Катерина кивнула и вскоре принесла заказ, добавив к глиняной кружке с вином тарелку сухих галет, благо, глинтвейн доходил на теплом камне у очага, и налить его было делом двух минут. Она серьезно относилась к своей работе, ко всем своим работам, поэтому приняла Снейпа доброжелательно, как одного из клиентов, не вспоминая, как он провел её с лестницами в первый день знакомства.

Отхлебнув глоток горячей жидкости, профессор довольно кивнул и захрустел печеньем.

— Вкусно. Аберфорт наконец научился готовить глинтвейн?

— Нет, не научился. — Быстро разуверила его Катерина.

— О, похоже, вы здесь хорошо устроились.

— Не жалуюсь. Знаете ли, лишний кнат не помешает.

— Конечно. А в целом, вижу, работа идёт нормально, привыкли к нашим реалиям…

— Вас прислал Дамблдор? — Оборвала словесные излияния Катерина, не желая ходить вокруг да около. Мужчина фальшиво оскорбился:

— За кого вы меня принимаете?

— Хм. Думаю, за шпиона дорогого директора. Ну так передайте, что он мог спросить сам, не гоняя своих подчинённых по холоду.

Снейп тонко усмехнулся, делая ещё глоток.

— Видимо, вы не совсем ещё понимаете специфику. Дамблдор не может мне приказывать, потому что я работаю не на него, а на Министерство. Альбус может вежливо просить, а соглашаться или нет — мое личное дело.

— А как же ваши зелья и скромная преподавательская ставка, за которую принято держаться руками и ногами?

— Вы меня недооцениваете, все не так плохо. Но, как вы и сами сказали, лишний кнат не помешает. Обучение студентов — дополнительный бонус к зарплате, и это не мешает мне выполнять мою основную работу генерального инспектора по школе Хогвартс.

— И вы следите за мной, чтобы определить, как я справляюсь со своими обязанностями?

— Я за всеми слежу — за вами, коллегами, студентами. За Хагридом и Филчем. И за директором — в большей мере. Не думайте, что вы такая особенная. Мне просто стало любопытно, как вы устроились и насколько привыкли к нашей специфике.

— Но при всей власти, вы и выгнать меня из замка не можете.

— Увы, как бы того ни хотелось, против воли самого замка даже Министерство бессильно.

— Чудненько. — Не меняя выражения лица, Катерина плеснула себе огневиски на дно чисто вытертого стакана, отсалютовала собеседнику и сделала глоток. Снейп придвинул к ней чашку с остатками глинтвейна, и она разбавила вино щедрой порцией виски, мстительно размышляя, как у него наутро должна будет болеть голова от такого "коктейля".

— Раз у нас пошел такой интимный разговор, — продолжила она тему. — Зачем вы следите за директором?

— Хм. — Снейп отпил из чашки, чуть поморщился, а после в раздумьях провел пальцем по губам, будто решая, стоит ли откровенничать. Приняв что-то для себя, расслабился и кивнул:

— Если сугубо между нами, в Министерстве считают, что у Дамблдора не совсем хорошо с головой. Но он сильный маг, умеет нравиться публике и его поддерживает Попечительский совет школы. Поэтому сюда прислали меня — наблюдать за всем и накладывать свое вето на особо бредовые идеи директора…

— Вроде принятия на работу маглов.

— Да, или кентавров. Представляете лошака в качестве преподавателя? А Дамблдор чуть не нанял одного. И если с вами я бессилен, то копытное порога школы так и не переступило.

Катерина приподняла брови, в красках представляя себе подобную картину. Кентавров ей видеть ещё не доводилось, хотя она и знала от Филча, что целое племя их живёт в Запретном лесу.

— Ужасная перспектива, — почти искренне почувствовала она Снейпу. — И от меня не отделаться, и обязанностей своих не выполнить. Вас, случаем, с работы не выгонят?

— Маловероятно. В Министерстве мало желающих торчать здесь десять месяцев без выходных, цепляя насморк от сквозняков.

— Профессор, неужто вам не чужд мазохизм?

— Я бы предпочел, чтобы Вы называли это ответственностью и чувством долга.

В ответ на эту беспардонную ложь Катерина только фыркнула, не скрывая скепсиса.

— Вы злая, циничная женщина, — фальшиво пожаловался Снейп, допивая свой напиток. — А я ведь пришел, чтобы предложить вам помощь.

— Очень интересно, я вся внимание, — наклонила голову Катерина, не ожидая, впрочем, многого.

— За прошедшее время я заметил, что вы не очень хотите здесь находиться, но единственная возможность оставить должность технического работника — выполнить желание замка. Чем быстрее вы поймёте, что от вас надо, тем быстрее я смогу от вас отделаться. Следовательно, я намерен оказать вам посильную помощь в поисках. Конечно, из-за специфики своей работы, вы уже много узнали о Хогвартсе, но в школе есть места, куда вам, как маглу, попасть нельзя, и я могу вам в этом посодействовать.

Катерина внимательно глянула на профессора. Она прекрасно знала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и у нее не было причин доверять этому человеку.

— И что же вы попросите взамен, профессор?

— Вы не только злая, но ещё и считаете окружающих корыстными? Мисс Лассер, разве не могу я сделать этого из чистого гуманизма, желая помочь ближнему своему?

— Давайте мы забудем, что вы бормотали подобную чушь.

— Хм, возможно, мне просто неприятно видеть в стенах замка ваше вечно недовольное лицо, и, избавившись от вас, я выполню свою работу и, наконец, смогу спать спокойно?

— Да, желание избавиться от меня больше похоже на правду. Хотя трудно поверить, что вы не потребуете за оказанные услуги мою правую руку или ухо.

— У вас в роду гоблинов не водилось? Своей подозрительностью вы раните мои чувства.

На эту инсинуацию даже отвечать не хотелось, Катерину слегка восхитило, как бессовестно Снейп объединил в одном предложении "ранить", "чувства" и "мои". Будто у этого скользкого типа действительно была тонкая, ранимая натура, ха! Чтобы задеть этого человека, мало было усомниться в его порядочности — вряд ли профессор смутился бы, даже если бы она достала из его рукавов крапленую колоду.

— Обдумайте мое предложение хорошенько, и, если решитесь, давайте в среду после шести начнем поиски.

После профессор положил на стойку пару монет, коротко попрощался и стремительно удалился, направляясь обратно в школу.

Вместо того, чтобы надеяться на помощь "откуда не ждали", лучше вовсе ничего не ждать и помочь себе самому

Вернувшись домой после смены в баре, Катерина с удовольствием переобулась в теплые домашние сапожки и устроилась у очага в кухне. За месяц она достаточно обжила Визжащую хижину, и дом почти приобрел жилой вид. Старые стены прогрелись, прорехи в окнах удалось заткнуть тряпьем и оклеить газетами, смазанными сваренным из муки клейстером, отчего в комнатах стало значительно теплее. Немногочисленная посуда, начищенная и вымытая, заняла место на полках, в шкафах появились крупы, чай и специи, и Катя даже исхитрилась добыть банку извести и кисть, побелив в кухне и спальне потолок.

Временами она даже обдумывала дальнейший ремонт, но ее останавливала неизвестность и надежда покинуть это место в кратчайшие сроки.

Предложение Снейпа помочь звучало чрезвычайно соблазнительно, женщине ужасно хотелось согласиться, но от старых привычек не так-то просто было отделаться — только благодаря своей паранойе ей удавалось выживать в одиночку долгие пять лет, и просто так отказываться от доказанно полезных принципов было попросту глупо.

Расчертив на листе в блокноте два столбца, она начала обдумывать плюсы и минусы такого решения. Главный плюс был солидным — в случае успеха предприятия Катя могла уйти из школы очень далеко, никогда не вспоминая об этом зверинце.

Основным минусом оставалась неизвестность — она никак не могла поверить в то, что Снейп стал добрым самаритянином и предложил помощь просто так, бескорыстно, не сохраняя за пазухой никаких камней.

Вряд ли он потребует от нее левую почку или определенные сексуальные услуги — Катерина здраво оценивала свои внешние данные и не считала, что профессор страдает извращениями настолько, чтобы на нее покуситься. Однако он мог ударить ее по очень больному месту — по кошельку. В процессе поисков Снейп мог из вредности потребовать от нее выполнять какие-нибудь особо неприятные обязанности, которые нельзя доверить студентам и домовым эльфам. При этом, Катерину пугал не сам факт дополнительной работы, а то, что заработка это не сулило, и могло повлиять на ее подработку у Аберфорта, приносящую реальные деньги. И тогда — прощай, сладости, хороший чай и другие излишества, которые в обычной жизни Кате перепадали довольно редко.