Аберфорт, проскользнув по залу с удивительной лёгкостью, едва-едва задел стул, будто случайно, но Флитвик тут же потерял равновесие и сел. Сам же Дамблдор-младший тем временем пожимал руки профессорам, как ни в чем не бывало, и одновременно прикрывал полугоблина от кровожадных взглядов посетителей, раздраженных его искромётным, бурлящим весельем.

Катерина уважительно кивнула, она оценила, как патрон легко разрешил ситуацию, поэтому наполнила ещё кружку и лично отнесла Аберфорту, чтобы тот мог спокойно поболтать со старыми знакомыми, не вставая со стула.

— Мисс Лассер, Кэтрин, присоединяйтесь к нам, — радостно пригласил Флитвик, готовясь левитировать стул из-за соседнего столика. Профессору было весело, он никак не мог угомонится, поэтому хотел, чтобы как можно больше людей присоединилось к веселью. — Все-же вместе работаем, так давайте скоротаем вечерок!

Катерина спокойно отказалась и вернулась к стойке, не желая разбивать своим присутствием теплую мужскую компанию пьянчуг, а сама начала размышлять над следующей загадкой с тремя неизвестными. Если в кабаке напиваются Кеттлберн, Флитвик и Снейп, кто потащит пьяного Флитвика обратно в замок, учитывая, что Снейп — гад и отмажется, а у Кеттлберна не хватает руки и ноги?

В душе впервые зашевелились нехорошие предчувствия.

Через полчаса зельевар снова оказался у стойки, заказывая кофе и виски. Катя не стала говорить, что кофе здесь лучше не пить, так как оно проедает стенки кружек, а просто налила от души — как себе, насыпая растворимый кофе щедрой ложкой.

Снейп отхлебнул густоватый тёмно-коричневый напиток, слегка кашлянул и предпочел запить кофе алкоголем — то ли пытался перебить вкус, то ли обладал железным желудком.

— А что вы все здесь делаете, как же шикарный ужин при свечах с руководством? — Полюбопытствовала Катерина, протирая стойку от капель пива и влажных пятен.

— Мы сбежали. С вероятностью 99 к 1 директор устроил бы после ужина массовые забавы, фанты, хоровое пение, шарады и иже с ними сомнительные развлечения. Поэтому мы с Сильванусом решили прогуляться до деревни, чтобы выпить в тишине, а с нами пошел и Филиус.

— Звучит ужасно. Ваш директор — садист?

— Иногда у нас тоже возникают такие подозрения.

Профессор осмотрелся, заметил задвинутую за кувшин лакрицу, с недовольным видом вытянул палочку и принялся ее грызть.

— Зачем вы это едите? Это же гадость? — Катерина все-же не могла понять этого странного пристрастия.

— Гадость редкостная, — охотно согласился Снейп. — Я лакрицей перебиваю тягу к сигаретам, — курить бросил после развода, а желание иногда затянуться пару раз осталось. И знаете, после вашего мерзкого кофе курить хочется как-то особенно сильно.

Катерину невольно обуяла гордость за местный кофе — насколько же он должен быть плох, чтобы оставлять такое впечатление. Но говорить об этом она, конечно, не стала, а поддержала другую тему:

— После развода? По вам не скажешь, что вы можете быть примерным семьянином… или вообще каким-нибудь семьянином.

— А вот хамить не надо, я никого за балкон не выбрасывал, и такого не заслужил.

Катя не стала напоминать, что он ее выбросил за окно кабинета ЗОТИ, заставив пережить давние ужасы, и пожалела, что-таки не подложила ему на стул кнопку, но внутренне все-же согласилась, что и в словах зельевара резон был — он ей хоть и мягко не стелил, но и не пакостил.

Снейп наблюдал за течением мыслей на лице собеседницы, после сделал ещё глоток виски и пояснил:

— Я был женат семь лет, помогла должность в Министерстве — найти жену в отделе образования оказалось совсем не сложно, там одиноких дам рассадник. У меня две дочери, обе вполне взрослые. Дайна после развода уехала во Францию, девочки вместе с ней, учатся в Шармбатоне, все счастливы. Им нравится быть подальше от холодной Англии, мне нравится, что три женщины живут отдельно, очень далеко и не едят мне мозг. Можно сказать, идиллия.

Не Катерине было судить о такой "идиллии" — ее семейная жизнь была много хуже, как столкновение с грузовиком, и даже радовало, что она не успела завести в браке детей — тогда было бы ещё больнее.

Снейп достал бумажник и показал небольшой волшебный снимок — на нем были три фигуры на фоне Эйфелевой башни, женщина постарше, высокая и худощавая, с короткой стрижкой, цепким взглядом и упрямой челюстью, а рядом с ней две темноволосые девочки в голубой форме Шармбатона. Обе девочки щеголяли "фирменным" снейповским носом, но, что характерно, были не лишенные очарования.

— Мелисса и Ликорис. Летом приезжают ко мне погостить в Лондон.

— На вас совсем не похожи, слишком милые.

— Это вы ещё их характер не знаете — при встрече сходство становится более явным.

После профессор прихватил кофе и вернулся за стол. Катерина видела издалека, что он пытался споить эту жуткую бурду Флитвику, но тот недаром когда-то был дуэлянтом, — не дался, так ещё и чуть не вылил напиток на пожилого колдуна за соседним столиком, едва не спровоцировав драку. Катя подумала, что ее коллеги — те ещё затейники, но пить она с ними не будет, иначе дело закончится плохо. Скорее всего, для нее.

Около часа она угощала поздних визитёров, мыла посуду, разносила закуски и подливала вина гостям, искоса поглядывая на развеселую толпу в углу. Хорошо, хоть студенты сюда по ночам не ходят, вот бы они посмеялись… до первого урока зелий. Или чар. Или ухода.

Флитвик был уже хорош, с его небольшим телом, в тепле, он разомлел и с трудом воспринимал реальность. Кеттлберн также чувствовал себя отлично, его глаза слегка косили, а речь стала неуверенной. Аберфорта такими дозами вина было не пронять, он вел себя привычно-спокойно, только хмурился, представляя себе беспорядок, который придется разгребать. Нормально себя чувствовал и Снейп — то ли из-за ядов его алкоголь не брал, то ли выпил втихую что-то отрезвляющее.

Когда остальные клиенты разошлись, Аберфорт и Снейп стали думать, куда девать вусмерть пьяных профессоров. Колдовать в таком виде было чревато неприятностями, а тащить коллег на спине зельевар предсказуемо отказался. Аберфорт, недовольно нахмурившись, предложил уложить Кеттлберна в комнате для гостей, там была лишняя кровать, и не придется вести человека в замок по снегу. Оставался Флитвик, который не особо буянил, но задумчиво рассматривал свет через бокал и мурлыкал тихую песенку.

— Давайте оставим его у мисс Лассер, — ухмыляясь, предложил коварный зельевар. — До ее дома ближе, чем до замка, а я, так и быть, помогу довести коллегу Флитвика.

Катерина поняла, о чем сигнализировало ее дурное предчувствие и пообещала больше никогда не отмахиваться от гласа своей интуиции, сбегая раньше, чем наступит кирдык.

— Мне его класть негде, только софа, и постельного белья нет.

— На софе он, скорее всего, поместится, — с сомнением пробормотал Аберфорт. — А белье я дам.

— Можно трансфигурировать, — возразил Снейп, и старик тут же с ним согласился:

— Верно. Так что, берешь постояльца на ночь? — Обернулся он к Кате.

Ей хотелось отказаться, правда, и она не могла понять, как оказалась в такой ситуации, но после вздохнула и сдалась:

— Будет спать в гостиной, я, всё-таки, порядочная женщина. И шеф, — она обернулась к Аберфорту. — Будете мне должны.

— Сочтемся, — отмахнулся тот.

Время приближалось к полуночи, почти все посетители уже разошлись, и только “учёные мужи” никак не могли угомонится. Кеттлберн громогласно рассказывал про Запретный лес, в котором он лишился конечностей, после рыдал, трубно сморкаясь в платок, и даже порывался идти и делать что-то героическое и тупое. Аберфорту, благодаря его солидной конструкции, удалось угомонить Сильвануса и уложить в спальне на втором этаже, откуда немедленно раздался громогласный храп.

Флитвик беспрестанно чаровал, вокруг его головы носились стайки птичек, возле светильников порхали светящиеся бабочки, а в углях камина шмыгали огненные саламандры. Когда стол перед Флитвиком робко заржал и застенчиво топнул ножкой, у хозяина "Кабаньей головы" лопнуло терпение и он приказал Кате и Снейпу "забирать этого нарушителя спокойствия, или он за себя не отвечает".