— Вот, ничего не меняется, — улыбнулась мать, с любовью глядя на Петрушу. — Каждый раз одно и то же, всегда два раза подает одному и тому же побирушке.

Петька уже начал спускаться, но слова матери его остановили. Такое могло бы быть, если бы это делал один и тот же человек. Но он-то другой, не умеющий давать подаяние, а надо ж, сам подошел, сам бросил, да не один раз, а целых два. Что-то тут не чисто. Развернувшись, поманил к себе вихрастого побирушку. Тот подскочил и бухнулся на землю пред царем.

— Интересно мне тебя расспросить. Приказываю отправиться со мной во дворец, — после этого гордой и величественной походкой Петр пошел за матерью.

Он сочувствовал этому нищему. Недавно сам был в его роли, когда охранники, не впустили его в Коломенское, приняли за беспризорника. Мелкого сопроводили прямо до царских палат. Дружинные вошли вместе с ним, не желая оставлять наедине своего государя с бродягой.

— Рассказывай, как на духу своему государю. Как до такой жизни докатился и почему к тебе подходят чаще, чем к остальным? Отпираться, не имеет смысла, я это точно подметил, — хитро прищурился Петька.

— Не вели казнить, мой государь. Просто я хорошо улыбаюсь людям, вот ко мне и тянет народ, — такое тоже имело место быть. Сейчас, когда парень просто был на коленях и испуганно взирал на служивых, он не улыбался. Петр прислушался к себе. Ощутил, что паренька отпускать по-прежнему не хочется, словно магия какая.

— Я еще спросил, как ты докатился до побирания? Что случилось с твоими родными? — стоять от чего-то перед худощавым подростком в рванных одеждах, стоящим на коленях, было стыдно. Петр прошел и уселся в кресло, дабы не возвышаться так явно. Напряжения внутри стало меньше.

— Мать сильно болеет, лежит и уже вторую неделю, не встает. Отца не помню, а матушка о нем ничего не рассказывала, — равнодушно подросток поведал о своих печалях.

— Есть магия у тебя или матери? И сколько лет от роду? Как звать? — Петька продолжал, даже отойдя подальше, чувствовать что-то, сложно объяснимое.

— Откуда магии то взяться у простолюдинов? Лет одиннадцати от роду, правда никто не дает этот возраст, мелкий слишком. Назвали Есением, Сенькой кличут, — очень связно ответил мелкий, который ну никак не должен был быть таким болтливым и смелым.

— Хорошо, что магии нет. Тогда хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. Оставьте нас одних, а ежели услышите крики о помощи, то забежите, — отдал он приказ охране.

Оставшись с пареньком наедине, Петр не стал предлагать ему вставать, раз сам сидел. Это будет нарушением этикета, о чем ему все утро матушка прожужжала.

— Мне скучно одному во дворце. Совсем нет подростков, подходящего возраста. Мне не с кем поговорить, а взрослые либо учат, либо раболепствуют, — молодой царь просто пожаловался совершенно незнакомому пареньку.

— Сочувствую, всем бы ваши заботы, государь, — паренек попытался скрыть усмешку, прикрыв ее ладошкой. Петьке стало от чего-то совестно. Ведь и в прежней жизни и в этой ничем полезным не занимался, только в игры резался.

— Не хотелось ли тебе служить мне, живя рядом во дворце? Сытно есть будешь. Мать целители попробуют вылечить, — сейчас Петька почувствовал себя сначала работодателем, а потом вербовщиком, когда надавил на больную тему о матери.

— Премного Вам благодарен, государь, но не могу оставить матушку одну. Кто за ней присматривать будет? Она же ходить совсем не может, — а вот сейчас парень совсем заврался. Сначала говорил, что слегла две недели как, а теперь и ходить не может. А есть ли вообще мать?

— Врешь и не краснеешь. От чего не хочешь? Скажи, как есть, наказывать не буду, отпущу, ежели не соврешь, — Петьке стало любопытно узнать правду.

Сенька вынул тугой кожаный кошель из-за пазухи и вывалил мелочь на пол. Получилась приличная горка.

— Это только за один день я собрал милостыни. В деньгах не нуждаюсь и могу позволить себе вкусно есть, спать в тепле и даже целителей. Мне важна свобода. Я как ветер в поле, сегодня здесь, а завтра могу уйти куда глаза глядят, — он аккуратно стал собирать монетки, складывая их в кошель. И тут Петр ему реально позавидовал. Ведь денег своих у него не было, и свободой, будучи царем, он не обладал. Вот сейчас ему реально захотелось поменяться с мелким пареньком местами. А еще защемило под ложечкой, когда парнишка поднялся и, пожав плечами, словно извиняясь, решил уйти.

Когда за ним закрылась дверь, чувство одиночества затопило Петьку, словно только что расстался с кем-то близким и родным. Очень похожее чувство испытал совсем недавно, когда Гришка провожал в дорогу, стоя на крыльце.

— Митрофан, домовой, где тебя черти носят? — захотелось ему передать весточку рыжему пареньку, оставшемуся в лесу.

— Что тебе, чай не пожар начался? Ушло это демоническое отродье? — вышел из угла маленький мужичок, которого видели лишь те, кто побывал за гранью.

— Ты про сестру? Не знаю где она, сюда, слава Богу, не заходила, — перекрестился Петр и передернул плечами.

— Нет, я о той, что сейчас вышла и не захотела работать на тебя, — рассмеялся Митрофан, видя вытянутое выражение лица у Петьки. — Это была девчонка, но не совсем, в ней течет кровь суккубы. И они никогда никому не служат, а только подчиняют.

— А почему она тогда не захотела подчинить меня? — Петька встал кресла и начал быстро мерять шагами комнату. — Вот, оказывается, почему меня к ней так тянуло и хотелось дать денег.

— Не тебя одного, всех мужиков, которые проходили мимо. Пока она притворяется грязным мальчишкой, то в безопасности. Именно поэтому она не может жить во дворце, ей здесь не дадут прохода. А если узнают, что вы попали под ее влияние, то отрубят голову. Поэтому свою свободу и возможность сбежать, девчонка ни за что не променяет.

— Теперь понятно ее поведение. А что там с Гришкой? Как мне с ним связаться? Есть ситуация, в которой нужна будет его помощь. Тут брат превращается в упыря и нужно полное переливание крови, — Петька немного успокоился и уселся за стол. — Записку сможешь ему доставить?

— Если совсем небольшую. Его сейчас нет в избе, он отправился в Воробьевку за продуктами. И еще там эпидемия среди скота началась, — поделился новостями Митрофан, залезая на стол и наблюдая, о чем пишет Петька.

— Хочу, чтобы он сгонял в прошлое и посмотрел момент переливания крови. Я немного представляю, как это сделать, но вот что использовать, не имею ни малейшего понятия, — продолжал что-то писать на маленьком листочке парень. — А потом пусть дует срочно сюда, иначе мы получим еще одно чудовище, которое навряд ли сможем остановить.

Митрофан забрал записку и исчез прямо со стола, провалившись в иное измерение. А Петр взял первую попавшуюся книгу, лежавшую у него на столе, и только сейчас уразумел, что не понимает, о чем в ней написано на старорусском языке.

— И как мою записку прочтет Гришка? А если мне нужно будет подписать какой-либо документ? Или прочесть указ? — вот сейчас волосы зашевелились на голове у молодого царя. Он абсолютно не мог ни читать, ни писать, и это могло выдать его с головой.

В этот момент к нему в палаты зашли его кровные дядьки, Афанасий с Иваном и велели одеваться.

— Ну, молодой царь, раз вы смогли выстоять службу в храме, то и тренировки надобно продолжить, — сделали они неутешительные для Петра выводы. А он понятия не имел, как в реальном мире сражаться ни при помощи холодного оружия, ни при помощи ружья какого…

Гришка, проводив молодого царя в дорогу, присел на крыльце, задумавшись о будущем. Все припасы, мука и крупы у него закончились уже с неделю. На одном мясе, которое приносили звери, тоже долго не прожить. Надо было выбираться в люди и как-то там становиться полезным. Сейчас Гришка уже немного умел лечить животных, но и только. До людей ему было ой как далеко. За человека, загубленного, могут не только побить, но и убить в сердцах. Бабке доверяли, у нее смертных исходов было очень мало. И в таких случаях она сразу разводила руками, говоря, что помочь не сможет, но делала все возможное и невозможное.