Паоло усмехнулся, опираясь на трость, обдумывая мою угрозу. Меня не волновало, что я был привязан к стулу, потому что я ни за что на свете не позволил бы ему прикоснуться к Аиде.

— Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь.

Он наклонил голову, его пристальный взгляд переместился на Аиду. Я дернулся, мое тело рванулось назад из пут.

— На самом деле это может сработать в мою пользу. Он сделал шаг вперед, его глаза загорелись. — Скажи мне, племянник, Антонио говорил тебе, где он научился своим методам пыток? — Он протянул руку, проведя пальцем по ее обнаженному плечу. Она все еще была в черном платье, но оно спало с ее руки, обнажив плечо.

Я стиснул зубы, пытаясь освободиться от пут.

— Не прикасайся к ней, блядь, — усмехнулся я, пытаясь оттолкнуть Вив, но она прилипла ко мне, как клей. Ее рука прижалась к моему лицу, ногти впились в щеку, но я отказывался признавать ее присутствие. Я слышал каждое слово, которое она сказала, каждое слово, которое сказал Паоло.

Я должен был догадаться, что она что-то задумала с той суммой, с которой общалась до того, как я женился. Она звонила мне в любое время, а я звонил ей, когда мне нужно было снять стресс. Черт. Именно она отремонтировала мой офис. Я предоставил ей доступ к единственному месту, которое было самым священным в особняке. Я был слишком сосредоточен на борьбе со своими бурлящими чувствами. Я не уделил этому достаточно внимания.

Паоло положил руку на макушку Аиды, поглаживая ее волосы. Я вытянул шею, чтобы заглянуть за Вив, но она наклонилась, закрывая мне обзор.

— Отвали от меня нахуй. Я дернулся, заставив ее потерять равновесие, но вскоре она поймала его и выпрямилась.

— Я серьезно, Вив. Мои ноздри раздулись, когда я, наконец, обратил на нее внимание. — Отвали на хрен. Сейчас же.

Она захихикала, как будто это была одна большая игра. И, может быть, для нее так и было, но для меня это было вопросом жизни и смерти. Я не мог жить без Аиды, и я чертовски уверен, что не хотел умирать, когда мы только начали. Я бы боролся за нее до последнего вздоха. Я бы бросил все — я бы сделал что угодно, — если бы это означало, что с ней все будет в порядке.

— Ты помнишь ночь, когда мы встретились? — Спросила Вив, хлопая ресницами.

— Мне похуй на ночь, когда мы встретились. Я снова дернулся, почувствовав, как веревка на моих руках ослабевает.

— Это было..

Раздался оглушительный хлопок, и на долю секунды я не знал, что чувствовать или думать. Влага растеклась по моей груди, ярко-красная кровь просочилась сквозь материал моей рубашки.

— Нет! — Аида закричала, звук был таким навязчивым, что ударил меня прямо в низ живота.

— Нет, нет, нет.

Я моргнул, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь брызги красной жидкости на моем лице. Вив уставилась на меня, на ее лице читалось замешательство.

— Что… — булькнула она, ее тело качнулось влево. — Я… Лоренцо, — прохрипела она, протягивая ко мне руку. И даже если бы я не был связан, я бы ей не помог. Она упала на землю бесформенной кучей, изо рта у нее текла кровь, а в груди была рана. Она попыталась положить на него руку, но кровь хлынула из нее стремительной рекой.

— Наконец-то, — простонал дядя Паоло. Я повернулся к нему лицом как раз вовремя, чтобы увидеть, как он засовывает пистолет в кобуру, пристегнутую к груди.

— Она не затыкалась. Он покачал головой, на его лице отразилось разочарование. — Какой позор. Его взгляд на секунду приковался к ней, а затем он покачал головой, ухмыляясь мне. — Итак, на чем мы остановились?

— Ты… ты убил ее, — пробормотала Аида, ее лицо побледнело. — Ты убил ее.

— Я так и сделал, — сказал Паоло, снова гладя ее по волосам.

— Но она была твоей дочерью.

Я съежился от ее слов. Я трахал ее. Я трахал ее, и она все это время знала, что мы двоюродные братья. Дрожь прокатилась по мне, внутри все сжалось. Знала ли она все это время? Я стиснул зубы. Конечно, она знала.

Паоло нахмурился.

— И? — Он рассмеялся. — Какое это имеет значение? — Он поднял бровь и указал на Аиду. — Она немного не в себе, не так ли?

— Прикоснись к ней еще раз… — Предупредил я, полностью игнорируя умирающую у моих ног Вив. Она знала, на что шла. Это было следствием того, что она доверилась Паоло.

— И что ты сделаешь?

Он подмигнул мне и поднял другую руку, играя с волосами Аиды, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить его. Черт.

— Как я и говорил. — Он откашлялся, но я не терял из виду его руки, когда одна из них спустилась к ее шее. Его загорелые пальцы коснулись ее нежной кожи. — Антонио когда-нибудь говорил тебе, кто его научил? — Я стиснул зубы так сильно, что была уверена, что услышала, как один из них хрустнул.

— Нет?

Его тело резко выпрямилось, рука обхватила шею Аиды спереди. Я дернулся вперед, ножки переднего стула врезались в тело Вив.

— Это был я. Его лицо покраснело от силы, которую он использовал. — Я научил его всему, что он знает.

У Аиды перехватило дыхание, ее глаза распахнулись так широко, что я был уверен, что они вот-вот выпадут из орбит от силы, которую он использовал. Она извивалась, ее инстинкты включились, пытаясь бороться, но это было бесполезно, потому что она была так же связана, как и я.

— Он, наверное, научил тебя силе жены, да?

Его грудь вздымалась, рот Аиды открылся в безмолвной мольбе, жизнь покидала ее глаза, и тогда, наконец, он отпустил ее. Я не осознавал, что задерживал дыхание, пока оно не вырвалось у меня со свистом.

— Я разговариваю с тобой, племянник! — взревел он, заставив Аиду подпрыгнуть. Если бы здесь был только я, я бы ему не ответил. Я бы сыграл с ним в его собственную игру. Но дело было не только во мне. Жизнь Аиды тоже была поставлена на карту. Он собирался использовать ее против меня. Вот что он имел в виду, говоря о власти жены.

Он щелкнул пальцами и указал на меня.

— Теперь ты понимаешь.

Он отступил от Аиды и медленно снял пиджак. Это был тот же самый костюм, который был на нем, когда я сказала ему покинуть страну много месяцев назад. Я уставился на него, изучая его всего. Вокруг его глаз залегли темные круги, и в его взгляде было дикое выражение. Взгляд, который сказал мне, что он был на грани того, от чего уже никогда не оправится.

У меня горело в груди, когда я собирал все воедино, пытаясь разобраться в этом в своей голове. И я понял…

— Ты не уходил.

Я сжал челюсти, прищурившись, глядя на него, расстроенный тем, что не знал, что он не уходил. Кристиан видел, как он садился в самолет, так как же, черт возьми, он вышел из него без моего ведома?

— Ты ведь не уехал из страны, не так ли?

Паоло фыркнул, медленно и методично расстегивая манжеты рубашки и закатывая их до локтей.

— Для того, кто босс, ты не очень осведомлен, не так ли?

Он ухмыльнулся.

— Но опять же, я хорош в том, что делаю.

Он отошел в сторону, доставая какой-то материал из ящика рядом с Аидой. У меня перехватило дыхание, когда он показал набор инструментов — инструментов, которые, как я знал, использовались только по одной причине: для пыток.

— Нет, — прорычал я, понимая в глубине души, что у меня нет права голоса. Я ничего не мог поделать, я никак не мог добраться до нее. Я снова надавил на путы, веревки жгли мне кожу в тех местах, где врезались в меня, но это было бесполезно.

Взгляд Паоло снова встретился с моим.

— Когда я был боссом, я знал все, что происходило на моей территории. Я правил железной рукой. — Его ноздри раздулись.

— Кто-то может сказать, что я был слишком суров, но когда ты босс мафии, у тебя нет выбора. — Его глаза потемнели. — Я потратил почти всю свою жизнь, создавая наследие, которым гордился бы мой отец, а они отобрали его, как будто оно ничего не значило.

— Что? — Я замер, впитывая его слова. — О чем ты говоришь?

— Твой отец!

Паоло закричал, его охватила ярость. Если дядя Антонио и научил меня чему-то, так это никогда не пытать, когда ты злишься. Тебе нужен контроль, чтобы причинить максимальную боль.