— Так и не помогай за просто так. Делай это тогда, когда за это заплатят, или сам того захочешь, — а ведь правда, не обязательно быть как бабка Авдотья или тот мужик «сгоревший на работе». Почему до такой простой истины не мог Гришка сам додуматься, он не понимал.

— Но лучше что-то уметь, дабы можно было помочь, чем ничего не уметь, раз этого никто не заслуживает, — выдал еще одну прописную истину мудрый старичок.

— Хочешь сказать, что мне нужно стать целителем, как моя бабка? — искренне удивился мальчишка очевидному решению, которое он никак не хотел принимать до этого.

— Ну, до нее тебе, как до луны. Упустил ты время, когда она могла тебя чему-то научить, — покручинился Митрофан, — но видел тетради, куда бабка для тебя все свои знания на будущее записывала. Все боялась, что умрет, а тебя так ничему и не научит.

Гришка достал их из своего нехитрого скарба и бережно разложил на столе.

— Мне спешить некуда. Никто нас с тобой не ждет. Скоро дороги просохнут, поднимется трава на лугах, распустятся цветы. Насобираем целебных сборов, насушим побольше, приготовим нужные отвары и мази про запас, а потом выйдем к людям, — принял верное решения Гришка. — За лето изучу все записи и стану целителем, пусть и начинающим.

— Ну, вот, давно бы так. Да и дом тогда надо починить, раз останемся здесь, — потер руки домовой, по-хозяйски снова оглядел свои владения.

— Тогда еще попробую получить при помощи старухи новые знания от того «грача», благо мухоморы еще остались, — окончательно принял решение парень обосноваться на лето в этом доме.

— Что еще за старуха? Ты не говорил, что здесь еще кто-то живет с тобой, — как-то странно насторожился Митрофан, — злобным духом пахнет, но никого не вижу.

— Ты прав, это дух бабки Ягоды, она практически материальна, но появляться может раз в три дня. А еще она прапрапрабабка моей бабки Авдотьи, так что живу у родственницы, так сказать, — у домового кусочек пирога изо рта упал на пол от сильного удивления.

— Так какого лешего ты молчал? Если она до сих пор таит злобу на людей, то может и тебя извести, и меня сожрать запросто, — не на шутку испугался Митрофан. — Может, ну эту учебу, пойдем найдем нам новый дом?

— Неее, бабка злобы не питает. Хочет помочь мне вспомнить свою предыдущую жизнь в другом мире. Проклятье матери притянуло чужую душу в мертвое тело, вот я и ожил. А теперь начинаю понемногу вспоминать слова и понятия, которые давно позабыл.

— Помню тебя синего и не дышащего, так что может быть она и правду говорит, — согласился домовой, — да и мать сильная ведьма была, целую грозу с дождем вызвала своим проклятьем.

— Ты что-нибудь знаешь о старухе Ягоде, что жила тут две сотни лет назад? — злыми духами просто так не становятся, и пареньку хотелось помочь бедной бабке обрести покой.

— Я конечно давно живу, более ста лет, но о ней только слышал от своей бабки, — Митрофан попросил налить еще чаю, рассказ был не быстрым. — Жила в одном селе молодая ведьма, получившая свой дар от своей бабки. Та ее успела всему обучить, что умела перед смертью. Так вот эта Ягода как вошла в ведьмовскую силу, могла и дождь с грозой вызвать, и вредителей с полей извести, и охранку на дом или деревню от злых духов поставить. Потом могла магией, как излечить людей, так и уморить. К ней с разных деревень за этим и приезжали люди. Она для начала их выслушивала и решала, кому жить, а кому умереть, — вспоминал подробности домовой, подслушанные за разговорами людей о тех временах.

— Так вроде ничего такого не делала, почему же стала злобным духом? — пока ничего предосудительного не услышал парнишка.

— Ты сам говорил, что люди по своей природе злы. К ней стали с разных деревень съезжаться с просьбой убить одного злобного завоевателя, который никого не жалел. Много народу он погубил за зря. А девок перепортил и того больше. Вот и ведьма решила, что на свете без него будет спокойнее. Сильное проклятье наложила на изувера. Но для реализации магии нужно время. Сами люди и рассказали этому душегубу, что девка в деревне обещалась его извести.

— Так он ее убил? А потом и сам умер? — пытался Гришка предугадать события.

— А смысл ему было убивать ведьму? Ему надо было, чтобы та сняла проклятье для начала, — Митрофан тяжело вздохнул. — Он держал ее при себе, как собаку. Кормил костьми со стола и насиловал каждый день, избивая и наказывая. Ее потомство пошло от этого душегуба и сильной ведьмы. В итоге она сошла с ума и начала просто проклинать всех, кого видела. Обезумела от горя, когда насильник сказал, что убил ее детей. Он ей соврал. Ведьма прокляла его так, что он издох через неделю, после чего наложила на себя руки. Смысла жить в этом бесчеловечном мире для нее не осталось. Но и уйти с тяжелым сердцем за детей и ненавистью к людям она не смогла. Поэтому и по сей день живет в качестве сильного злого духа.

— Ну, не такого и злого. Я выкормыш бабки Авдотьи, и ко мне она относится, как прапраправнуку, так она сама сказала, — Гришка вспомнил, что старуха в первую встречу пыталась его накормить с дороги и даже при помощи магии обогреть. — А что необходимо духу, чтобы искупить грехи и уйти в свет? — поинтересовался паренек у того, кто точно знал на это ответ.

— Так нужно ей помочь кому-нибудь, чтобы на душе полегчало, — пожал плечами домовой, — ну, или обучить кого-то, чтобы тот помог другим людям. Так она восстановит баланс добра и зла, нарушенного ей же. После этого сможет покинуть этот бренный мир, оказавшийся слишком жестоким.

Гришка задумался над вселенской несправедливостью, случившейся с бабкой Ягодой, его матерью и им самим. И сейчас в его силах попробовать помочь злому духу обрести покой. Поэтому он решил остаться и научиться всему, что успеет за это лето.

Найдя цель и смысл своего существования, Гришка заснул, как младенец. У него был четкий план, к которому он собрался приступить с завтрашнего дня…

За пару дней будущий целитель составил список трав, которые у него были. Их еще бабка Авдотья впрок запасла и смолола в порошки. И список тех трав, которых недоставало. На дворе стоял травень месяц, когда появляется первая зелень, распускаются подснежники, гусиный лук, первоцветы, будра, на болотах калужница зацветает, кислица, ландыш, лютики, медуница и еще много чего… Парень хорошо знал, как выглядят цветы, и где их можно встретить. Поэтому бродил по лесу, болотам и оврагам, собирая цветы и раскладывая что-то для просушки, а из некоторых сразу варил отвары. На третий день явилась бабка и сразу почуяла домового.

— Какого лешего в мой дом позвал этого бесполезного нахлебника? От него здесь все равно никакого толку не будет, одни волосы по дому, — ворчала старуха, но нападать на мелкую нежить не стала.

— Познакомься, бабка Ягода, с моим домовым Митрофаном. Он всю жизнь служил твой прапраправнучке добрым делом, — представил домовика злобному духу. — Дом наш на днях сожгут, ему жить станет негде, пусть временно поживет с нами. Да и говорить мне необходимо хоть с кем-то, раз решил на все лето остаться тут.

— Ты серьезно хочешь остаться? — оглядела бабка травы, которые подвесил над печкой, — смотрю целителем собрался заделаться, как Авдотья?

— Да, надо стать полезным и нужным, чтоб хоть ценить начали, а не гнали отовсюду, как безродную шавку. Буду ведуном-целителем, раз уж способности и записи имею, — рассказал о своих планах старухе. — Говорят, что ты сильной ведьмой была, может научишь чему?

— Смотрю ты сразу хочешь отхватить кусок от всех пирогов, а не подавишься столько знаний изучить за столь короткое время? — бабка присела за стол и взяла пирожковое угощение. — Могу сделать тебя еще и ведьмаком, о чем лучше будет никому не сказывать. Ты, я так думаю, мою историю уже знаешь. Дура была молодая, хотела всем помочь, от плохого избавить. А вот кто бы меня пожалел? Никто не рискнул спасти меня из плена, все боялись супостата. Вот и обозлилась на тех, кому раньше помогала. Если пообещаешь мне, не станешь показывать моих способностей людям, то научу обязательно. А ежели убить кого надо, то делай это быстро, лучше ножом, а не магией. А вот проклятье будешь использовать только на болезни, от которых требуется избавиться. А все это дело прикрывай травничеством, как делала это моя прапраправнучка. Поэтому Авдотья была всеми любима и уважаема.