе. Театральные представления, игровые шоу, викторины, дискотеки, конкурсы и тематические вечера нарядов. Он заставляет меня пожалеть, что я не одна из тех посетителей праздника. Вместо этого, я скоро буду принимать непосредственное участие в проведении почти всех этих мероприятий.

Генри не теряет времени и дает команду диджею начинать вечеринку. Рой ведущих, одетых в синие поло, вскакивает с места, заводя гостей под олдскульную "Hey Baby" диджея Ötzi. Оглядывая команду, я не вижу никого, кто был бы хоть отдаленно похож на моего приятеля.

Конечно, на этой работе они будут бросаться в глаза, когда все вокруг снуют и машут руками, как те надувные человечки, которых можно встретить возле автосалонов. Видимо, мне просто нужно набраться терпения.

На лице Тома отразился ужас.

"Все в порядке?" — спрашиваю я.

"Я не знал, что здесь будут танцы".

Он не может оторвать взгляд от происходящего внизу. Я бы вряд ли назвала это танцами. Но, опять же, я хожу на подобные занятия с младенчества.

"Это просто два шага с несколькими хлопками, покачиваниями и волнами. У тебя все получится", — уверяю я его, и он успокаивается — до тех пор, пока не начинается припев «Мамбо № 5». Когда в репертуар добавляются вращения, он начинает судорожно глотать воздух.

Пока вечеринка разгорается, гул лайнера неуклонно нарастает, готовясь покинуть причал. Резкое и определенное движение вперед, за которым следует рев корабельного гудка, застает нескольких человек врасплох.

"Наверное, все дело в моих ногах".

Том повышает голос, чтобы его было слышно за шумом.

"А что с ними?" кричу я в ответ.

"Я просто прикидывал, что бы я сломал, если бы прыгнул с корабля прямо сейчас".

"Похоже, ты уверен, что приземлишься на ноги. И на причал, если уж на то пошло".

"А что было бы лучше?"

"Если ты приземлишься в воду, тебя сожрут моторы быстрее, чем ты успеешь позвать на помощь. Но если ты приземлишься на причал… ты, возможно, останешься живым, но не факт, что будешь в порядке".

"Понял. Целься в бок. Согни колени".

"А еще лучше — избавь себя от медицинских счетов и приземлись головой вперед".

Он обдумывает варианты.

"Думаю, у тебя есть еще около восьми секунд, чтобы принять решение".

"Подержи мой телефон".

Он отдает его мне.

"Я не хочу, чтобы он намок. "- говорит Том.

"Думаю, это наименьшая из твоих проблем".

Я хватаю его руку обеими своими, зажав его телефон между пальцами, и всем своим весом тяну его обратно.

"Да ладно, все не так плохо", — умоляю я его снова посмотреть на ведущих.

"Не то чтобы я не хотел — просто я плохо танцую".

"Я тебе помогу".

"Отлично. Подожди, нет, я еще не готов".

"Отсрочка не сделает это лучше. Давай, дерзай. Позволь себе танцевать!"

Я пожимаю плечами.

"Ладно, ладно. Следующая песня, клянусь".

Я с нетерпением жду следующего трека, и наши лица застывают в недоумении, когда в колонках звучит песня "Fireball" группы Pitbull.

Что ж, после прошедшего дня это слегка возбуждает.

"Я приму это как знак".

Том пытается пойти на попятную.

"Нет. Ты так просто из этого не выйдешь".

Мы видим кого-то в синем, прежде чем я понимаю, что это Валентина. Я почти не узнала ее с улыбкой на лице; здесь она как будто совсем другой человек. Я быстро подхватываю ритм и начинаю танцевать, хотя танцем это сложно назвать: всего лишь несколько шагов, пара вращений и, немного зажигательных джазовых рук. Я оглядываюсь на Тома, чтобы посмотреть, как у него идут дела. Завороженный моими движениями, он ковыляет, как раненый зверь. Может, с двумя сломанными ногами ему все-таки будет лучше.

"Не обращай внимания на музыку".